Неля Гульчук - Спаситель Птолемей

Филокл заметил на небосклоне бледную полоску, которая становилась всё шире и шире.

– Приближается буря, – сказал он, подойдя к Птолемею.

Но Птолемей был другого мнения.

– Это было бы слишком большой удачей!.. Я думаю, что будет только долгожданный небольшой дождь.

Филокл покачал сомнительно головой, и в самом деле, вскоре оказалось, что он был совершение прав. Буря налетела с неимоверной быстротою. Недавно еще совершенно ясное небо приобрело серый оттенок, а сильные порывы ветра возвещали приближение бури.

– Богиня Тихе благоволит на этот раз нам, – заметил с удовлетворением Птолемей. – Морская стихия вызывает на битву самоуверенного Деметрия.

И, хитро прищурившись, Птолемей радостно воскликнул:

– Египтяне не совершили на этот раз подвигов, но и не пострадали, а это для нас сейчас важнее всего.

Мрачные, черные, как ночь, тучи заволокли всё небо и превратили ясное утро в сумерки. Буря устремилась со всей своей яростью на корабли Деметрия.

Море неистово бушевало. Высоко вздымались волны. Дождь лил как из ведра, так что не было видно ни зги. На корабле Деметрия никто не знал, в каком направлении движутся другие корабли, которые с невероятным трудом боролись против сильно разбушевавшегося моря. Три военных корабля и несколько транспортных судов были выброшены на берег и попали в руки египтян. Остальные корабли спаслись и достигли стоянки благодаря самоотверженней работе команд кораблей и гребцов.

Антигон, погрузившись в думы, сидел на троне в своем походном шатре и с нетерпением ждал возвращения сына. Он чувствовал, что сын должен вот-вот вернуться. Разведчики донесли, что Деметрий проиграл битву и спешно возвращается в лагерь. Недавно утихшая буря вызвала крайнее беспокойство в душе Антигона, ведь Деметрий находится в море. Вся ли флотилия уцелела? Теперь во всех несчастьях Антигон обвинял Ламию. Зачем Деметрий таскает с собой эту блудницу? Она – причина разбушевавшейся на море стихии. Только она – эта рыжая гетера!.. Не доведет она сына до добра… Не доведет… Он внезапно осознал, что его могущество может пасть при малейшем толчке его врагов, во главе которых по-прежнему стоит Птолемей, сломить которого не так-то оказалось просто. Теперь Птолемей – фараон!..

Звуки труб, возвестившие о прибытии корабля Деметрия, отвлекли Антигона от обрушившихся на него мрачных мыслей. Он отдал приказ немедленно привести к нему сына.

Неудача, которую потерпел Деметрий у берегов Египта, совершенно не расстроила его. Он был даже по-своему рад ей. Неудача как бы встряхнула его, вдохнула в его жилы волнующую, будоражащую лихорадку. Это было посланное богами препятствие на боевом пути, а препятствия всегда воодушевляли Деметрия на новые подвиги. Только предстоящее объяснение с отцом тревожило молодого царя.

При встрече отец крепко обнял сына и по его лицу понял, что сын привез не просто плохие, а очень плохие вести.

Они долго и пытливо смотрели друг другу в глаза.

– Виноваты в этом поражении не мы, а природа, – были первые слова Деметрия.

– Что значит природа? – резко оборвал сына Антигон и приказал. – Рассказывай подробно и яснее обо всем.

Деметрий задумался, как будто воспоминание о недавно пережитом поражении сильно тревожило его и, не спеша, стал излагать свой взгляд на произошедшее:

– Завладеть входом в устье Нила было совершенно невозможно. Множество речных барок, прекрасно ориентирующихся в местности, с великолепно вооруженными воинами охраняли его. Все берега противника были защищены окопами, болотами и усиленными постами, которые препятствовали всякой попытке высадиться на берег. Если бы даже нам удалось прорваться через один рукав Нила, то мы всё равно не достигли бы ничего, так как те же самые трудности с ещё большей опасностью для войска повторялись бы на каждом из многочисленных рукавов реки.

Антигон, не останавливаясь, ходил по шатру и молчал. И это молчание действовало как удар бича. Таким разъяренным Деметрий видел отца впервые.

Деметрий стал оправдываться, хотя не чувствовал за собой никакой вины:

– Отец, пойми, Птолемей упорно держится оборонительной позиции. В этом его несомненное превосходство, Выманить египтян на открытый бой было невозможно, тем белее что мы понесли значительные потерю.

Услышанное не на шутку встревожило Антигона. Он стал искать выход из создавшейся ситуации и мысленно проклинать Птолемея. В эти минуты он сравнивал себя с бегуном на Олимпийских играх, которому не безразличен конец состязания. Скрестив руки на груди, он остановился перед сыном и в сердцах воскликнул:

– Птолемей должно быть обладает каким-то талисманом.

И вдруг его пронзила догадка:

– Дух великого Александра, который покоится в Александрии, надёжно охраняет Птолемея!..

Антигон, ослепленный своим могуществом, с ужасом подумал, что впервые участь похода решена не в его пользу, что он проиграл своему злейшему врагу. Не существовало у границ Египта такой военной операции, которая могла бы привести к благоприятному для него, Антигона, исходу. Но произнести вслух себе приговор, даже перед любимым сыном, не решался, поэтому он глухо произнес:

– В Кипрской войне ты одержал блестящую победу, Деметрий, несмотря на значительный перевес боевых сил противника. Птолемей, потеряв более половины армии, с позором бежал в Египет. Ты молод и обязан победить и на этот раз. Надо готовить новую попытку выманить Птолемея на битву и захватить Египет. Запомни, сын, мы и только мы с тобой должны стать властителями державы Александра. Это то единственное, ради чего стоит жить и бороться.

Взяв руку сына в свои всё еще сильные руки, Антигон проникновенно произнес:

– Поклянись, что твой конь будет попирать порабощенную землю Египта! Скажи мне это и действуй, немедленно действуй, ради меня и во имя великой цели!

Туман честолюбия, жаждущего удовлетворения, окутал лицо Антигона.

– Клянусь! – против своей вели тихо проговорил Деметрий, чтобы успокоить отца, хотя на этот раз он сомневался в победе, считая, что лучше уберечь армию от новых потерь и немедленно заступить.

Но о своих сомнениях он решил поведать отцу в ближайшие дни, а сейчас необходимо было отдохнуть, собраться с шалями и успокоиться в объятиях несравненной Ламии.

В этот миг Антигену доложили, что многие воины, не выдержав воинской муштры и лишений похода, бежали из лагеря Антигона в лагерь Птолемея, который обещал им через своих глашатаев щедрее вознаграждение.

Охваченный бешенством от услышанной новости, Антигон чуть не задохнулся, спазмы долго мешали ему заговорить, наконец, еле внятно он прохрипел:

– Как низко пали нравы! Приказываю жестоко карать всех дезертиров!.. Усилить сторожевые посты вдоль берега!..