Наоми Френкель - Дети
- Название:Дети
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Книга-Сефер»dc0c740e-be95-11e0-9959-47117d41cf4b
- Год:2011
- Город:Тель-Авив – Москва
- ISBN:978-965-7288-49-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наоми Френкель - Дети краткое содержание
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.
Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.
Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма. Даже любовные переживания героев описаны сдержанно и уравновешенно, с тонким чувством меры. Последовательно и глубоко исследуется медленное втягивание немецкого народа в плен сатанинского очарования Гитлера и нацизма.
Дети - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Какое это имеет отношение к доктору? – Прерывает ее Белла. – Я расскажу тебе в подробностях историю Фауста и Мефистофеля.
– Фауст, Фауст! – сердится Барбара. – Не пичкай меня всякими объяснениями, когда мне все ясно. Положим, это было у господина Фауста. Но у доктора это действительно было. Я что, госпожа Белла, не видела иудейского беса, входящего в дом? Маленькие свечи мигают, и доктор у стола ожидает, что вернется душа отца, который замерз в берлинской стуже. Ждет, ждет, а душа не возвращается. Перед доктором открытая книга со странными еврейскими буквами, и он бормочет какие-то клятвы, чтобы вызвать замерзшую душу отца. Серебряный кубок с вином рядом с ним на столе, белый калач на тарелке, все готово для угощения святой замерзшей души, а она не является. Старый господин всегда был упрям, как мул. Когда на него нападал гнев, он не знал никаких преград. Очень гневался на сына из-за Гертель, ее христианской елки в доме и новых обычаев молодого доктора. И не вернулась его душа к сыну, который так ее ожидал. Свечи обозначали пустоту, не было в них праздничной святости. А там, где пустота, – жилище беса. А-а, Мефистофель, ужасный еврейский бес! У него даже мужества нет – предстать перед доктором в своем бесовском обличье, длинном, узком и чуждом. Ему девица нужна. Молодая душа всегда соблазняется молодым бесом. Девица, в душу которой вселяется бес, а лицо ее безвинно и чисто, как у Мадонны...
Белла выпрямляется, словно в ней разжалась пружина. Как сегодня все объединилось, чтобы принести ей боль. Она смыкает глаза, и там, в подсознании, Мадонна прогуливается по тропинке между чистыми, как во сне, домами, и финиковые пальмы охраняют ее своими тенями от жары.
– Ах, госпожа Белла, у тебя тяжело на сердце. По лицу твоему вижу, что ты ощущаешь эту тяжесть. Это знак, что сердце твое еще не съел ненасытный еврейский бес.
Старуха кричала, а Белла не отрываясь смотрела на тарелку со сладостями, наполовину опустошенную. Господи! Она насытилась в то время, как товарищи ее голодны. Бес водил ее руку к тарелке с печеньями. Соблазнил.
– Привести молодую девицу в дом, – продолжает бормотать Барбара, – соблазнить прямодушного человека – бежать в чужую страну, к большой трагедии – это фокусы беса и его сообщницы. И эти гнусные уловки осуществились бы, если бы не я. Я, и душа старого господина, которая все же оттаяла от стужи. Да, госпожа Белла, взяла я подсвечники и зажгла свечи в углу темной комнаты. У стола все были готовы к встрече с привидениями, и я влияю на душу старого господина, чтобы святость заполнила пустоту горящих свечей, вернула сына и спасла его от злонамеренных замыслов беса. И старый господин явился. Он пришел, госпожа Белла! Я вернулась домой со спиритического сеанса, а гостиной ослепительный свет, дверь в комнату старого господина распахнута, и там. На комоде два пустых бокала из-под вина. Это они пили за здравие, старый господин и несчастный доктор.
– Ну, что ты сочиняешь, Барбара? – раздражение Беллы усиливается.
– Он приходил! Он приходил! – ликует Барбара. – Я тотчас же спросила доктора: «Он приходил?» И доктор ответил: «Барбара, он приходил!» Ах, госпожа Белла, почему у тебя уши горят? Правда заставляет их покраснеть.
Белла обхватывает свои уши: они покраснели и вспухли от тепла и сытости. А голос старухи все еще ликует:
– Он пришел! Он пришел! Оттаяла душа старого господина и вернулась к нам. И доктор в своем кабинете начал мурлыкать какой-то мотив. Годами он этого не делал. Сказала я себе: глупая старуха Барбара, новая жизнь, новая душа, новые одежды. Иди и распахни полностью дверцы шкафа, и вот, в чужой одежде, изъеденной молью, большие дыры, она вся почти рассыпалась. Души всех остальных одежд побороли беса, находившегося среди них. Сказала я себе: Барбара, ты сохранила, защитила и спасла от трагедии сына доктора. Облачилась я в розовую рубаху и почувствовала добрый дух, вошедший в меня. Предстала я перед доктором с шубой старого господина в руках и сказала: «Выходите сегодня в замерзший город в шубе вашего отца. Новое веяние, новая жизнь». Посмотрел на меня доктор другим, чем всегда, взглядом, и сказал со смехом: «Теплая отцовская шуба хороша в эти студеные дни. Глупец же я! Был уверен, что отцовская шуба подходит лишь для маскарада».
Белла вспоминает хмурый взгляд доктора, когда сказала ему: «Все одежды здесь подходят лишь для маскарада»...
Резкий запах моли ударил ей в нос. Хватит ей на сегодня. Надо уходить.
Перед ней распахнулась дверь в гостиную: вернулся доктор. В сердце отозвалось восклицание Барбары: «Он пришел!» Она старается встретить его радостным возгласом, но язык ее прилип к гортани. Доктор в старом-новом пальто. Черная ткань оторочена поблескивающим мехом. На меховом воротнике много небольших проплешин. Пальто тяжелое, размером явно не на доктора, делает его непохожим на себя. Он холоден. Не подходит к ней – поцеловать ее в лоб, что делал всегда при встрече и прощании. Глаза его прикованы к письму, которое Барбара оставила на столе в гостиной. Не снимая мокрой одежды, он обращается к Белле:
– Привет, Белла.
Барбара входит в гостиную и заполняет ее запахами моли и фиалок.
– Вот, доктор, он пришел! Он пришел! – восклицает она праздничным голосом. Белла застыла на месте и не сопровождает доктора. Только на пороге своего кабинета ощущает доктор, что она замерла, и помахивает ей письмом:
– Белла, почему ты не идешь со мной?
Кабинет его тоже изменился. На мебели никаких пятен. Все блестит, и в комнате стоит запах мыла. Со стола улыбается ей восковая кукла, стоящая на белой чистой скатерти. С дивана ей подмигивает черная подушка с большой вышитой розой. Холодом дышат эти вычищенные до блеска вещи. Голос доктора нетерпелив:
– Что скажешь, Белла?
Белла чувствует, что мешает, и говорит устало:
– Не мешайте себе, доктор. Я вижу, что хотите прочесть полученное письмо. Пожалуйста.
Белла надеется, что доктор отложит письмо и скажет, что важнее ему узнать новости от нее. Но рука его берет ножик из слоновой кости для разрезания писем, и он указывает на кресло, стоящее в отдалении.
– Посиди пока, Белла там, в мягком кресле.
Ясно: он хочет ее отдалить от себя! Он отталкивает ее, как чужую, узкую одежду. Кресло постанывает. Нечего делать, она беспомощно погружается в кресло и вся сжимается.
«Дорогой отец.
Считанные часы прошли с момента, когда мы расстались. Поезд несется, Пруссия пролетает за стеклами. Глубокий мрак, ничего не видно, кроме очертаний сельских домов и редких огоньков, подмигивающих из тьмы, как заблудшие души в бесконечных лесах. Я делаю зряшные усилия – представить форму и облик страны. Я как слепец, и растет во мне ощущение слепых – видеть чувством то, чего не видит глаз.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: