Алексей Шишов - Помни войну

— Да, приходилось.

— Выход из положения вижу в следующем. Чтобы избежать невыгодных условий для успешной наводки орудий, командирам судов следует строго следить за действиями рулевого.

— Это ясно. А что предпринимать командиру, когда стреляющий корабль начинает перекатываться с заданного курса?

— Тогда командир должен без промедлений приказать рулевому: сдайся еще на полрумба или на румб. И судно вновь встанет на удобный для артиллерийского боя курс...

Наблюдая за перекидной стрельбой за Ляотешань, Макаров обратил внимание, что порох в заряженных орудиях перед выстрелом подмачивался. Причина крылась в том, что погода стояла дождливая, с ветром. Моросящий дождь и становился бедой для комендоров: мелкие капли воды за летали в орудийные стволы.

Опасность состояла в том, что при задержке залпа в орудийные стволы могло попасть столько дождевых капель, что от этого могла пострадать немалая часть заложенного в ствол порохового заряда. Но такое могло случиться при постоянных моросящих над Квантуном дождях. А если артиллерийский бой придется вести в ливень, да еще при штормовом ветре?

В итоге на эскадре был объявлен очередной приказ командующего, который удивлял простотой и оригинальностью решения достаточно серьезной проблемы для корабельной артиллерии:

«Для того, чтобы не подмачивало дождем и брызгами порох в заряженных орудиях, заготовить пробки из досок, толщиною в 1 дюйм, обшитых по бортам войлоком или резиной. Пробки эти перед выстрелом не вынимаются, а потому должны быть как можно легче, чтобы в случае, если снаряд, на лету догнав эту пробку, ударит ее, не последовал бы его разрыв.

Также допускаю маленький надульный парусиновый чехол.

Командующий флотом Тихого океана

Вице-адмирал Макаров».

Исследователи, говоря о Степане Осиповиче как о командующем, принявшем всю полноту власти над ранее ничем особо себя не проявившим флотом, отмечают следующее. На боевой эскадре чем выше служебное положение, тем больше риск личной жизнью. Между командующим сухопутной армией и флотоводцем в этом отношении целая пропасть.

Первый из них только руководит боем, пользуясь почти полной личной безопасностью. Второй же сам ведет в бой свою эскадру, находясь на флагманском корабле, на котором сосредотачивается вся сила неприятельского огня, он — в самом его центре и первый несет свою «голову» под вражеские удары.

Потому и рядовой матрос с любого корабля действующей эскадры не может сказать:

— Меня послали в бой.

Матрос может сказать только так:

— Меня повели в бой.

Послать на смерть рядового бойца или командира в офицерском звании или повести на смерть — это совсем разные понятия. В последнем случае старший начальник в равной, а скорее всего в большей степени делит все опасности с подчиненными ему людьми.

Еще при приезде нового командующего флотом Тихого океана ему было доложено, что японцы предпринимают настойчивые действия в проведении «закупорочной операции». То есть настойчиво пытаются путем затопления судов закрыть вход во внутреннюю гавань Порт-Артура. Макаров сразу же организовал охрану входа силами двух миноносцев и минных катеров. Были выставлены крепкие боны. Проход из внутреннего рейда на внешний стал протраливаться контрольными проходами тральщиков.

Командующему по данным разведки стало известно, что после его прибытия в Порт-Артур японцы решили повторить «закупорочную операцию». Действительно, около двух часов ночи 27 марта с береговых батарей крепости был замечен большой отряд вражеских постановщиков мин. По ним с берега и кораблей был открыт яростный огонь.

Вражеская «атака» на проход была отбита более чем успешно. Подорванный торпедой с дежурного миноносца «Сильный» минный заградитель «Чио-Мару», спасаясь, изменил курс и выбросился на берег под Золотой горой.

Той ночью произошла случайность, которая дорого обошлась японцам. Кто-то из команды «Сильного» в суматохе боя нечаянно дернул за паровой свисток, который засвистел. Как по команде, все три японских заградителя, приняв свист за сигнал со своего штабного парохода, обозначающий «Уклониться вправо», выполнили команду и наскочили на камни у Золотой горы.

Положение попытались исправить неприятельские миноносцы, но на их пути к входу во внутреннюю гавань встали дежурные миноносцы «Сильный» и «Решительный». Японцам пришлось уйти от русской крепости вновь без всякого успеха.

На рассвете защитники Порт-Артура могли увидеть результат ночной «закупорочной операции» японцев. Три парохода-заградителя оказались выброшенными на берег под Золотой горой. Четвертый — «Ионеама-Мару», подорванный миноносцем «Решительным», в поисках спасения выбросился на берег под горой Тигровый Хвост.

Прибывший на место ночного боя вице-адмирал Макаров решил еще более усилить линии искусственных заграждений во внутреннюю гавань. Линии преград состояли из гальванических мин, бонов и затопленных пароходов. Командующий приказал затопить еще два старых парохода — «Шил ку» и «Эдуарда Бари».

Пароходы были отбуксированы к месту затопления. На них были пробиты все водонепроницаемые переборки. После этого их подорвали минами, заложенными в носу и корме судов. Пароходы были большие, и с берега в ясную погоду под водой просматривались их борта...

Еще будучи в Кронштадте, Макаров «настаивал» на том, чтобы Морское ведомство обратило внимание на низкую мобилизационную готовность порт-артурской эскадры. Теперь он сам столкнулся с этой проблемой. Выход с внутреннего рейда, по данным гидрографов, на внешний был мелководен для глубоко сидящих в воде броненосцев. Такой выход был возможен для них лишь при полной воде в течение двух с половиной часов утром. И столько же по времени вечером.

Ознакомившись с ситуацией, вице-адмирал при всех штабных своих работниках решительно заявил:

— Это не дело. С такой мобилизационной готовностью воевать в море нельзя.

— Гидрографы, проводившие съемку прохода из гавани, однозначно сказали, что вход и выход возможен только во время прилива.

— Надо перепроверить результаты их работы. Повторные работы проводились?

— Никак нет. Не повторяли.

— Надо повторить в ближайшие же дни. Так всю войну можно просидеть во внутренней порт-артурской гавани...

Весь флот Тихого океана не мог выйти из внутренней гавани в открытое Желтое море за один раз (!). При этом вывод броненосных и других больших кораблей производился портовыми буксирами под личную ответственность заведующего плавучими средствами порта.

Нового командующего больше всего неприятно поразил следующий факт. За семь лет владения Порт-Артуром российские морские и портовые власти не удосужились даже углубить сам выход из гавани в море. А ведь землечерпалка из себя в то время никакой технической сложности не представляла.