Неля Гульчук - Александр Македонский. Наследник власти

– Так в Вавилоне началось персидское владычество, – заключил Александр и остановил коня.

Великий Вавилон, самый большой из окруженных каменной стеной городов, лежал перед царем маленькой Македонии.

Внушительные стены, башни и ворота Вавилона вызвали у воинов Александра изумление: таких городов никто раньше не видел.

Ворота в столь ранний час были закрыты.

«Что скрывается за ними?» – думали македонцы.

И тут же, как бы услышав их мысли, на зубцах крепостных стен показались воины.

Парменион привел македонские отряды в боевой порядок. Но вот открылась одна створка ворот, потом – вторая и вышли с цветами воины, высшие чиновники, жрецы, одетые в белые одежды, женщины и дети. Праздничную процессию сопровождал хор.

Впереди шел сатрап Мазей, который в битве при Гавгамелах был одним из самых отважных персидских военачальников.

Мазей приблизился к Александру. Мужчина среднего роста, крепкого сложения. Одет опрятно и неброско: кожаный нагрудник с пряжкой, короткая, богато вышитая рубаха. Жезл в руках и кривой меч на поясе. Широкий лоб, умные, проницательные глаза, сжатые губы.

Мазей преклонил колени перед македонским царем и, подтверждая свое повиновение, указал на четверых сыновей, последовавших примеру отца.

– О великий царь! – воздев руки, воскликнул вавилонский сатрап. – По семи пустыням и семи морям люди разносят славу о тебе. Да пребудет вечно царство твое в памяти людей!

Александр соскочил с Букефала, подошел к Мазею и поднял его, облегченно вздохнув при мысли о том, что не придется осаждать Вавилон.

– Мои заботы – о будущем. Выиграв крупную битву, очень важно выиграть мир. Я хочу, чтобы все видели: Александр, царь Македонский, – это будущий мир.

Александр взошел на захваченную в сражении при Иссе колесницу царя Дария Третьего и предложил Мазею подняться вслед за ним.

Мазей несказанно этому обрадовался. Больше он ничем уже не был обязан своему дважды позорно бежавшему с поля боя правителю. Царь Запада торжественно вступал в великий город Востока, город Семирамиды и Навуходоносора.

Македонского царя, сопровождаемого сатрапом Вавилона, у главных ворот города встречали управитель дворца и высшие чиновники. За воротами в две шеренги стояли копейщики крепостного гарнизона. Оркестр, состоявший из флейтистов, свирельщиков, арфистов и ударников, исполнял музыкальное приветствие.

С предписанными церемониями, обменявшись обязательными любезностями, Александр и Мазей пересели в повозку, называемую колесницей Энлиля – бога ветра и земли, она должна была напомнить чужеземному владыке о легкости вавилонских колес. Четыре боевые колесницы последовали за македонским царем. Процессия, возглавляемая отрядом конных копейщиков, тронулась к Белтису, дворцовому и жреческому кварталу Вавилона.

Александр ехал по широкой дороге, предназначенной для особо торжественных процессий. И сама дорога, и высокие стены по обеим ее сторонам напоминали ущелье. Дорога была вымощена большими каменными плитами, по краям ее обрамляли красные кирпичные полосы. Пространство между блестящими каменными плитами было залито черным асфальтом.

– Какие слова выбиты на нижней стороне каждой плиты? – поинтересовался Александр у Мазея.

– О великий царь, это слова Навуходоносора: «Я – царь Вавилона, сын Набопаласара, царя Вавилона. Вавилонскую дорогу паломников замостил я для процессии великого владыки Мардука каменными плитами. О Мардук! О великий владыка! Даруй вечную жизнь!»

Александр смотрел по сторонам, но ничего не было видно ни справа, ни слева. С обеих сторон дорогу обрамляли гладкие стены, заканчивающиеся зубцами, между которыми на одинаковом расстоянии друг от друга возвышались башни. Внутренняя сторона стен была облицована блестящей синей глазурованной плиткой, на холодном фоне грозно вышагивали львы с ярко-желтыми гривами и оскаленными пастями.

– Сколько их здесь? – спросил Александр, указывая на львов.

– Сто двадцать хищников следят за идущими по дороге, – был ответ.

А со стен башни богини Иштар скалили пасти драконы, рогатые полукрокодилы-полупсы с чешуйчатыми туловищами и огромными птичьими когтями вместо лап.

– Вавилонских драконов, изображенных на плитах, свыше пятисот, – с гордостью пояснил Мазей.

– Почему вавилонские паломники должны были идти по этой дороге, которая вызывает чувство страха? – удивился Александр. – Ведь ваша религия, хоть она и полна магии, чудес и фантастических существ, отнюдь не религия ужасов.

Но внезапно Александр все понял.

– Эта великая дорога – одно из истинных чудес света! – воскликнул он.

Что встретил бы враг, решивший захватить Вавилон? Сначала ему пришлось бы преодолеть широкий ров, в который были бы пущены воды Евфрата. Допустим, это удалось. Допустим, враг преодолел и первую, и вторую, и третью линии стен. И вот он оказывается у главных ворот. Преодолев эти ворота, он попадает на вымощенную и заасфальтированную дорогу, ведущую к царскому дворцу. Но из бесчисленных отверстий в башнях на него посыпался бы дождь стрел, копий и раскаленных ядер. Кроме того, враг оказался бы между стен, наводящих ужас, – львов и драконов, скалящих пасти.

Дорога Мардука стала бы для неприятеля настоящей дорогой смерти.

Александр по достоинству оценил замысел великого Навуходоносора. Дорога великого бога строилась не только для процессий паломников, а была и частью оборонительной системы самой крупной крепости, которая когда-либо существовала в мире.

И все-таки Вавилон пал. Пал, хотя стены его продолжали стоять.

Перед македонским царем распахнулись главные ворота богини Иштар. Щиты воинов, отдающих честь новому властелину, прикрыли пасти грозных чудовищ на стенах.

Торжественный въезд в город всемирно известных чудес, под восторженные крики народа, толпящегося на улицах, стал для Александра одним из звездных часов его жизни. Этот въезд был наградой за победу при Гавгамелах.

Мазей, получив напутствие от жрецов, не случайно привез македонского царя к древнему храму бога Мардука, знаменитой Вавилонской башне, некогда восстановленной Навуходоносором.

Вавилонская башня сейчас лежала в развалинах, в прежде великолепном храме бога Мардука ютились нищие и бездомные собаки. Это царь Ксеркс, вернувшись из Эллады, бесчинствовал здесь в бессильной злобе после своего поражения.

У развалин древнего храма македонского царя поджидали жрецы.

Александр сошел с колесницы Энлиля, склонил голову и замер. Гигантские руины поразили его воображение. Он стоял как завороженный у ворот, охраняемых двумя каменными крылатыми львами.

– Царь Ксеркс разрушил наш храм. Много лет мы не можем достойно служить великому богу, – раздался голос жреца.