Сергей Марков - Вечные следы

Книга Павла Иовия наделала много шума среди ученых, мореплавателей и купцов Западной Европы.

К Иовию стекалось множество писем и запросов. Поэт П. Курсий написал на латыни стихотворение, обращенное к доктору Павлу.

Приведенные в книге слова Дмитрия Герасимова о северной дороге в Китай привлекли внимание английского морехода Роберта Торна в Севилье.

Ссылаясь на книгу Павла Иовия, Торн предложил английскому королю Генриху VIII отправить на Север корабли с тем, чтобы, достигнув высоких широт, они двинулись на Восток, обогнули Московию, Татарию, Китай, Малакку, Ост-Индию, прошли мимо мыса Доброй Надежды, а оттуда — в какой-либо европейский порт. Речь шла о кругосветном плавании, причем огромная часть пути должна была проходить по Ледовитому океану. В начале похода Торн предполагал достичь Северного полюса.

Через двенадцать лет после встречи Герасимова с Иовием шведский писатель-историк Олай Магнус прилежно трудился над составлением карты Северной Европы, которая охватывала пространство от Гренландии до Лапландии и от Шотландии до Новгорода. Карта Олая Магнуса была украшена изображениями соболей и полярных соколов. Исследователи дружно утверждают, что Магнус, безусловно, был знаком с книгой Иовия, поскольку не раз говорил о возможности плаваний на Восток через Ледовитое море.

Тайно побывав в Испании, Олай Магнус добился в Севилье свидания с Себастианом Каботом. В беседах с ним Олай предлагал знаменитому мореходу совершить путешествие в Китай через северные моря.

Себастиан Кабот не забыл этих бесед со шведским историком и в свое время собственноручно написал наставление для мореходов Ченслера и Уилоби:

«…Постоянно помните о великом значении путешествия, о чести, славе, хвале и выгодах, связанных с ним…»

Английские мореплаватели, устремившись на северо-восток, на пути в Китай и Индию «открыли» мыс Нордкап, обойденный задолго до этого русскими кораблями. Более того, Ченслер «открыл» Московию, которая была описана Павлом Иовием по рассказам Дмитрия Герасимова. Дальше Двины Ченслер не дошел.

Свет восковой свечи озарял листы рукописной книги. Дмитрий Герасимов составлял для ученого митрополита Макария грандиозный биографический свод — «Четьи-минеи», или жития святых. «Посол Третьего Рима» смело вводил в духовные книги сказания о путешествиях и светские рассказы. Включил он в них и «Песнь песней», которую перевел еще в молодости, и знаменитую «Повесть о Белом клобуке», ради которой трудился в книгохранилищах Ватикана.

Дмитрий Герасимов жил и работал в содружестве с замечательными людьми: Максимом Греком, одна из статей которого содержала первые русские сведения об открытии Америки, Молуккских островов, и Вассианом (или Василием) Патрикеевым-Косым, который, как мы уже знаем, обошел на русских кораблях северную оконечность Западной Европы и повоевал Каянскую землю! Труды их перекликались и дополняли друг друга.

Писатель, путешественник, историк и поэт, Герасимов прожил долгую жизнь, полную трудов и скитаний. Дания, Швеция, Норвегия, Пруссия, Германия, Австрия, Италия, Польша, Литва, Ливония были не раз пройдены им.

В 1536 году ему пошел восьмой десяток лет. В это время он жил в Новгороде.

В 1527 году в полной безвестности и, может быть, даже в темнице умер князь Семен Курбский-Ярославский.

Этот необыкновенный человек провел всю жизнь в боях и дальних походах.

Он был неутомимым путешественником и доблестным воином. Русь обязана ему исследованием северной страны Югры, как называлась тогда большая часть Северо-Западной Сибири. О трудах Семена Федоровича Курбского я и расскажу. Семену Курбскому выпала честь не только продолжить, но и умножить дело своего отца Федора Курбского-Черного, который ходил в Югру еще в 1483 году, пленил главного князя Молдана, побывал на низовьях «Оби, реки великой», видел Тюмень и Иртыш.

В 1499 году русские люди были посланы Иваном III в Венецию, Рим, Неаполь, Константинополь, Крым, — связи Московского государства расширялись. Уже тогда Западная Европа знала от русских людей о новых землях на Севере. Ходили рассказы о золоте и самоцветах, скрытых в стране снегов, о высоких горах, о соболиных лесах. И если Колумб удивил мир попугаями, привезенными из Нового Света, то герцорг Лодовико Сфорца был рад белому соколу и моржовой кости — щедрым подаркам московских послов. Римский император примерял шубу из русских горностаев, папа Римский получал из далекой «Скифии» соболей. О «Скифии» думал тогда и Леонардо да Винчи. Итальянский гуманист Помпоний Лэт тоже твердо знал, что Крайний Север населен до самого Ледовитого океана и что этой областью владеют московиты. Так рассказывали ему русские люди, знавшие Югру и племена Заволочья.

В числе подобных сведений оказались и совершенно загадочные, тайна которых еще не раскрыта до сих пор. Так, ученый Филиппе Каллимах-Буонаккорси, живший в Польше, писал папе Римскому, что русские открыли на севере остров. «Он превосходит величиной остров Крит и показывается на картах под именем „Новая Земля“», — сообщал Каллимах.

Но что это за остров? «Новая Земля» было лишь чисто условным названием. Речь могла идти и о Шпицбергене, и о Новой Земле как таковой, а может быть, даже и о Гренландии.

В тот самый 1499 год, когда югорские соболя попали в Европу, Иван III решил окончательно покорить Югру с тем, чтобы она платила дорогую меховую дань Москве. Русские люди, прежде всего новгородцы, бывали в Югре с незапамятных времен, но теперь речь шла о прочном присоединении дальнего Севера к московским владениям. К тому же мы знаем, что в 1496 году русские корабли открыли морской путь из устья Северной Двины в Скандинавию. Почему бы не разведать берег Ледовитого океана и к востоку от устьев Двины, Мезени, Печоры?

Семен Курбский, Петр Ушатый и Василий Гаврилов (Заболоцкий-Бражник) собрали рать — около пяти тысяч воинов. В нее входили преимущественно русские (обитатели берегов Северной Двины, Пинеги, Ваги, устюжане, вятичи, вологжане), часть воинства составляли татары, вотяки и мордва. Отряды Курбского и Ушатого шли к Печоре разными путями через Устюг Великий, Северную Двину, Вычегду, Сухону, Мезень. Гаврилов плыл Волгой и Камой, а затем перешел на Печору волоком.

Войско, объединившись на Печоре, основало там Пустозерский острог, опорный пункт для занятия Югорской земли. Оттуда отряды устремились к подножью Полярного Урала. Московская пехота шла по свежему насту на лыжах. Семен Курбский впоследствии рассказывал Сигизмунду Герберштейну, что делал попытку подняться на одну из высочайших вершин, вероятно, на Саблю, Тельпос-Из или Народную, как сейчас зовутся эти высоты.