Александр Кравчук - Галерея византийских императоров

Так что историк, с грустью глядя на развалины здания политических и религиозных амбиций, в то же время восхищается бессмертием достижений разума, искусства и труда. И вынужден согласиться со слонами Яна Кохановского, который сказал: «Всегда долговечнее плод ума, а не силы».

Iustinus

Ок. 520 г. — 5 октября 578 г.

Правил с 15 ноября 565 г. до смерти

Все торжественные церемонии, связанные со вступлением на трон нового правителя империи, были проведены очень быстро — в течение двух дней.

Сразу же после смерти Юстиниана в ночь с 14 на 15 ноября 565 года препозит императорской опочивальни Каллиник передал сенаторам якобы высказанную умирающим правителем последнюю волю, которой он объявлял, что порфира после него должна перейти к Юстину, сыну Вигиланции. Тот вместе с женой Софией был незамедлительно доставлен из своего частного дома в императорский дворец, вокруг которого была предусмотрительно усилена стража — трудно было предположить, каковы будут последствия распространения известий о смерти старого императора и приходе к власти нового. А потому следовало считаться с возможностью возникновения волнений и беспорядков, и даже с попытками узурпации власти.

Потом, по традиции, тело Юстиниана было помещено на позолоченный катафалк. Императрица София накрыла его саваном с вышитыми на нем крупными картинами из жизни и правления покойного — видимо, она давно уже втайне трудилась над этим произведением. Затем Юстин и София показались в ложе стадиона. Трибуны были битком набиты жителями столицы: вести о происходящих во дворце событиях уже успели разнестись по всему огромному городу, хотя тогда и не было никаких специальных средств быстрой передачи новостей. Тысячи и тысячи людей многократно скандировали латинское приветствие новому императору (хотя среди присутствовавших явно преобладало греческое население): « Tu vincas Iustine! », что означало «Желаем тебе побед, Юстин!».

На следующий день, 16 ноября, состоялась коронация в кафедральном соборе. Сначала солдаты подняли Юстина на щит — этот обычай впервые был введен в обиход в 360 году, когда в Париже армия провозгласила императором Юлиана. И только после этого патриарх Иоанн возложил венец на голову нового правителя. Из собора Юстин и София отправились на стадион, где в толпы собравшегося народа бросали горстями монеты в знак щедрости и благосклонности нового правителя. Во второй половине того же дня останки Юстиниана в сопровождении многолюдной торжественной процессии были перенесены из дворца в храм Святых Апостолов, великолепно отстроенный по его распоряжению за несколько лет до этого.

Так началось правление Юстина — второго по счету императора с этим именем. Он взошел на трон мужчиной во цвете лет — ему было уже около 45. По линии матери, которая была сестрой Юстиниана, он происходил из семьи, в которой власть передавалась представителю уже третьего поколения. Подробностей относительно начала карьеры Юстина мы почти не знаем, однако точно известно, что она, скорее, была связана со службой при дворе и политическими миссиями, а не с армией и участием в военных действиях. В 551–552 годах он входил в состав комиссии, которая по поручению императора вела переговоры с папой Вигилием. Затем он получил должность куропалата — начальника дворцовой охраны. Она, хотя и не считалась принадлежащей к числу самых высоких, обеспечивала ее обладателю весомое влияние и возможность контролировать все, что происходило при дворе.

Хитрый и подозрительный Юстиниан до самого конца никак не хотел дать окружающим попять, кого же он все-таки считает своим возможным преемником — этого Юстина или его тезку, сына Германа. Но первый из них, постоянно находясь рядом с императором, находился в куда более благоприятном положении, тем более что он сумел расположить к себе как препозита императорской опочивальни Каллиника, так и начальника дворцовой стражи Тиберия.

Источники, из которых мы черпаем информацию о Юстине, не только не слишком многочисленны, но и не отличаются высокими литературными достоинствами. Они, разумеется, не выдерживают никакого сравнения с трудами Прокопия — историка времен Юстиниана. И хотя этот летописец умудрялся одним и тем же людям давать диаметрально противоположные характеристики — то пел панегирик, то возводил напраслину, он все же оставил нам исключительно богатый информационный материал.

И если уж мы вспомнили о Прокопии, то стоит заметить, что в своих книгах, изобилующих именами и деталями, он нигде ни словом не упоминает будущего императора Юстина. Видимо, автору он казался фигурой слишком незначительной, и историк даже мысли не допускал о том, что этот человек может оказаться у власти. Да… как же порой (во все времена!) ошибаются даже очень внимательные наблюдатели политической жизни! Пример весьма поучительный.

Конечно, не подлежит никакому сомнению, что в значительной мере Юстин был обязан короной своей жене Софии. Она, как и ее великая и знаменитая родственница Феодора, была женщиной честолюбивой, с властным характером. И хотя ни силой характера, ни кровожадностью она не могла равняться с Феодорой, в галерее императриц Византии, оказавших существенное влияние на важнейшие государственные дела, София занимает весьма почетное место. Ее можно поставить в один ряд с Пульхерией, Афинаидой-Евдокией и Ариадной. София так же, как и ее предшественницы — и последовательницы — отличалась примерным, можно даже сказать ревностным, благочестием, что вовсе не мешало ей совершать преступные деяния.

Роль Софии оказалось особенно важна на закате жизни Юстина. Дело в том, что этот энергичный, принимавший в начале своего правления смелые, мужественные, достойные властелина величайшей державы решения император с годами все сильнее погружался во тьму тяжелой душевной болезни. И фактически государственная власть в последние годы его правления находилась в руках Софии и Тиберия, официально получившего титул соправителя.

Еще при жизни Юстиниана оба Юстина — сын Германа и сын Вигиланции, соперники в наследовании трона, — заключили между собой тайное соглашение: кто бы из них ни стал императором, второй из его рук получит наивысшую должность в государстве. И Юстин, формально выполняя этот договор, сразу же после облачения в порфиру призвал к себе в столицу кузена, который в то время был командующим армией на Дунае. Тот поспешил, окрыленный надеждами, но его постигло жестокое разочарование. У него отобрали отряды личной стражи и даже не приняли при дворе. Юстину пришлось уехать в египетскую Александрию — это было что-то вроде почетной ссылки. И там однажды ночью осенью 566 года он погиб в собственной спальне от руки подосланного убийцы.