Л. Дымерская-Цигельман - АЛИЯ 70-Х...

— Было ли для тебя проблемой приспособиться к израильскому образу жизни? Как конкретно это происходило?

— Перед репатриантом целая палитра возможностей, поскольку израильское общество не представляет из себя нечто однородное — разные уровни, сферы, круги. При некоторой консервативности, эти круги — общественные и духовные — в общем-то, принимают в себя новых репатриантов. Естественно, каждый должен выбрать для себя подходящий круг. Меня привлекают религиозные люди, и я близок к националистическим кругам.

— А с самими израильтянами ты лично сблизился? У тебя есть друзья среди них?

— Человек ограничен природой в выборе друзей. Их может быть не более 5-10. У меня много друзей из России, с которыми я подружился еще там. Из менее близких есть сабры и приехавшие из других стран. Среди израильтян близких друзей нет, когда я приехал в Израиль, эти должности у меня уже были заняты.

— Тебе близка еврейская культура? Насколько ты в ней абсорбировался?

— Для человека, который знает иврит и хочет жить еврейской культурой, никаких проблем нет. На мой взгляд, еврейская культура — это культура религиозная. Как объективный факт следует признать, что есть оркестры, кино, театры. Я этим не особенно интересуюсь, но для тех, кто стремится жить жизнью западного мира, все это есть. В смысле еврейской культуры — Израиль мировой центр без всякого сомнения, причем еврейская культура здесь живая и обильная. Для человека, который этим интересуется, целое море возможностей. Не традиционная культура, т.е. культура, не связанная с еврейством и религией, мне чужда. Но она проста и понятна даже ребенку пяти лет, если он знает иврит. С еврейской культурой сложнее. Тут требуется иврит на очень высоком уровне плюс знание арамейского, знание талмуда. Все это намного сложнее, но в этом и заключен вызов. Тут я пытаюсь углубляться.

— Значит иврит ты все-таки знаешь в достаточной степени. А на русском языке ты читаешь что-нибудь?

— Очень мало. Первый год читал газету «Наша страна» и разные книжки. Но поскольку интересующие меня вещи чаще всего переводы с иврита или английского, то я предпочитаю читать то же на иврите. Проблем с ивритом нет.

— Ты знаком с политической жизнью страны?

— Эта область меня очень интересует и ознакомлен я с ней, пожалуй, в максимальной степени. К тому же я организационно принадлежу к движению Херут — свободы, принимал участие в различных мероприятиях «Гуш Эмуним» [26] Гуш Эмуним — (блок верующих) национально-религиозное движение за заселение Эрец-Исраэль. .

— Какие политические проблемы тебя больше всего волнуют?

— Ну, проблем в Израиле столько, что их хватило бы на десяток других народов. Во-первых, арабская проблема. Исходя из моих националистических принципов, я считаю, что разделение — наилучший выход.

Проблема ашкеназим [27] ашкеназим – евреи, выходцы из европейских стран. и сфарадим [28] сфарадим – евреи, выходцы из мусульманских стран. — тоже очень сложная. В Иерусалиме около 70% сфарадим, так что это для меня вопрос повседневной жизни. В поколении, родившемся уже в Израиле, чувствуется явное сближение между ашкеназим и сфарадим. Сефарды — это люди, которые привезли с собой восточный взгляд на жизнь, т.е. ты или раб, или господин. Поскольку в Израиле они вполне чувствуют себя господами, то и ведут себя соответственно. Это выражается во всем. Поел — бросил, крики в автобусах, в кинотеатрах, полнейшая распущенность в поведении. При этом они в большинстве прекрасные люди. Просто их понятия о том, как надо вести себя, отличны от наших. В новом поколении это во многом стерто, особенно у студентов и академаим.

Существует мнение, что в среде евреев образуются два разных народа. Я так не считаю. Вселяет надежду, что есть браки между двумя этими общинами. Я полагаю, что через 5-6 поколений образуется нечто общее, израильский народ.

— Как ты относишься к проблеме атеизма в Израиле?

— Я считаю, что государство относится к атеизму слишком терпимо. Здесь никаких проблем в общем-то нет. Есть крайне нетерпимые группы, которые ведут борьбу с миссионерами. Но их мало. В основном религиозные нейтральны к иноверцам — если ты мусульманин, или христианин, или буддист — это твоя проблема. Я считаю, что в конфликтах между религиозными и атеистами нужна некая доля терпимости с обеих сторон. Не стоит религиозным людям забрасывать камнями машины по субботам, но и этим машинам не нужно проезжать по религиозным кварталам в субботу и праздники.

— Это главные проблемы на твой взгляд?

— Ну, главная проблема Израиля — будет ли он вообще и каким он будет. То есть, я-то уверен, что Израиль станет продолжением и частью еврейской истории и еврейского народа. В настоящий момент он таким не является. Естественно, возникает вопрос — какова тенденция развития. Я считаю, что в Израиле на протяжении последних двух поколений происходит очень медленное, болезненное возвращение к еврейству. Я вижу, хочу видеть, во всяком случае, такую тенденцию.

— В чем выражается эта тенденция?

— Одно из конкретных проявлений этой тенденции — движение «Гуш Эмуним». Движение религиозной молодежи, средний возраст которой 25 лет, т.е. будущее Израиля. Их лейтмотив — не оставлять на произвол судьбы освобожденные в 67 году территории и по возможности заселять их. Эта молодежь, несмотря на сопротивление прошлого правительства, уже создала пять поселений на освобожденных территориях. Движение растет и крепнет. Молодежь страны хочет вернуться к еврейству. Около 70% ее голосовало на последних выборах либо за Ликуд, либо за религиозные партии. 70% — это очень существенно.

— Ты считаешь, что олим из России как коллектив могут изменить картину Израиля?

— На мой взгляд, как коллектив — нет, т.е. я даже не считаю нужным, чтобы они действовали как коллектив. Люди возвращаются к своему народу, в котором и без того десятки разных групп. Еще одну группу, я считаю, создавать не нужно, а, напротив, стараться влиться в достаточно раздробленное израильское общество. Так оно и получается на самом деле. Индивидуально, конечно, олим вносят свой вклад, хотя бы численный — чем нас здесь больше, тем лучше. Т.е. приехало около 100 тыс. евреев — прекрасно. В области духовной, по-моему, они никакого влияния не оказывают, так как нет среди приехавших из России людей, способных творить в еврейском духе. Есть несколько раввинов. Вот, скажем, рав Зевен из Бобруйска. Его считают одним из пяти крупнейших раввинов в Иерусалиме. Но основной массы приехавших это не касается.

— Как ты относишься к «прямикам» и «ердим» [14] ерида — (спуск), процесс реэмиграции из Израиля. ?

— Во-первых, сам термин «прямик» мне несколько режет ухо. Наверное, я слишком давно уехал из России. Отношусь я к ним крайне отрицательно, подчеркиваю это. Кроме того, я отношусь не очень положительно и к тем, кто никогда ниоткуда не уезжал, кто сидит в своих ленинградах, москвах, нью-йорках и т.д., потому что в данный момент место того, кто еврей и не стыдится называть себя евреем, — его место в Израиле, а не в Москве и не в Ленинграде. Галут — это явление трагическое. Когда есть государство Израиль, есть куда ехать, как понять тех, что едут неизвестно куда. Этих людей я не понимаю и презираю. С другой стороны, чтобы жить в Израиле, нужно быть не просто евреем, а несколько особым евреем. Не каждый в состоянии жить в Израиле и не каждому еврею место в Израиле. Большинство советских евреев — это слабые для еврейства люди. Им трудно. Дело не в военных или экономических проблемах. Они не могут вынести психологического, душевного накала. Для того, чтобы жить в Израиле, нужно верить в еврейство и еврейскую историю. Не бегут в Израиль от чего-то, а приезжают найти что-то. Те, кто уезжает из Москвы, чтобы приехать именно в Израиль — его место здесь. Из «ердим» и «прямиков» таких людей нет. Эти явления не новые в еврействе. Так было всегда, всю еврейскую историю. Всегда слабые покидали еврейский народ, потому что еврейский народ в постоянной борьбе с окружающим миром. Всегда уходили, как духовно, так и физически. То же происходит и сейчас. Ну что ж, быть евреем — это не каждому дано.