Жан Маркаль - Жизор и загадка тамплиеров

Пытаться разделить здесь миф и реальность бесполезно. Они слишком перемешаны, чтобы их можно было распознать. Обвинители тамплиеров, и это очевидно, задействовали все фольклорные ресурсы, какими располагали, чтобы уличить бывших «бедных рыцарей Христа». Тут использован весь обычный инвентарь ведовских процессов. И если кстати появлялся кот, настоящее медиумическое животное, и его отождествляли с дьяволом, это поражало воображение людей. В конце концов тамплиеров убедили, что они нечто видели или в чем-то участвовали. Но тем не менее все это основано на двух-трех реальных фактах, которые подручные Филиппа Красивого использовали и раздули с ловкостью, которую, и самое время это сказать, можно определить как дьявольскую.

Вероятно, во время некоторых капитулов ордена Храма проводились более или менее тайные церемонии, значения которых уже точно не понимали и сами участники. Эти церемонии стали формальностями, лишенными первоначального содержания. Остались только определенные символические жесты или символические заклинания. Ведь таинственная «голова» тамплиеров, вероятно, никогда не существовала материально . Но о ней говорили, ее описывали. Значит, она обязательно возникала, причем в символической форме. Это трудно опровергнуть.

Верить или нет в реальность этих причудливых ритуалов — другой вопрос. Описания, которыми мы располагаем, полностью соответствуют знакомым измышлениям той эпохи, относящимся к ведовству и демонологии. И в конечном счете только эти измышления, участниками и свидетелями которых наконец становились сами обвиняемые, и убеждали инквизиторов. Так бывало на всех ведовских процессах. В результате сформировался ряд типичных образов, которые без конца повторялись, в которые искренне верили обвиняемые и обвинители и которые с незначительными вариациями совпадают с легко распознаваемыми мифологическими схемами. Словом, миф в качестве ментальной структуры сильнее реальных событий.

Что касается таинственной «головы» тамплиеров, поскольку речь идет в основном о ней, то источники этого мифа хорошо известны в европейской традиции. Они восходят к незапамятным временам и составляют часть кельтского наследия при аналогичных заимствованиях из восточных традиций. В свете этих источников и надо рассмотреть «миф» о голове, который в той или иной форме пережили тамплиеры, и воплощенный в событиях того времени образ, который представился обвинителям через посредство этого кривого зеркала.

Исходная точка — один валлийский текст, содержащийся в рукописи XII века, но воспроизводящий более ранний рассказ: «Передур, сын Эвраука». Это валлийская — и кельтская — версия «Поисков Грааля», по крайней мере первоначальной версии, использованной Кретьеном де Труа в своем «Персевале, или Повести о Граале». Когда герой оказывается в замке Грааля, у таинственного Короля-Рыбака, он становится очевидцем необычной процессии: «Он начал разговаривать со своим дядей, когда увидел подходящих к залу и входящих в комнату двух человек, которые несли огромное копье; с узкого места в наконечнике копья на пол стекали три струи крови. При этом зрелище все общество заплакало и застонало… Через несколько мгновений молчания вошли две девы, несущие между собой большое блюдо, на котором лежала человеческая голова, плавающая в собственной крови. Общество издало такие крики, что трудно было находиться с ними в одном зале». [45] Les Mabinogion / trad, de Joseph Loth. Paris, Presses d'Aujourd'hui, 1979. P. 203. См.: Markale J. Le Graal. Paris. Retz, 1982. P. 54 Сразу можно отметить, что Кретьен де Труа эту человеческую голову на блюде заменит граалем , не сказав ничего о его содержании.

Это единственная версия «Поисков Грааля», представляющая столь таинственный предмет, как Грааль, в таком виде. Но в валлийской традиции эта история об отрубленной голове не уникальна. В другом легендарном рассказе герой Бран Благословенный после неудачного похода в Ирландию, во время которого его ранили отравленным копьем, просит спутников отрубить ему голову, взять ее с собой и поместить в Лондоне на белый холм. Там они примут участие в настоящем празднике бессмертия, который возглавит эта отрубленная голова. [46] Les Mabinogion. P. 39–41. См.: Markale J. L’Épopée celtique en Bretagne. 3 éd. Paris. Payot, 1984. P. 43–52. И они похоронят эту голову в холме; в результате страна будет недоступна для любого вторжения, пока не выкопают эту голову. Бесспорно, изложенный здесь сюжет близок к мифу о Персее и Медузе. Священная Голова — это защита от врагов. Об этом следовало бы вспомнить, прежде чем пускаться в эзотерические толки насчет так называемого Бафомета.

Во французском рассказе «Перлесваус», тексте конца XII века, который отмечен сильным клюнийским влиянием, но излагает первоначальную кельтскую легенду о Граале, Ланселот Озерный вынужден отрубить голову великану, чтобы спасти свою жизнь, но при условии, что сам вернется через год и позволит великану отрубить голову себе. Великан подбирает свою голову и исчезает. Та же история содержится в гораздо более раннем ирландском рассказе «Пир у Брикриу», герой которого — знаменитый воин Кухулин. [47] Markale J. L’Épopée celtique d'Irlande. Paris. Payor, 1978. P. 112–113. Эта «игра в обезглавленного», как ее называют, заканчивается имитацией отрубания головы и соотносится с сюжетом, хорошо известным в христианской агиографии, — святыми цефалофорами (носителями своей головы после агрессии), такими, как св. Дионисий во Франции, св. Тремер и св. Трифина в Бретани или св. Митра в Провансе.

Такие рассказы соответствуют традиции, которую приписывают древним галлам. Согласно Титу Ливию, галлы отрубали головы врагам и, обработав их, вешали за волосы на подгрудные ремни своих коней (Тит Ливий, X, 26). Диодор Сицилийский (V, 29) и Страбон (IV, 4) говорят почти то же самое, уточняя, что галлы крепят трофеи к дверям своих домов. Тит Ливий (XXIII, 24) охотно распространяется о судьбе головы консула Постумия, которую оправили в золото и сделали ритуальным сосудом для друидических церемоний. Данные археологии подтверждают эти тексты. Среди развалин городов Гланума (Сен-Реми-де-Прованс), Сен-Блеза (близ Истра) и Антремона (близ Экса-ан-Прованс), а также в музее Борели в Марселе можно видеть столбы с гвоздями, служившие «вешалками для черепов». В том же музее Борели, а также в музеях Гране в Эксе-ан-Прованс и Кальве в Авиньоне есть некоторое количество отрубленных голов, высеченных из камня. Кстати, такие изображения часто встречаются на капителях романских церквей: романское искусство унаследовало многое из галльской скульптуры.

Об этом обычае свидетельствует и ирландская традиция. В Ольстере, в крепости короля Конхобара, был зал, предназначенный для военных трофеев, в частности для отрубленных голов. В одном странном рассказе герой Коналл Кернах отрубает голову королю Месгегре. Потом он кладет голову на камень на берегу брода. «Капля крови скатилась с шеи и упала на камень, пройдя сквозь него до земли. Тогда он положил голову на другой камень, и голова прошла сквозь камень». [48] Revue ceitique. VIII. P. 48 ff. Можно понять, что эта голова обладала коррозионными свойствами. Та же деталь приводится и при описании головы героя Кухулина: «Голова расплавила камень и прошла насквозь». [49] Ogam. XVIII. P. 352. Итак, можно заметить, что таинственная «голова» тамплиеров возникла в воображении инквизиторов совсем не случайно. Она связана с весьма давней западноевропейской традицией. И надо ли напоминать легенду о голове святого Иоанна Крестителя, которого хотели сделать покровителем ордена Храма?