Филипп Эрланже - Генрих Третий. Последний из Валуа

После восемнадцати лет замужества, пятерых детей, которых она подарила королю, и четырех лет царствования королева Екатерина Медичи все еще была чужой при французском дворе. День за днем жила она, страшась за свое будущее, боясь сказать лишнее слово и впасть в немилость, а из-за врожденных приветливости и любезности казалась окружающим угодливой. Судьба ее была печальна. Зловещий рок преследовал Екатерину с колыбели: трех недель от роду она осталась круглой сиротой, и о ней быстро разнеслась слава, что она приносит несчастье – все ее родственники умирали один за другим: бабушка Альфонсина Орсини, тетушка Клариче Строцци, приходившийся Екатерине дядей папа Лев X и даже ее младший двоюродный брат Ипполит, в которого она была тайно влюблена.

Позднее флорентийцы, восставшие против власти дома Медичи, десять месяцев продержали Екатерину заложницей, угрожая ей ужасной смертью.

В четырнадцать лет она было решила, что судьба улыбнулась ей: благодаря интригам ее родственника папы Климента VII ее, младшую дочь банкиров (злые языки поговаривали, что ростовщиков), выдали за принца Генриха Французского, потомка Людовика IX Святого.

Как интересно разглядывать Марсель, стоя на носу папской галеры, обитой изнутри темно-красным атласом, и слушать, как колокольный перезвон перекликается с торжественными орудийными залпами! Его Святейшество, на носилках, в торжественном облачении, пересек город, сопровождаемый восторженными приветствиями толпы; впереди несли Святые Дары, а за носилками следовал внушительный кортеж папской свиты: облаченные в пурпур кардиналы, епископы в лиловых сутанах, монахи в бело-коричневых облачениях и конная папская гвардия, на шлемах которой покачивались пышные плюмажи. На роскошно инкрустированных портшезах проплывают прекрасные римлянки, все в драгоценных каменьях. И все тридцать четыре дня, что длились свадебные торжества, дом Медичи соперничал в роскоши и расточительности с французским двором.

Король Франциск I рассчитывал благодаря своей щедрости получить от Его Святейшества три бесценные жемчужины – Неаполь, Геную и Милан. Поэтому и не жалел ничего, дабы завоевать расположение своих гостей. В то время он еще сохранял свою изысканность, веселую обходительность, страсть к увлекательным приключениям. Увы, наследник совсем на него не походил.

Генрих Валуа был недалеким подростком, унылым, романтичным, набожным, любившим одеваться во все черное. До нас дошел его портрет, который не оставляет места полету воображения: крепко сбитая спортивная фигура никак не вяжется с сонным выражением, застывшим на лице Генриха, его не оживляют даже глаза – они вечно полуприкрыты.

Как-то Франциск I пожаловался Диане де Пуатье, графине де Брезе, на неотесанность своего отпрыска, и перспектива стать первой женщиной в жизни одного из сыновей короля Франции показалась ей увлекательной. «Доверьтесь мне, сир, – сказала она. – Он будет моим поклонником».

Диана находилась в расцвете зрелости, и ее пышная цветущая красота побеждала возраст. Она всегда носила траур по своему старику-мужу, но лишь потому, что черно-белые туалеты прекрасно оттеняли цвет ее лица. Говорили, что эта женщина холодна, расчетлива и до чрезвычайности тщеславна. В пятнадцать лет по доброй воле она вышла замуж за пятидесятилетнего человека и теперь совсем не возражала стать любовницей полуребенка, которому вполне годилась в матери.

Помешавшийся на рыцарских романах Генрих загорелся страстью к этой амазонке, носившей имя древней богини. Его обожание принимает самый изысканный характер: он одевается только в ее цвета и посвящает Диане стихи.

Мечты Екатерины развеялись, как только она прибыла ко французскому двору: ее свежее румяное личико, заканчивавшееся массивным подбородком, большие глаза и изящные руки совсем не понравились юному принцу – и этот романтичный подросток приказывает своему сердцу молчать.

В ноябре 1533 года кардинал Бурбонский совершил бракосочетание; сам папа благословил новобрачных.

Климент VII был прекрасно осведомлен обо всех интригах французского двора. Исполненный решимости не откладывать исполнение своего замысла и оградить Екатерину от злобы и неприязни придворных, он настаивает на немедленной брачной церемонии, полагая таким образом сделать нерушимым союз двух подростков. На рассвете брачной ночи Его Святейшество появился в покоях новобрачных, дабы собственными глазами убедиться, что молодой супруг не уклонился от выполнения супружеских обязанностей.

Чтобы окончательно увериться в результате, Климент VII задержался в Марселе еще на три недели, надеясь увидеть племянницу в тяжести и таким образом навязать Франции свою волю. Но планы его потерпели неудачу; перед отъездом Его Святейшество дает юной новобрачной последний совет: «Умная девушка всегда сумеет стать матерью». Сразу же по возвращении в Рим Его Святейшество умирает, а Екатерина лишается своей единственной опоры. Тогда-то и начинается для молодой итальянки ужасная жизнь: интриги и недруги, необходимость льстить королю, заискивать перед принцами, придворными, министрами, фаворитами, вести рискованные маневры между противоборствующими партиями мадам д’Этамп и мадам де Брезе 1. Несмотря на молитвы и советы коннетабля Монморанси, молодая женщина оставалась бесплодной, что могло послужить поводом к разводу или заточению в монастырь. Наконец, после девяти лет такой жизни, смирение и унижения будущей королевы разжалобили даже ее собственную соперницу: Диана заставила своего любовника посещать супружеское ложе. И у Екатерины родился сын – будущий Франциск II, за ним две девочки, а после – два мальчика: Людовик и Карл.

Однако положение Екатерины оставалось незавидным до тех пор, пока 31 марта 1547 года они с Генрихом II не взошли на трон, украшенный цветком лилии, символом королевского дома Франции.

Почти тотчас же король фактически передоверил управление государством своей любовнице и небольшой кучке приближенных. В первую очередь – Монморанси, посредственному военачальнику, коварному и алчному человеку, который удерживался в милости за счет жестокости, как другие – за счет гибкости; его сыновьям, с колыбели обладавшим огромными состояниями; его племянникам Шатийонам, людям более достойным как в отношении нравственных качеств, так и в отношении талантов, вполне обеспеченным, но не гнушавшимся теплыми местечками при дворе. Старший из них, Одет, в шестнадцать лет был возведен в сан кардинала, а второй, Колиньи, в двадцать шесть получил звание генерал-полковника от инфантерии и впоследствии, став адмиралом, передал этот пост своему младшему сыну.