Колин Маккалоу - Падение титана, или Октябрьский конь

Реорганизовав войско Бокха, Ситтий проделал то же самое с армией Богуда. Награда была приличной: деньги, дворец в Тинге, целый гарем прелестных женщин и никаких неприятностей в деловом плане. Определенно жизнь талантливого авантюриста была предпочтительнее бытия италийского дельца, заигрывающего с заговорщиками!

Когда нумидийский царь Юба объявил себя сторонником республиканцев, после того как Цезарь перешел Рубикон, Бокху и Богуду волей-неволей пришлось встать на сторону Цезаря. Публий Ситтий привел в боевую готовность армии Мавретании и весь превратился в слух. Большим облегчением для него стала весть, что Цезарь победил при Фарсале. Но потом он пришел в ужас: республиканцы, выжившие в Фарсале, решили сделать провинцию Африка очагом нового сопротивления. Слишком близко к его домашнему очагу!

Ситтий нанял несколько шпионов в Утике и Гадрумете, чтобы получать информацию о действиях республиканцев, и стал ждать вторжения. Цезарь обязательно должен был появиться со дня на день.

Но вторжение во многих отношениях началось для Цезаря плохо. Его первый флот вынужден был пристать у Малого Лептиса, потому что во всех остальных портах к северу от него кишели республиканцы. Они так хорошо укрепились, что сделали высадку там невозможной. А в Малом Лептисе не имелось портовых сооружений. Корабли просто-напросто подвели ближе к берегу, и солдаты попрыгали в воду. Цезарь прыгнул первым, конечно. Но его знаменитое везение изменило ему. Он побежал, но споткнулся и растянулся на мелком месте. Ужасный знак! Все видевшие это замерли от испуга, у многих перехватило дыхание, потом все закричали.

С проворством кошки Цезарь вскочил, потрясая над головой крепко стиснутыми кулаками. Мокрый песок, зажатый в них, стекал вниз, к локтям.

— Африка, ты у меня в руках! — крикнул он, превратив дурной знак в благоприятный.

Он не забыл и о старом поверье, гласившем, что Рим не может победить в Африке без кого-нибудь из Сципионов. У республиканцев командующим был Метелл Сципион, а Цезарь сделал своим чисто номинальным помощником Сципиона Сальвиттона. Он буквально вытащил из борделя этого порочного отпрыска семейства Корнелиев Сципионов. Полная чушь, Цезарь сознавал это. Гай Марий победил в Африке без Сципиона… хотя Сулла был Корнелием. Бред, полный бред.

Но все это не имело большого значения по сравнению с тем фактом, что его легионы продолжали бунтовать. К девятому и десятому присоединился четырнадцатый. На Сицилии мятеж подавили, но волнения снова вспыхнули, как только произошла высадка в Африке. Цезарь построил недовольные подразделения, несколько человек выпорол, потом отобрал пятерых зачинщиков, включая невыборного военного трибуна Гая Авиена, больше всех виновного в смуте. Их посадили на корабль и отвезли со всем личным скарбом обратно в Италию. Опозоренных, демобилизованных без земли и без доли в трофеях.

— Если бы я был Марком Крассом, то обезглавил бы каждого десятого! — крикнул Цезарь. — Вы это заслужили! Но я не могу казнить людей, храбро сражавшихся вместе со мной!

Естественно, новость, что легионы Цезаря недовольны, достигла республиканцев. Лабиен торжествовал.

— Что за ситуация! — жаловался Цезарь Кальвину, который, как и всегда, находился при нем. — Из моих восьми легионов три состоят из сырых рекрутов, еще не побывавших в бою, а из пяти боевых легионов трем нельзя доверять.

— Они будут доблестно драться, — успокаивал его Кальвин. — Ты умеешь держать их в руках, в отличие от таких глупцов, как Марк Красс, который никогда этого не умел. Да, я знаю, что ты любил его, но генерал, который рубит головы своим солдатам, дурак.

— Я проявил слабость, — сказал Цезарь.

— Приятно знать, что и у тебя есть слабости, Гай. Да и им приятно. Твое мягкосердечие не заставит их думать о тебе хуже. — Он похлопал Цезаря по руке. — Больше волнений не будет. Иди и тренируй своих рекрутов.

Цезарь последовал его совету и почувствовал, что удача вернулась к нему. Обучая сырых солдат, он наткнулся на Тита Лабиена. Сил у того было больше, но, совершив дерзкий маневр, Цезарь избежал поражения. Лабиен сник.

Публий Ситтий получил сообщение о ситуации и со своими двумя царями стал опасаться, что Цезарь с малыми силами может и проиграть.

Что же предпринять, чтобы ему помочь? В провинции Африка — ничего, потому что армия Мавретании, как и нумидийская армия, в основном состояла из кавалерии, сражавшейся копьями и не знавшей тактики ближнего боя. Кроме того, нигде вокруг нельзя было набрать достаточно кораблей, чтобы перевезти людей и лошадей за тысячу миль. Поэтому Публий Ситтий решил вторгнуться в Западную Нумидию, чтобы принудить царя Юбу защищать свое царство. Это оставит республиканцев без конницы да и без одного из каналов снабжения.

Как только Юба услышал о нахальном вторжении, он всполошился и понесся на запад.

«Не знаю, надолго ли, — писал Ситтий Цезарю, — но мы надеемся, что отсутствие Юбы, по крайней мере, даст тебе передышку».

Передышкой Цезарь воспользовался неплохо. Он послал Гая Саллюстия Криспа с одним легионом на большой остров Керкину, где республиканцы скопили огромные запасы зерна. Хотя урожай уже был снят, зерно из провинции Африка к Цезарю не поступало, потому что бассейн реки Баграда контролировал Метелл Сципион. А земля вокруг Малого Лептиса была самой неплодородной в провинции — вплоть до Тапса, находившегося южнее.

— Республиканцы забыли, — сказал Цезарь Саллюсту, оправившемуся от ран, полученных во время попытки утихомирить мятежные легионы в Абелле, — что Гай Марий заселил Керкину своими ветеранами и что мой отец весьма активно помогал ему в этом. Имя Цезарь Керкине знакомо не понаслышке. Ты запросто справишься с этим, Саллюстий, потому что способен даже птицу уговорить не летать. Тебе надо только напомнить детям и внукам солдат Гая Мария, что Цезарь — его племянник и что они просто обязаны его поддержать. Говори убедительно, и тебе не придется драться. Я хочу, чтобы они добровольно передали нам зерно. Тогда мы будем сыты.

Пока Саллюст плыл со своим легионом к не очень далекой Керкине, Цезарь укрепил свои позиции и стал посылать соболезнования зерновым плутократам в бассейнах рек Баграда и Катада, которых Метелл Сципион притеснял без всякой необходимости.

Взяв даром достаточно зерна для своей армии, Метелл Сципион по причинам, ему одному ведомым, сжег уже давшие всходы поля.

— Похоже, — сказал Цезарь своему племяннику Квинту Педию, — Метелл Сципион боится, что республиканцы проиграют войну.

— Победитель, кто бы он ни был, все равно проиграет, — ответил Квинт Педий, фермер до мозга костей. — Лучше будем надеяться, что все закончится быстро и можно будет успеть сделать новый посев. Основные зимние дожди еще впереди, а пепел сожженных ростков послужит дополнительным удобрением.