Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Доминат

Польза из всего этого дела была та, что Юлиан получил дополнительные полномочия, а место Марцелла как начальника кавалерии занял опытный офицер Север. Он же привез план кампании 357 г. Предполагалось взять алеманнов на северном и среднем Рейне как бы в клещи. На северном фланге должна была действовать армия Юлиана, а на южном корпус под командованием Барбациона, расположенный в окрестностях Базилии ( Basilia ), сегодняшнего Базеля.

Весной начались военные действия, и обе армии сблизились. Но алеманнским воинам удалось проскользнуть между римскими передовыми отрядами и неожиданно ударить на Лугдунум. Города они не взяли, но опустошили окрестности, собрав богатую добычу Правда, посланная Юлианом кавалерия разбила германцев и отобрала большую часть трофеев, но те нападавшие, что отступали ближе к позициям Барбациона, прошли беспрепятственно. Этот военачальник не только не атаковал варваров, но и прогнал двух офицеров-наблюдателей Юлиана в этом районе. Мало того, он отправил цезарю жалобу, якобы офицеры пытались взбунтовать его солдат. Скорее всего, дошло до перебранки между людьми Барбациона и офицерами Юлиана, обвинявшими коллег в бездействии. Император Констанций поверил жалобщику и уволил тех двоих со службы.

Этот конфликт служит хорошей иллюстрацией отношений между офицерами тогдашней римской армии, не доверявших и мешавших друг другу. Следует также отметить, что одним из тех офицеров Юлиана, наказанных императором за служебное рвение, был трибун Валентиниан. На действительную службу он вернется через два года, то есть в 359 г., сделает быструю карьеру, а в 364 г. будет провозглашен цезарем. В анналах истории имя будущего императора впервые появляется как раз в связи с этим спором о пропуске алеманнов под Базелем.

Свою штаб-квартиру Юлиан устроил в городе Tres Tabernae , чуть севернее Аргентората, то есть Страсбурга, так как именно в этом направлении германцы чаще всего атаковали Галлию. Юлиан строил укрепления и запасался продовольствием, собирая богатый урожай зерна, посеянного несколькими месяцами ранее алеманнскими поселенцами. Часть его солдат занималась жатвой, а другая их охраняла, так как угроза нападений по-прежнему была актуальна. Армии Юлиана приходилось рассчитывать только на то продовольствие, которое добывала сама, так как Барбацион задерживал поставки, идущие из Италии, под тем предлогом, что они могут быть перехвачены варварами. Впрочем, этот славный военачальник после поражения на верхнем Рейне разместил свои отряды на зимних квартирах — хотя лето было в разгаре, — а сам уехал на юг, за Альпы.

Таким образом, Юлиан мог полагаться только на себя и своих людей. А тем временем в начале августа в Tres Tabernae явились послы алеманнов с наглым заявлением, что их бесчисленное войско форсировало Рейн под Аргенторатом. Возглавляют его несколько предводителей, в том числе и Хнодомар, несколько лет назад разгромивший цезаря Децентия и взявший многие галлийские города. А требуют они, чтобы римляне немедленно оставили земли, добытые потом и кровью. Разумеется, Юлиан отверг этот ультиматум, а послов велел задержать, чтобы те не могли рассказать своим о римских приготовлениях.

В середине августа Юлиан вывел войска из лагеря и двинулся к Аргенторату. После нескольких часов марша с холма увидели руины города, а на поле перед ним толпы алеманнов, превосходящих по численности римлян как минимум втрое.

Битва продолжалась с полудня до сумерек. Была она жаркой и кровопролитной и изобиловала критическими моментами. Правда, левое крыло, которым командовал Север, напирало, а вот на правом тяжелая кавалерия начала отступать. Юлиан немедленно кинулся туда, и узнать его издалека было легко по носимому при нем штандарту в виде пурпурного дракона на древке, развевавшегося по ветру. На призыв цезаря кавалерия повернула, но варвары тем временем атаковали пехоту. И она бы поддалась под ударами их мечей и топоров, если бы не подоспели когорты римских союзников — батавов. Окончился неудачей и следующий отчаянный штурм алеманнских воинов; германцы начали уступать и, в конце концов, в панике разбежались.

С римской стороны пало двести пятьдесят три сражавшихся, в том числе четверо высших офицеров, с алеманнской же были тысячи погибших, а сотни утонули в реке. Это сражение стало одним из самых выдающихся триумфов римского оружия в борьбе с внешним врагом за многие десятилетия. И не стоит удивляться, что раздались возгласы, славящие Юлиана как августа. Тот страшно перепугался и принялся громко уверять, что это своеволие и анархия, а сам он о таком титуле и думать не думал.

К счастью, в этот момент привели Хнодомара, пойманного в ближайшем лесу. Поначалу алеманнский вождь вел себя заносчиво, но потом струхнул, чему немало способствовала окружающая обстановка. Уже настала ночь, горели костры и факелы, легионеры с окровавленными мечами толпились вокруг, а глаза их пылали ненавистью. Варвар побледнел и упал на колени, слезливо умоляя сохранить ему жизнь. Юлиан отослал его Констанцию.

В конце лета 357 г. после победы под Аргенторатом Юлиан построил понтонный мост неподалеку от Мюнстера и перешел Рейн. Его солдаты опустошали германские земли на том берегу, жгли дома, построенные уже на римский манер, освободили попутно многих пленников, захваченных за рекой в предыдущие годы. Римляне дошли аж до покрытых лесом склонов гор — возможно, Таунус? — и наткнулись там на давно заброшенную крепость, построенную двести пятьдесят лет тому назад во времена императора Траяна. Юлиан оставил в ней сильный и хорошо снабженный гарнизон, а алеманны, опасаясь, чтобы он не задержался в их землях на всю зиму, заключили мир, клянясь всеми богами, что на крепость не нападут, а в случае необходимости даже доставят продовольствие.

После этих успехов Юлиан вернулся за Рейн, поскольку уже начиналась осень. Начальник его кавалерии Север, который вел военные действия вблизи Кельна, тоже стал отступать к западу. Это он первый наткнулся на следы франкского отряда в шестьсот воинов, который, пользуясь отсутствием римских войск, вторгся на земли у Мозы, а затем занял развалины поселения на берегу этой реки. Юлиан немедленно повернул и окружил городок укрепленными кордонами. Наступил декабрь 357 г. Франки и не думали сдаваться, а Юлиан, заботясь о своих людях, не пытался их штурмовать. В январе ударили морозы, и римляне, опасаясь, что Моза замерзнет, и осажденные смогут уйти по льду, по ночам бороздили реку на лодках, разбивая непрочную еще корку.

Оголодавшие и измученные франки сдались на пятьдесят четвертый день осады. Их отправили ко двору Констанция, чему тот был несказанно рад, так как пленники отличались высоким ростом и отличным телосложением; с тех пор они служили в римских частях.