Максуд Кариев - Спитамен

А что это там светится на горе? Уж не костер ли? Чем гуще становятся сумерки, тем он ярче. Вон слева от него появился еще один. И справа… Опять костры на горных склонах. И опять ветер доносит гулкие удары барабанов…

Гонцы Камака не сразу разыскали Спитамена, редко задерживающегося на одном месте дольше одной недели. Он часто менял место расположения своего лагеря. Поэтому посылаемые Искандаром отряды наиболее маневренных гипотоксотов, легкой конницы, вооруженной луками и стрелами, способной задержать врага до прибытия гетайров, уже не раз заставали на месте его стоянки лишь пепел от костров. И усрушанцы нашли его совсем не там, где он, по их сведениям, должен был находиться.

Узнав, с чем к нему пожаловали горцы, Спитамен тотчас велел трубить сбор. Однако он отдавал себе отчет, что опоздал. Искандар, скорее всего, уже давно завязал бой с усрушанцами, и подоспеть им на помощь можно не ранее, чем дня через четыре, да и то, если вовсю гнать лошадей. А как вступать в сражение на усталых конях? Им хотя бы день надо отдохнуть… Спитамен без колебаний принял единственно правильное решение, которое могло сорвать планы Искандара, отправившегося в рейд по горным дорогам, чтобы уничтожать на своем пути селения, наказывать непокорных горцев. До Мараканды от стойбища Спитамена был всего день пути. Искандар сразу же повернет обратно, узнав, что Мараканде, где осталась его любимая Равшанак, грозит опасность…

Спитамен приблизился к Мараканде ночью и расположился вокруг нее лагерем. На рассвете с городских стен увидели поставленные поперек дорог, ведущих к городу, арбы и белеющие в отдалении шатры. Группы конников носились, пыля, по степи. По дорогам расхаживали воины и всякого, кто шел или ехал с утра на городской базар, заворачивали обратно. В городе тотчас поднялась тревога. Уже достаточно рассвело для того, чтобы по одежде и воинскому оснащению легко были узнаваемы не только согдийцы, но и бактрийцы, массагеты, саки.

Спитамен с Датафарном и Шердором подъехал к воротам. Задрав голову, они некоторое время вглядывались в бойницы надвратной башни. Спитамен крикнул:

— Эй, вы там, спите, что ли?

— Что тебе надо, Спитамен? — послышался знакомый голос начальника привратной стражи.

— Разве сам не соображаешь, что мне надо попасть в город? Открывай подобру-поздорову!..

— Спитамен, ты видишь, какие у Мараканды высокие и прочные стены. А ворота надежнее, чем прежде. Их и дэву не отворить, если мы не отопрем изнутри. Лучше пожалей себя и своих воинов…

— Если нам придется открывать ворота самим, пощады не жди!..

Спитамен надеялся на согдийских военачальников, которых Искандар оставил у себя на службе. С ними он поддерживал тайную связь.

— Э — эх, — выговаривал с башни начальник стражи, как видно, считая, что наличие седой бороды дает ему право читать нравоучения. — Неужели тебе не надоело проливать кровь? Живем мы тут тихо, спокойно, не хуже, чем при Дариявуше.

Спитамен потребовал, чтобы позвали согдийских сахибкиронов, назвав их по именам.

— Они все казнены как изменники! — сказал начальник стражи.

Это известие потрясло Спитамена. Заметив, как он побледнел, Датафарн в сердцах сказал:

— Позволь мне вскарабкаться на башню, и я сброшу этот говорящий мешок на острие твоего копья!

То же Спитамен сейчас с гораздо большим удовольствием проделал бы сам. Но этим ничего не поправишь. Если начальник стражи говорит правду, то дела их очень плохи. Приступом Мараканду вряд ли возьмешь. Сил маловато. Надо думать, как выходить из положения, посоветоваться. Одна голова хорошо, а десять — лучше…

Спитамен поворотил коня и поехал прочь от ворот.

К Спитамену в шатер пришли на совет ближайшие его помощники Датафарн, Шердор, Зуртош и присоединившийся к нему недавно со своим воинством Хориён, а также предводители массагетов и саков. Солнце поднялось высоко, началась духота, при которой одолевает жажда. Перед сидящими вдоль стен шатра стояли чаши и кувшины с холодным кумраном. Совет единомышленников походил на обыкновенную беседу, которую вели, попивая приятный напиток.

— Мараканда — сердце Согдианы. Ее основал наш предок Кайковус. Намич проявил трусость и сдал врагу не только столицу, но и всю казну. А нам нужны деньги. Очень много денег. Не для роскоши, не для того, чтобы делать женам подарки, а для приобретения оружия и чтобы уплатить долги массагетам и скифам…

— Возьмем город и овладеем казной!.. — предложил нетерпеливый Датафарн.

— Взять — то, может, и возьмем. Но удержимся ли?.. — высказал опасение рассудительный Хориён.

— А то нет!.. — воскликнул самоуверенный Зуртош. — Стены Мараканды вон какие! Тараны Искандара сломаются, но не пробьют…

— Вы забываете, что на стороне Искандара есть и посильнее союзник, чем его тараны. Осады нам не выдержать — у нас начнется голод, — сказал Хориён.

— Надо заставить Искандара вернуться, — сказал Спитамен. — Как только получим известие, что он близко, покинем город и уйдем в степь.

— При штурме стен погибнет много людей. Стоит ли платить такой ценой лишь ради того, чтобы два-три дня пробыть в Мараканде?.. — рассуждал Хориён.

— Нам нужна казна. Массагеты и скифы требуют денег, — сказал Спитамен и посмотрел в глаза Хориёну. «А не другая ли причина заставляет действовать тебя именно так?» — прочел он в них.

Спитамен опустил глаза. Конечно, он не раз вспоминал Равшанак. Если бы ему удалось заполучить ее, то он смог бы диктовать Искандару свои условия. Но он не произносил этого вслух, боялся, что его не так поймут. Могут подумать, что он хочет взять Мараканду из-за женщины. Хориён, кажется, уже так подумал…

Снаружи донеслись голоса стражников, кого-то задержавших, поскольку им было приказано никого не пропускать, пока длится совет. Началась перебранка. Кто-то продолжал настаивать, чтобы о нем доложили Спитамену.

— Кто там? Что ему нужно? — громко спросил Спитамен.

В шатер, откинув полог, вошел один из стражников:

— Говорят, там пришли усрушанцы, господин!

— Проводите их сюда!

Все поднялись и стали по одному выходить из шатра.

Оказалось, что это Камак с несколькими товарищами. Все были ранены. Тяжелее всех Камак. Поддерживаемый с двух сторон, он еле передвигал ногами. Ему тут же было постлано на траве по тенистую сторону шатра. Послали человека за табибом. Спитамен распорядился оказать помощь и другим усрушанцам, их развели по шатрам, чтобы умыть, перевязать раны, накормить и напоить. Однако молодой усрушанец, поддерживавший Камака под руку, остался, полагая, что может пригодиться своему предводителю. Опустился возле него на колени, поправил подушки, которые подложили Камаку за спину, чтобы ему было удобнее сидеть, поднес чашу с холодным кумраном. Отпив, Камак утер рукой губы и сказал: