Валентин Рыбин - Море согласия

— Франциск! — недоуменно воскликнул Монкейт. — Вот это новость! Откуда так поздно?

Офицеры поздоровались за руку с приезжим, помогли ему раздеться. Предложили поужинать. Франциск охотно согласился. Торопливо выпивая полуостывший кофе, он говорил:

— Около тридцати тысяч пополнения...

— Это старо... Уже давно известно, — холодно принял к сведению Монкейт.

Франциск удивленно взглянул на капитана.

— А то, что хана Шекинского отравили, тоже известно?

— Отравили? — Монкейт вздрогнул от неожиданности. — Это ново... Рассказывай, Франциск...

Коротко лазутчик рассказал о случившемся.

— Спасибо, сэр, — серьезно сказал Монкейт.— Ты делаешь карьеру, Я сообщу о твоих стараниях консулу...

— Есть еще одна новость, — сказал польщенный Франциск.

— Какая? — Монкейт улыбнулся.

— Два русских корабля пересекли Каспий. Отправляется русский посланник в Хиву...

Монкейт затаил дыхание. Франциск стал подробно рассказывать о том, что сообщили ему из Баку свои люди...

Заунывные голоса муэдзинов, ревностно исполнявших призыв к молитве, заставили встать с постели Фетх-Али-шаха раньше обычного. Сгорбленный, с черной длинной бородой, в шелковом халате, он недовольно подошел к узкому решетчатому окошку. Сквозь тонкое бледно-голубое стекло увидел рассвет. Солнце еще не выплыло из-за гор, но был уже хорошо виден Султаниэ: прямые и круглые, как гигантские свечи, минареты, купола мечетей и каменные дома. Угрюмый и раздраженный шах вышел в коридор со множеством дверей в комнаты наложниц. Он спросил, хорошо ли спали его жены, и спустился на айван. Дворецкий со свитой и подоспевшими Шефи, Аллаяр-ханом встретили солнцеликого молчаливым поклоном. В галерее, застланной коврами, шах свершил намаз. И тотчас велел собраться в аудиенц-зале.

На совет были приглашены министры и военачальники. Из Тавриза приехал ночью наследный принц, старший сын шаха — Аббас-Мирза, послали за ним. Ко времени подоспел и офицер британского консульства капитан Монкейт. Господа заняли места в креслах, обратив взоры на противоположную стену, на которой была нарисована шахская охота. Фетх-Али закалывал ножом лань| причем, лицо его было обращено к публике...

Шаху сообщили о положении дел на русско-персидской границе и о начавшейся войне в Дагестане. Докладывал наследный принц. Говорил нервно, озлобленно. В глазах Аббаса-Мирзы горел огонь ненависти, а тон его голоса и выражения были беспомощны. Шах понял, что война русским объявлена не будет, чаша весов потянула в пользу России.

— Ярмол-паша оказался хитрей лисицей,— говорил Аббас-Мирза. — Он вовремя почуял опасность и убрал Ис-маил-хана. Если поведу свои войска в Дагестан, кто поддержит меня под Гянджой, под Шемахой, под Нухой? Как возьму крепости? Кто повернет шекинских татар против свиноедов?!

— А что скажет наш друг френги? — обратился сухо Фетх-Али-шах к капитану Монкейту.

Англичанин шлепнул белыми перчатками по колену. Тонкое худое лицо сделалось строгим.

— Ваше величество... Наследный принц, по всей вероятности, прав. Армия генерала Ермолова пополнена значительной силой. К тому же падение Шекинского ханства — » это крупный козырь, выпавший из ваших рук. Я думаю, с войной не надо спешить. Но это не значит — отказаться от нее вовсе. Мы могли бы оказать помощь в отправке оружия и боеприпасов Суркай-хану Казикумухскому. Это желание — не только наше. Об этом нас просил в свое время Исмаил-хан.

— Барс об овце, а мышь — о крупе, — недовольно сказал Фетх-Али-шах и отвернулся. Гость покраснел. Сказал важно:

— Ваше величество, вы правы, уличая нас в мелочах. Но мне кажется именно эти меры сейчас необходимы. Должен вам сказать, что не только дагестанская кампания смущает нас. Есть сведения: два русских военных корабля отплыли на восточный берег Каспия. Ермолов открывает у туркменцев торговые поселения и отправляет посла к Мухаммед-Рахим-хану. В этом случае, я полномочен, от имени моего посла, предупредить вас. По англо-персидскому договору вы, ваше величество, обязаны воздействовать на Хивинского хана и эмира Бухарского, дабы сии государи не дали ступить на их земли ни одному европейцу...

— Хорошо, капитан... Я учту твои слова, — недовольно согласился Фетх-Али-шах, обиженный длинной проповедью англичанина. Он поерзал в кресле и велел всем, кроме Мирзы-Аббаса, покинуть аудиенц-залу. Когда вельможи вышли, шах поежился, нахохлился, как старый сарыч:

— Сын мой, от тебя мне скрывать нечего. Ты — мой трон, ты — моя опора. Гороскоп предсказывает...

— Оставьте, отец, — перебил его Аббас-Мирза. — Если верить звездам, то наша могучая Персия давно должна повелевать всем миром. А мы до сих пор терпим поражение за поражением...

Шах нахмурился, подождал пока выскажется сын, повторил:

— Гороскоп предсказывает плохое, мой принц... Я позвал тебя говорить не о победах и славе. Видятся мне, что Ярмол-паша не остановится на разорении одного Шекинского ханства. Теперь, когда он съел еще одного внутреннего врага, ничто не мешает ему наброситься на нас...

Шах задумался. Вспомнил лето позапрошлого года, когда Ермолов посетил его здесь же, в Султаниэ. Беспардонный генерал не пожелал даже соблюсти обычай персов — не снял сапоги, входя в шатер. И разговаривал на равных. Фетх-Али-шах побаивался его решительности. И сейчас, вспомнив о Ермолове, подумал: «Этот все может сделать...»

— Придется пойти на уступки русским, — устало вымолвил шах.

Аббас-Мирза вздрогнул.

— Ваше величество! Вы хотите отказаться от Мирен ской крепости?

— Разве я это сказал? — удивился шах. — Не только от Мирака, но и от всех ханств, завоеванных русскими, я не откажусь. Они будут наши! Мы им уступим в другом. Займись пленными, Аббас. Бери русских послов с собой в Тавриз. Там верни им пленных солдат, сколько сами найдут. А если начнут привязываться со своей границей, скажи — не было наказа заниматься таким делом. Скажи: на верно, шах забыл сказать, а без его слова ничего нельзя предпринять. Скажи — «пошлем к шаху человека». А тут и зима наступит, дожди пойдут. Тогда и сообщишь им мое желание. Солнце-царь, мол, сам с русским государем о границах говорить будет. А пленных отдай. Сколько найдут, столько пусть и уводят... Только трудно ведь их найти будет. Как думаешь, принц? — И шах закатился мелким сар кастическим смехом...

Под вечер в шатре шаха собрались главные сановники двора. Опять пришли Садр-азам Шефи, бывший посланник в России Абдул-Гасан-хан и Аллаяр-хан. Остался присутствовать на приеме русских и Аббас-Мирза.

Ровно в шесть полог в шатер приоткрылся и служитель дворца объявил, что русские пришли и ждут приглашения,

— Веди, — коротко бросил Фетх-Али-шах и полез на трон. Остальные — сановники и наследный принц — натя нули на свои лица казенную мудрость и сели на коврах, раскинутых у войлочных стенок шатра.