Филипп Эрланже - Генрих Третий. Последний из Валуа

История с неудавшимся похищением неотступно преследует ее. Преследует до такой степени, что она сообщает обо всем Королевскому совету, а затем призывает Александра и упрекает его в том, что он хотел убежать от нее. «Господь с Вами, мадам, – бормочет мальчик, – я никогда даже не помышлял об этом».

Он подписывает протокол, который сильно искажает факты в его пользу: это он сам, по доброй воле, рассказал все своей матери. Глубоко униженный этой процедурой, Александр затаит злобу к Гизам, которая выльется в пристрастие к идеям протестантизма. В своих докладах в Женеву Теодор де Без радостно отмечал это полуобращение. Монсеньор горячо бранит свою сестру, маленькую принцессу Маргариту, что она держится за старые предрассудки, бросает ее часослов в камин и приносит ей сборник псалмов. Однажды он сказал послу Испании: «Я пока еще маленький гугенот, но я вырасту и стану большим гугенотом». Мать не бранит его за это; никогда еще двор не был до такой степени готов официально признать ересь.

Этот, казалось бы, малозначительный эпизод подтолкнул Екатерину привести в исполнение план почти революционный. Ни на Генеральных штатах, ни на коллоквиуме в Пуасси, где все были неприятно поражены, видя, как маленький герцог Орлеанский слушает еретическое выступление Теодора де Беза, ни на заседании чрезвычайного Совета грандов королевства Екатерине не удавалось добиться компромисса между двумя религиями. А поскольку в провинции парламенты обычно высказывались в пользу терпимости, она задумала собрать представителей всех парламентов королевства и заставить их проголосовать за Январский эдикт (17 января 1562 года), который разрешал бы свободно и открыто проводить богослужение по протестантскому обряду вне городской черты. Это была революция.

Королева ликовала: причина – или повод – кровавых стычек наконец исчезнет, она сможет навести в стране порядок и спокойно заняться будущим своих детей.

Увы! Время для мудрого эдикта еще не настало. Потребуются тридцать шесть лет кровавой резни, чтобы французы смирились с таким законом, а пока последствия эдикта будут прямо противоположны тем надеждам, которые на него возлагали сторонники умеренной политики.

С самого начала действию эдикта мешали непомерные требования протестантов, допущенные ими ошибки, а также нетерпимость католиков. Население Парижа призывает на помощь Гиза, и по дороге он оставляет в местечке Васси 9шестьдесят обезглавленных гугенотов; насмерть перепуганная Екатерина укрылась в Фонтенбло. Ее ненависть к Лотарингскому дому и страх перед ним были столь велики, что она решительно отдает монархию в руки кальвинистов: королева-мать четырежды пишет Конде, призывая приехать и защитить ее. Неожиданный случай давал реформатам возможность узаконить свою партию и даже, быть может, изменить ход истории, но принц Конде, опасаясь ловушки, упускает эту возможность. Однако ее не упустили его враги.

Монморанси, Сент-Андре и сам король Наваррский, перешедший на сторону католиков, возвращаются в Фонтенбло, чтобы поднять двор.

Екатерина никогда не простит протестантам своего унижения. Поняв, что они не та партия, на которую она может опереться, Екатерина начинает их презирать; сделав вид, что полностью разделяет цели Лотарингского дома, она изображает истовую католичку.

Гражданская война могла все смести на своем пути. В последнее мгновенье руководители кальвинистского движения заколебались и попытались остановить приближающееся бедствие, но их жены – Жанна д Альбре, принцесса Конде и особенно мадам де Колиньи – настояли на столкновении.

Весной, когда все королевство уже полыхало, герцог Гиз открыл границу испанским войскам, реформаты уступили англичанам Гавр, ожидая, что им передадут Кале. Франция становится проклятым местом, где бандиты творят все, что им вздумается, хозяйничают, грабят и насилуют. Что касается королевы, она ведет переговоры, ища способ выступить посредницей и приходя в отчаяние от малейшего успеха той или другой армии; к счастью, удача была на ее стороне.

Через четыре месяца король Наваррский погибает при осаде Руана, Сент-Андре – в битве при Дрё, Монморанси попадает в плен к протестантам, Конде – к католикам, и наконец Гиз, который, казалось, оставался хозяином положения, пал у стен Орлеана под пулями Польтро де Мере.

Итак, руководителей обоих лагерей не стало, и полная энергии и жизненных сил Екатерина осталась одна. Теперь она предпочитает делать ставку на католиков, чтобы восстановить целостность страны и разъединить мятежных протестантов, в которых она так разочаровалась и которым она никогда не простит их договора с Англией.

Она предлагает протестантам новый эдикт, полный тонких подвохов, кружит голову Конде обещаниями, душит его нежностью мадемуазель Лимейль и, несмотря на протесты адмирала, вырывает у него подпись. Это был Амбуазский договор от 19 марта 1563 года.

Пресытившись восстаниями, бунтами и резней, мятежники постепенно возвращали себе прежние центры влияния, королева же тем временем вверяет своих наемных солдат командованию полковника Шарри, жестокого и преданного, как сторожевой пес.

Создав себе таким образом армию, она через три года сумела прекратить процесс, начатый Гизами против Колиньи, которого они винили в смерти герцога Франсуа, задушить очаги сопротивления на местах, заставить суды вершить правосудие, невзирая на вероисповедание обвиняемых – неслыханное новшество, в которое трудно было поверить!

Затем королева начинает заниматься внешней политикой. Елизавета Английская, пришедшая в ярость от Амбуазского договора, отказывается оставить Гавр, требуя от своих давних союзников вернуть ей Кале. Несколько пристыженные, Конде и Колиньи прибегают к разным уловкам. Когда неразбериха стала полной, Екатерина собирает собственную армию, навербовав в нее как католиков, так и протестантов, и отправляет ее на штурм Гавра. Город сдался в тот же день, как только на помощь осаждавшим войскам подошел флот.

Едва изворотливая итальянка потребовала возвращения Кале, как королева Елизавета тотчас же денонсировала договор Като-Камбрези и вероломно захватила Гавр. После долгих переговоров Елизавета уступает: она подписывает договор Тройе и, согласившись на незначительный выкуп, окончательно оставляет Кале.

Торжество Екатерины было полным. И только одно событие омрачило ее радость: убийство среди бела дня на мосту Сен-Мишель ее преданного Шарри, убийство, совершенное месье Шателье-Порто, правой рукой Колиньи. Королева была сильно привязана к этому верному служаке, и она никогда не простит его смерть семейству Шатийон, к которому принадлежал Колиньи. Однако опасаясь, что рухнет здание, с таким тщанием возводимое ею в течение целого года, королева отказывается от мести.