Артуро Перес-Реверте - День гнева

— Медлить не стоит.

— Да, разумеется.

Лейтенант рассовывает по карманам — из предосторожности он сменил мундир на партикулярное платье — кошелек с золотыми, часы, только что подаренные братом, фальшивый паспорт на имя прапорщика испанских гвардейцев и миниатюрный портрет матери, стоявший прежде у него в спальне. Смотрит мгновение на короткоствольный пистолет на столе, раздумывая, брать его с собой или не надо, — осторожность вступает в спор с привычкой военного человека к оружию. Вопрос решает старший брат.

— Опасно. Тем более что он ничем тебе не поможет, — говорит он, качнув головой.

Они смотрят друг на друга молча, ибо сказать надо слишком многое. Рафаэль де Аранго, взглянув на часы, произносит:

— Прости, что доставил тебе столько хлопот.

Старший меланхолично улыбается:

— Ты сделал то, что и должен был сделать. И слава богу, остался жив.

— Помнишь, что ты сказал мне вчера утром, чуть больше суток назад? «Не забывай, что мы родились испанцами».

— Хотелось бы, чтобы никто и никогда не забывал этого. Хорошо бы, чтобы все мы помнили, кто мы такие.

Оба направляются к дверям, но лейтенант вдруг останавливается, берет брата за руку.

— Погоди минутку.

— Надо спешить, Рафаэль.

— Погоди, говорю. Я еще не все тебе успел рассказать. Знаешь, вчера в парке Монтелеон я испытывал какие-то странные чувства. Никогда прежде такого со мной не было. Мне казалось, будто я всем и всему чужой… понимаешь?.. не причастный ни к чему, кроме этих людей, этих пушек, с которыми делали невозможное… Так непривычно было видеть, как дрались эти мужчины, женщины, дети — не обученные военному делу, плохо вооруженные, без нужных боеприпасов, без пехотного прикрытия и редута, — как они в буквальном смысле грудью встречали французов, три раза отбивали их, а один раз даже взяли в плен отряд атакующих… А ведь их было втрое больше, и когда мы ударили по ним из пушек, они не подумали отступить, потому что были не столько разбиты, сколько ошеломлены… Не знаю, понимаешь ли ты, что я хочу сказать.

— Понимаю, — с улыбкой отвечает Хосе де Аранго. — И ты вправе гордиться собой, как я сейчас горжусь тем, что у меня такой брат.

— Ну, пусть будет так… «Вправе гордиться»… Я гордился, когда был среди этих горожан… Я чувствовал себя, как вмазанный в неколебимую стену камень, понимаешь? Потому что мы не сдались, заметь! Даоис не разрешил капитуляцию, и ее не было. А была только неисчислимая сила, море, море французов, затопившее нас, так что уже не с кем было драться. И мы прекратили сопротивление, лишь когда просто потонули, захлебнулись… понимаешь, о чем я? Ну, вот как стена, которая выдерживает одно половодье за другим, и бьющие в нее потоки, и удары волн, а потом больше уже не может выдержать… и рушится.

Юноша замолкает, невидящим взглядом созерцая совсем еще недавнее прошлое. Он стоит неподвижно. Потом, чуть наклонив голову, поворачивается к окну.

— Камни в стене, — говорит он. — На какой-то срок мы сами себе показались народом… Гордым и непокоренным народом.

Брат, видимо растроганный, ласково кладет Рафаэлю руку на плечо.

— Теперь ты понимаешь — это был мираж… Вскоре он исчез.

Рафаэль де Аранго, по-прежнему замерший на месте, неотрывно глядит в окно, за которым предвестием неведомых перемен все шире разливается свет нового дня — наступило третье мая 1808 года.

— Это мы еще посмотрим, — шепчет лейтенант. — Это мы еще посмотрим.

Эммануэль-Огюст-Дьедонне, граф де Лас-Каз (1766–1842) — камергер Наполеона, последовавший за ним на остров Святой Елены и оставивший свидетельства о последних годах жизни императора. — Здесь и далее прим. переводчика.

Анхель Ганивет (1865–1898) — испанский писатель и дипломат.

Около 10 градусов Цельсия.

Сознательный или случайный анахронизм: роман Франсуа-Рене де Шатобриана (1768–1848) был создан лишь в 1810 г. и опубликован в 1826 г.

Мануэль Годой (1767–1851) — испанский государственный деятель; фаворит королевы Марии Луизы и короля Карла IV, фактически управлявший Испанией в 1792–1808 гг. Способствовал вовлечению Испании в войну с Французской республикой (1793–1795); после поражения испанских войск заключил мирный договор (Базель. 1795), за что был удостоен титула Князь Мира, а в 1796-м — военный союз с Францией, в результате которого Испания начала войну с Англией. В результате народного восстания 17–18 марта 1808 г. был арестован и после вступления в Мадрид французских войск (23 марта 1808 г.) по приказу Наполеона выслан во Францию.

Намек на то, что один из виднейших сподвижников Наполеона Иоахим Мюрат (1767–1815), маршал Франции (1804), великий герцог Клеве-Бергский (1806), король Неаполитанский (1808), был сыном трактирщика.

Это прозвище объясняется тем, что Годой был родом из провинции Эстремадура, славившейся своими колбасами.

«С теми Фортуна, кто храбр…» (Вергилий, «Энеида», X, 284, перевод С. Ошерова).

Бернардо Лопес Гарсия (1838–1870) — испанский поэт, прославившийся одой «2 мая».

Хосе Ребольедо де Палафокс-и-Мельси, герцог Сарагосский (1776–1847) — испанский военный деятель, непримиримый противник союза и сотрудничества с Наполеоном.

Здесь и далее упоминаются части и подразделения королевской лейб-гвардии, созданные в разное время и сохранившие свои исторические наименования: помимо названных, в описываемую эпоху имелись также испанские и валлонские гвардейцы (по батальону соответственно) и конногвардейский эскадрон личного конвоя.

Хосе Мор де Фуэнтес (1762–1848) по воле автора представлен здесь как литературное ничтожество и завистник. Между тем упоминающийся в тексте роман в письмах «Серафина» (1797) был очень популярен и за краткий срок выдержал несколько изданий.

Реплика в сторону (ит.).

…я отдам приказ стрелять в воздух… Понимаете? (фр.)

Не больше (фp.).

Луи Адольф Тьер (1797–1877) — французский государственный деятель, в 1871–1873 гг. — президент Франции; историк, автор «Истории Французской революции» (1823–1827).

Бригадир — чин в испанском военно-морском флоте, соответствующий контр-адмиральскому.

Так называемый 2-й обсервационный корпус Жиронды был сформирован в начале 1807 г. и в ноябре того же года (т. е. за полгода до описываемых событий) вступил в пределы Испании под предлогом войны с Португалией.

Гора получила свое название в честь принца Савойского Пия, которому принадлежали земельные владения в этой части Мадрида.