Неля Гульчук - Терновый венец Екатерины Медичи

– Моему мужу было пятьдесят шесть лет, мне – пятнадцать.

– Я слышал, что он был несносным в обращении.

Генрих смотрел на Диану с любовью и состраданием, и ей нравилось это, ведь все ее слова предназначались для него.

– Но зато его дедом был Карл VII, а он сам – великим сенешалем Нормандии, и имя госпожи де Брезе – действительно славное имя.

– Разве это так важно, когда брак столь противоестественен, когда Красоту выдали замуж за Чудовище?

– Я была обязана исполнить свой долг по отношению к родителям для осуществления их замыслов и не пролила ни слезинки, а приняла свою судьбу с решимостью, что привело в замешательство многие излишне чувствительные души. Я оценила достоинства моего супруга и сумела сделать наш брак счастливым.

«Как она добродетельна! – думал Генрих, наслаждаясь голосом Дианы. – Ни одна женщина во Франции и даже в мире не может сравниться с ней».

– Именно мой муж научил меня искусству следовать основному жизненному правилу: ни шага без пользы для себя. Так что, дорогой мой Генрих, ничего не поделаешь – интересы государства и рода Валуа должны быть для вас превыше всего.

Диана разгадала натуру принца и поняла, что он принадлежит к той породе людей, что отдаются целиком одной страсти. Вероятно, после поцелуя в Байонне и со времени возвращения из плена его сердце принадлежало только ей, и она умелыми руками незаметно плела вокруг него сети в ожидании своего звездного часа.

По настоянию своей наставницы Генрих вернулся в спальню жены, а уже через несколько дней оставил свою супругу и отправился на охоту вместе с прекрасной Дианой. Бедная флорентийка осталась одна. Нет, она не надеялась, что ее полюбят, но все-таки не думала, что супруг будет обходиться с ней подчеркнуто равнодушно.

Екатерина была вне себя от горя, когда вскоре поняла, что вовсе не нужна своему мужу.

– Неужели его сердце принадлежит другой женщине? Кто она? Если бы я только знала… – часто вглядываясь в свое отражение в зеркале, в отчаянии шептала она. – Я люблю Флоренцию и уверена, что на своей родине была бы счастлива, если бы Господь по милости своей разрешил мне жить там вместе с Ипполито.

Маленькая итальянка не пришлась по вкусу большинству придворных, стремящихся жить в мире бесконечных удовольствий, веселых балов и маскарадов.

Элегантные дамы ухмылялись при ее появлении и злословили.

– Нельзя так обожать мужа… Она просто не спускает с него глаз.

– Стоит ему только посмотреть на нее, как она приходит в восторг на виду у всех.

– Должна заметить, что принц весьма редко удостаивает флорентийку своими взглядами.

– Ему с ней скучно.

Трудные годы детства научили Екатерину хитрости и выносливости. Она стойко сносила все унижения при помощи добродушной улыбки, за которой скрывала свои страдания. Никто не догадывался, что за робким, покорным выражением лица таятся сила характера и гибкость ума.

Генрих старался избегать Екатерину, проводил с ней все меньше времени, а если и приходил в ее покои, то только по настоянию Дианы де Пуатье и необходимости продолжения рода Валуа.

Екатерина страдала от такого обращения, но сердцу не прикажешь. Она полюбила мужа, но Генрих не намерен был что-либо предпринимать – совершенно ничего! – чтобы сделать ее счастливой. «Я непременно добьюсь его расположения», – решила для себя Екатерина и продолжала вести свою партию, выказывая мягкость и покорность и, конечно, воздерживаясь от упреков и капризов.

Между тем для августейших особ, решивших судьбу наследников своих домов, дипломатическая игра продолжалась. Папа продлил свое пребывание в Марселе еще на три недели в надежде увидеть Екатерину в интересном положении, тогда от нее уже не смогли бы отделаться. Его Святейшество ждал напрасно.

Перед отъездом в Ватикан папа встретился со своей юной родственницей, ставшей по его воле герцогиней Орлеанской. Приблизившись к Клименту VII, она опустилась перед ним на колени.

Благословив Екатерину, он сразу же поинтересовался:

– Возлюбленное мое чадо, у тебя есть радующая меня новость?

– Нет, Ваше Святейшество.

– Ты регулярно молишься о том, чтобы твой союз с принцем не остался бесплодным?

– Регулярно, святой отец.

Она встала, и папа поднялся вместе с ней. Он поцеловал ее в лоб и дал на прощание последний совет:

– Умная женщина всегда знает, как завести детей. А тебя Господь умом не обделил.

Для себя папа римский решил не торопиться с выполнением условий брачного соглашения.

Знакомство с Францией началось для Екатерины Медичи с похожего на Италию наполненного светом Прованса, радушия французского короля и свадебных торжеств. По мере удаления от теплого южного солнца прохлада усиливалась, как в погоде, так и в отношении к ней ее супруга.

Холодный ноябрьский ветер со свистом раскачивал ветви деревьев с редкой, трепещущей на ветру облетающей листвой, которая уже покрыла своим багряным ковром дороги Франции.

Екатерина ехала в Париж в роскошных носилках вместе с королевой Элеонорой. Наглухо задернутый полог из кожи спасал от пронизывающего ветра. Два пажа в подбитых мехом плащах сопровождали их на мулах вблизи носилок и внимательно следили за поступью четверки лошадей, чтобы не трясло в дороге королеву. Они предупреждали малейшее нарушение ритма движения. Внутри носилок, обитых ало-красным бархатом, обложенных мягкими подушками и обогреваемых жаровнями, две женщины сидели каждая в своем углу и лишь изредка перебрасывались незначительными фразами. Екатерина грустила: она редко видела Генриха. Королева заметила напряженное выражение на ее лице, плотно сжатые губы и догадалась, что только гордость не позволяет итальянке разрыдаться. Ей стало жаль невестку, но что поделаешь? Видимо, французские мужья все одинаковы. Франциск I тоже редко удостаивал ее вниманием, охотнее развлекал дам из своего ближайшего окружения и любимую фаворитку.

В дороге Екатерина все отчетливее замечала разницу между мужем и его отцом.

Генрих был сдержаннее короля. Он не обладал жизнелюбием и обаянием своего отца.

Короля окружал рой красивейших женщин, которых природа щедро одарила и счастливой внешностью, и умом. Франциск умел быть одновременно и величественным, и любезным, особенно с дамами. Он получал удовольствие от бесед с ними. Такой галантный кавалер не был создан для супружеской верности. Генрих же общался только со своей наставницей Дианой де Пуатье. Несмотря на пронизывающий ветер, Диана много времени проводила в седле, причем, в отличие от других дам, никогда не надевала на лицо маску, и Генрих всегда оказывался рядом с ней.

Мысли Екатерины снова и снова возвращались к даме в черно-белом одеянии. Впервые увидев Диану в Марселе, Екатерина, преклоняющаяся перед совершенной красотой, испытала восхищение, но вскоре необъяснимое чувство заставило ее насторожиться. Почему Генрих слишком много времени проводил со своей наставницей, которая была значительно старше его? Навряд ли она нравится ему как женщина, а следовательно, не может быть его любовницей, убеждала себя Екатерина. Значит, ее не надо опасаться и с ней необходимо подружиться, ведь эта светская львица, безусловно, оказывает на Генриха влияние. Екатерина решила, что по приезде в Париж будет следить за Дианой де Пуатье, чтобы знать о каждом ее шаге и при первой возможности разорвать дружеские узы, связывающие супруга с красавицей.