Клара Моисеева - Меч Зарины

― Где же они добудут пищу в пути? ― забеспокоилась мать. ― В большом походе вы имели большие стада.

― Не горюй, старая: если пойдут наши дочери, то погонят с собой большое стадо. Я дам овец, и другие дадут кое-что на добрый путь. Пошлем с ними наших испытанных воинов на случай опасности...

― Вот этого мы не потерпим, ― взбунтовалась Зарина. ― Если пойдут с нами сакские воины, то очень немногие. Но и те будут табунщиками и пастухами. А еще лучше, чтобы пошли настоящие табунщики, которые умеют лечить лошадей, знают, как добыть корма в долгом пути.

― И вы пойдете отрядом с луками и колчанами? ― спросил Миромир.

― Не так мы задумали, отец. Пойдут с нами повозки с поклажей, покрытые войлоком. В них будут сидеть самые молоденькие девушки. Пастухи погонят стадо, табунщики с конями пойдут, а мы переоденемся в мужскую одежду и поскачем вслед за ними. Получится, что целое небольшое кочевье переезжает с одного места на другое. Мы узнаем, какими путями лучше идти, чтобы не встретить воинов Дария, охраняющих большие дороги; мы постараемся избежать встречи с ними.

― Неужто мы пойдем в Персиду в одежде воинов-саков? ― спрашивала Спаретра. ― Как только персы увидят остроконечные скифские шапки, они сразу же окружат нас и превратят в рабынь. Жрица-прорицательница сказала мне, что в Персиду мы должны пойти в другой одежде, чтобы персы не узнали в нас женщин сакского племени.

― Это мы сумеем сделать, ― говорила Зарина девушкам, стараясь их успокоить.―Мы возьмем одежду индийских женщин. Если будем вести себя разуино, нас никто не узнает; мы не должны страшиться неизвестного. Будем лелеять надежду, что все задуманное сбудется.

Сборы были долгие. Но наступил час, когда жрицы-прорицательницы в белых одеждах, с распущенными волосами стали кружиться над принесенным в жертву ягненком. Извлекли внутренности животного, посмотрели, погадали и предсказали добрый путь.

И тогда Миромир отправился в табуны, чтобы отобрать коней для похода. Не придумав ничего другого для спасения саков, взятых в Персиду, он склонялся уже к решению снарядить отряд Зарины. Его терзала мысль об опасности пути. Он еще не решил, кого послать вместе с девушками. Среди его воинов не было такого, кто бы хорошо знал путь в Персиду и смог бы предвидеть все беды, какие подстерегали путников в дальней дороге. Миромир отпустил поводья, и конь почти шагом шел по знакомой тропе. Внезапно перед Миромиром, словно из-под земли, вырос худой, как скелет, человек в одежде бедного персиянина. Он пристально вглядывался в лицо вождя.

― Кто ты, неизвестный человек? Откуда? Я вижу на тебе пыль многих дорог, а поклажи нет. Ноги твои избиты, у тебя не было коня в дальнем пути?

Странный человек... Он низко склонился перед Миромиром, а затем, опустившись на колени, взял горсть земли и прижал ее к губам.

― Теперь я вижу, что нахожусь на земле саков, ― сказал неизвестный. ― Я дома.

― Кто ты такой? Почему, увидев меня, ты решил, что находишься на земле саков?

― Как же мне не знать вождя моего племени Миромира? Я был твоим воином десять лет. С тобой ходил в битву на персов, а потом попал в плен и шесть лет пробыл в рабстве. Ты не помнишь меня, Миромир, я Ишпакай.

― И ты из Персиды? ― радостно воскликнул Миромир. ― Говори скорее! Благословен час твоего прихода!

― Я из Персиды. Вот уже год, как я покинул стены персидской столицы. Я шел к берегам Яксарта и не знал, найду ли своих соотечественников. До меня дошло, что многие племена саков покинули привычные места, чтобы не платить дань Дарию.

― Уж лучше бы покинули свое кочевье. Постигла нас беда. Двести молодых саков угнаны в рабство. Как их теперь вызволить? Расскажи, что ты знаешь о царстве Дария?

― Могущество его растет с каждым днем. Несметное воинство охраняет его сатрапии. И всюду, где покоренные пытались подняться против царя царей, всюду терпели поражение. Вот был один человек, по имени Надинта-Байра, поднявший восстание в Вавилоне. Весь народ вавилонский пошел за ним. И отправился Дарий против вавилонян. Посадил он войско свое на верблюдов и лошадей и дал сражение. Дарий взял Вавилон и умертвил Надинта-Байру у священного вавилонского храма... А пока он был в Вавилоне, поднялись люди в Эламе, Ассирии, Египте, Парфии и в других странах. Все они хотели свергнуть Дария, но всех их подмял под свой башмак великий Ахеменид. Только диву даешься, как это сакам удалось изгнать его прославленную конницу.

― Мы победили персов, прогнали их к стенам Персиды,― отвечал Миромир, ― но Дарий не унимается, требует дани, угрожает новыми походами. А тут хромоногий Мадий натворил бед ― послал вместо дани головы сборщиков. Пришла беда в наши степи. Ты мне нужен, Ишпакай. Пойдем в мой шатер.

― Все, что знаю, сообщу тебе, Миромир. Только скажи мне слово утешения... Живы ли мои старики? Жива ли жена, дети?

― Все живы, всех увидишь. А пока их позовут, пойдем, поговорить надо. Дело к тебе есть.

Спаретра прибежала к шатру Миромира, когда Иш-пакай уже дал согласие вождю племени сопровождать девушек в дальнем походе.

― Нам очень нужен был воин, побывавший в Перси-де, ― говорил Миромир. ― Сама богиня привела тебя домой. Теперь мы спокойно отпустим своих дочерей. Опытный проводник, ты поведешь их той же верной тропой, которая привела тебя к родным шатрам.

― О мой Ишпакай! ― воскликнула вся в слезах Спаретра. ― Настал счастливый час! Как долго я ждала тебя, а ты не шел! И вот я узнала, что Зарина ведет наших девушек в Персиду, чтобы вызволить из рабства братьев наших, саков. И я захотела пойти с ними, искать тебя в Персиде. Я знала, что найду тебя. И вот нашла.

Она смеялась и плакала. Спаретра была счастлива, хоть и видела, как изменился Ишпакай. Он ушел молодым богатырем, а вернулся худым, изможденным, состарившимся.

― Не скоро соберется наш отряд, ― говорил Миромир. ― Ты, Спаретра, успеешь позаботиться об Ишпакае. Он должен уйти крепким и выносливым, каким был прежде.

― Куда уйти? ― в глазах Спаретры испуг.

― А кто же поведет вас в Персиду? Разве ты не пойдешь вызволять наших сыновей?

― Как же мне не пойти! ― И Спаретра прижалась к плечу Ишпакая, дав понять, что больше никогда не намерена с ним разлучаться.

***

В своем шатре Ишпакай почувствовал, как радостно у него на сердце. Он с удивлением смотрел на двух своих дочерей и глазам не верил. Когда он видел их в последний раз, то старшей еще не было и шести лет, а сейчас уже ей двенадцать и она так напоминает юную Спаретру, что хочется ее называть именем жены. А младшая, которая была еще грудной, ― уже семилетняя. Она унаследовала от отца большие черные глаза. Как они блестят! Так блестят сливы после дождя. А малышка, плутовка, то и дело прячет свое румяное личико, прикрываясь широким рукавом платья. Девочкам сказали, что отец вернулся, а они сидят неподвижно, боятся подойти. Ишпакай вытаскивает коралловые бусы. Он знаком подзывает девочек и сам завязывает шнурки на шее. Ах, как счастливо сверкнули глаза-сливы у младшей! Как зарделись щеки у старшей!