Алексей Шишов - Помни войну

Опытный вице-адмирал Макаров все это решительно изменил. Теперь портовые буксиры обязаны были только помогать разворачиваться боевым судам в узком проходе гавани и в ней самой, а те выходили на внешний рейд самостоятельно, работая машинами. Раньше вопрос об этом даже не поднимался.

Первый же выход боевого состава флота Тихого океана в открытое море продолжался одну только утреннюю полную воду (!). По времени выход эскадры продолжался всего два с половиной часа.

Вечером после эволюции на внешнем рейде корабли в полном составе вошли за вечернюю воду во внутренний бассейн Порт-Артура. Эскадра вернулась во внутреннюю гавань за два часа: с пяти до семи часов вечера.

В своих мемуарных записях один из очевидцев первой тренировки порт-артурской эскадры на выход из гавани и возвращении в нее, старший офицер крейсера «Боярин», записал по такому случаю:

«Мы смотрели и глазам не верили».

В условиях войны на море такое новшество трудно было переоценить. На эскадре только и говорили по такому случаю:

— Ну и голова!

— Такой сюрприз для Того преподнес!

— Не японцы, сами поражаемся...

Пришлось Степану Осиповичу почти сразу же после прибытия в Порт-Артур разбираться с минными делами. По плану обороны морской крепости в самом начале войны перед ней было поставлено несколько минных полей. Внесли свою лепту и японцы, которые, как и русские, провели в 1904 году несколько минных постановок у берегов Квантунского полуострова.

В итоге северная часть Желтого моря стала одинаково опасна и для русских, и для японцев. Опасность усугублялась тем, что противники знали далеко не все о местах минных постановок друг друга. Японцы, к примеру, прежде всего стремились по ночам забрасывать минами неширокий прибрежный фарватер, по которому корабли порт-артурской эскадры — и броненосные, и миноносцы выходи ли в открытое море.

Бороться с подводной минной опасностью можно было только одним способом — тралением. В этой области боевой деятельности военного флота Степан Осипович Макаров оказался и новатором, и первенцем. Он после минных и торпедных атак в победной для русского оружия войне с Турцией 1877-1878 годов еще раз подтвердил свое прозвище «творца минной войны» на море.

Под руководством вице-адмирала Макарова русские моряки первыми в мировой военной истории успешно провели боевое траление минного заграждения, выставленного неприятелем.

Командующий флотом Тихого океана понял, ознакомившись с картой своих и чужих минных полей под Порт-Артуром, что его соперник Хейхатиро Того задумал запереть русскую эскадру во внутренней гавани минными постановками. Такую операцию японцы начали после того, как не удалось закрыть вход во внутренний бассейн крепости заградителями-угольщиками. Только теперь ситуация для защитников Порт-Артура складывалась намного опаснее.

По решению Макарова в составе эскадры создается первый флотский тральный отряд. Он получил название «партии порт-артурского рейда». Возглавить его командующий после непродолжительных поисков нужного минного офицера поручил лейтенанту Модесту Иванову. Разговор состоялся в адмиральской каюте на борту эскадренного броненосца «Петропавловск»:

— Ваше превосходительство, лейтенант Иванов по вашему приказанию прибыл.

— Садитесь, Модест Васильевич. С минным делом хорошо знакомы?

— Точно так. Закончил минные классы. Знаю типы мин и способы их постановки. На Балтийском флоте участвовал в учебных постановках. Здесь, у Порт-Артура, — в практических.

— Об опасности японских минных заграждений знаете?

— Да, знаком.

— Вы согласны возглавить дело борьбы с ними?

—

Ваше превосходительство, для флотского офицера на войне такое назначение — большое доверие. Тому обязывает меня и долг, и честь.

— Мною принято решение о создании тральной партии порт-артурского рейда. Уже определен его судовой состав и боевые задачи.

— Разрешите спросить, какие суда назначены в состав тральной партии?

— Прежде всего маломерные портовые суда. Команды на них есть. Тралы готовятся арсенальными специалистами.

— Как будут восполняться потери партии в судах?

— Вопрос, Модест Васильевич, не из простых. Тральщики надобно беречь всячески. В случае подрыва на минах бороться за их живучесть командам до конца. Восполнить потерянные суда будет сложно. Сами знаете, портовых плавсредств в Порт-Артуре раз-два, и обчелся.

— Какой ставится первейшая задача тральной партии, господин адмирал?

— Смотрите сюда, на карту района Квантуна. Вот наши минные поля. Вы их хорошо знаете?

— Точно так. Лично участвовал в постановке.

— А вот, господин лейтенант, минные поля, выставленные японцами. Район постановок определен офицерами штаба флота по донесениям с наблюдательных постов.

— Понятно. Позвольте заметить как минному офицеру, что в таких случаях границы минных заграждений определяются с большой неточностью.

— В том-то и беда. Особенно тревожно на фарватере. А броненосцам в море выходить надо. И отрядам миноносцев, которые ведут морскую разведку по ночам. Чуть сбился с фарватера — и можешь наехать на мину.

— Значит, тем важнее для нас без промедления тралить опасные места на фарватере.

— Вы, Модест Васильевич, готовы задачу исполнить?

— Готов. Прошу отдать приказ о подчинении мне тральных судов партии.

— Приказ на вас мною уже подписан. Пока мы с вами беседовали, с ним ознакомился командир порта.

— Тогда разрешите убыть к месту назначения?

— Идите, лейтенант. Пусть Бог и ваша смекалка дару ют вам боевые удачи.

Редкий день в начале порт-артурской эпопеи тральная «партия цорт-артурского рейда» не трудилась на внешнем рейде. В первую очередь тралился раз за разом фарватер. Темными ночами японцы постоянно ставили на нем пол-водные заграждения. Одной подводной мины хватало на то, чтобы надолго вывести из строя самый мощный эскадренный броненосец. Лейтенант Модест Иванов не знал покоя ни днем, ни ночью.

Суда его партии вели смертельную схватку с невидимой под многометровой толщей вод Желтого моря минной опасностью. Вытраливались не только японские мины, но и свои, сорванные с якорей в штормовую погоду. Порой тральщики подрывались на минах. Еще чаще теряли в ходе взрывов «прихваченных» мин тралы. Но борьба с минами не прекращалась до самого окончания обороны крепости Порт-Артур.

Лейтенант Иванов держал слово, данное адмиралу Макарову, будучи верен присяге и защищая в Русско-японской войне «Веру, Царя и Отечество». В ходе минной войны мужественный офицер был трижды ранен и тяжело контужен. Однако своего боевого поста командир тральной партии не оставлял до самого конца обороны Порт-Артура. Модест Иванов был среди защитников крепости одной из самых популярных личностей.