Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ

Трусость и измена уже заползли в их сердца, и они только не решались еще громко высказать свое решение.

Лука Петрович сидел на лавке и, казалось, не слыхал обращенных к нему слов.

Жилец поднял ключи, оброненные дворецким, и решительно шагнул к двери.

Но он не успел вложить ключ в замочную скважину. Боярский сын, разговаривавший с Волком, ловким движением вырвал у него связку ключей и, оттолкнув растерявшегося жильца, заслонил собою дверь…

– Изменники, предатели!- дрожащим от гнева голосом воскликнул он.- Как Иуда хотите продать своего царя?! Кому вы крест целовали?… Нет у вас другого государя и великого князя, кроме Василия Васильевича!

Пламенные, дышавшие негодованием слова Захара на минуту смутили челядь.

– Ишь ты, какой верный выискался!- злобно засмеялся жилец, собиравшийся отпереть дверь.- Братцы, шерсть-то ведь с нас полетит!… Что его, дурака, слушать!…Скрутим ему руки, а государь Дмитрий Юрьевич услуги нашей не забудет!…

Эти слова решили все дело.

– И то, братцы, что на него, безмозглого, смотреть!- раздались голоса.- Встретим по-хорошему государя, нам же лучше будет!…

Вся челядь толпой двинулась к дверям.

Дворецкий Лука порывался было что-то сказать, но махнул рукой и остался на своем месте… По щекам старика покатились крупные слезы…

Челядь окружила Захара и попробовала уговорить его. Но боярский сын выхватил из-за сапога широкий нож и размахом руки заставил попятиться назад холопов.

– Зарежу! Подходи, предатели!- весь бледный, с горящими от гнева глазами, прикрикнул Захар.- Ужо вернется госу…

Парень не успел договорить. Тяжелая, дубовая табуретка, ловко пущенная жильцом-предателем, острым углом попала в висок Захару.

Боярский сын замертво повалился на пол…

Пока все это происходило в сенях, стук снаружи совершенно прекратился. Князь Дмитрий услыхал сквозь оконце речи челяди и велел повременить выламывать дверь…

Холопы с униженными поклонами встретили Шемяку. Но Дмитрий, даже не кивнув никому головой, быстро пошел внутрь хором по знакомым ему переходам…

Отпирая дверь, холопы оттащили бездыханного Захара в сторону. Парень лежал у стены, широко раскинув руки. Алая кровь из разбитого виска тонкой струйкой стекала на пол…

Волк, проходя мимо Захара, со зверской усмешкой ударил острым носком сапога прямо в лицо верного слугу Василия…

– Пес ты, Волк, право слово, пес!- укоризненно произнес старик стремянный, шедший сзади.

Волк злобно захохотал…

Когда посланный дворецким слуга прибежал на половину великих княгинь, там царила полнейшая тишина. Обе княгини давно уже спали. Спали и дети великого князя. Слуга торопливо разбудил одну из постельных боярынь.

– Буди, матушка, обеих княгинь скорее!- заговорил челядинец, когда боярыня наконец очнулась от крепкого сна.- Беда стряслась: лихие люди на государев двор на пали!…

Боярыня дико вскрикнула и, как была, неодетая, бросилась в опочивальню княгини Марьи…

Через несколько минут по всей женской половине заметались испуганные женщины. Не зная еще, что случилось, они уже голосили и причитали на весь дом. Княгиня Марья, схватив на руки обоих маленьких детей, с воплями ужаса бросалась то к одной, то к другой своей боярыне…

Старуха Софья, одна в этой суматохе сохранившая хладнокровие, успела кое-как одеться и войти в опочивальню невестки.

– Матушка,- вскрикнула княгиня Марья, бросаясь к старухе,- напали злодеи на государев двор! Пожгут и порежут нас всех! Он, ой, Васенька, князь ты мой, на кого ты нас покинул!…

И княгиня заголосила еще пуще.

– Где Василий-то?- отрывисто спросила Софья о жильце, присланном дворецким.

– У дверей он, княгиня-матушка!- указала ей одна из плачущих боярынь.

Софья вышла в темный коридор.

– Что такое стряслось, Василий?…- спросила она жильца,

– И сами не знаем, княгиня-государыня!- ответил жилец.- Что ни на есть силы стучат в Красное крыльцо… Кому ж, окромя лихих людей, на такое решиться?…

Дело было необычное – стучать, да еще среди ночи, в хоромы великого князя!

Значит, беда действительно стряслась.

Старуха Софья быстро все сообразила и стала немедля распоряжаться.

Она прикрикнула на растерявшихся боярынь, велела им одеться самим и одеть великую княгиню с детьми. Сама же поспешно отворила одну из укладок в своей опочивальне и вынула несколько изукрашенных ларцов. С ними в руках она снова вышла в коридор.

– Бери-ка, Василий, снеси скорее в тайник да приходи назад скорей… великую княгиню с детьми поведешь!…

Жилец взял ларцы и скрылся в одном из переходов.

Старуха Софья между тем оделась окончательно сама и успела закутать невестку и внучат.

Через несколько минут вернулся Василий. В руках у него был слюдяной фонарь.

– Веди скорее!- встретила его Софья.

Плачущая княгиня Марья, мамка с детьми, боярыни и девушки, предводительствуемые жильцом, голося и причитая, стали спускаться по потайной лестнице в подклеть. Фонарь Василия сильно светил в темноте, и мрак еще более усиливал испуг и отчаяние женщин…

Княгиня Софья молча шла сзади всех.

В подклети, заставленной сундуками и укладками, было холодно и сыро. Один из сундуков, казавшийся на вид чрезвычайно тяжелым, был сдвинут в сторону, и на его месте зияла открытая подполица. Здесь был тайник.

Василий с фонарем подошел к подполице и осветил первые ступени лестницы, уходившей, казалось, в темную бездну…

– Там уж ждут с фонарями холопы, княгиня-матушка!- проговорил он, помогая жене великого князя спускаться в тайник.

Когда все женщины скрылись из глаз, Василий захлопнул подполицу и без труда поставил на прежнее место сундук. Сундук на самом деле был пустой, да и сам по себе весил многолегче других…

Василий направился на половину великого князя.

Но он не успел пройти и двух горниц, как послышались тяжелые шаги и громкий говор.

«Они… ворюги лихие!»- мелькнуло в голове жильца, и он, бросив фонарь, опрометью кинулся назад к потайной лестнице. Спустившись вниз в подклеть, Василий на ощупь добрался до знакомого сундука, поспешно сдвинул его с места и поднял затвор. Сойдя на несколько ступеней, жилец потянул веревку и захлопнул за собой подполицу…

В тайнике царил непроницаемый мрак.

Ощупывая руками и ногами ступени, Василий осторожно спустился на дно. Отсюда по направлению к берегу Москвы-реки шел длинный, узкий коридор. Кирпичные стенки и пол коридора были мокры от сырости…

Василий перекрестился и, держась руками за противоположные стенки, пошел по тайнику.

Когда Шемяка и Можайский с толпой слуг вошли на женскую половину дворца, там было все с виду тихо и спокойно. В передней горнице даже теплились лампады перед образами.