Владимир Понизовский - Заговор генералов

Взгорок молчал. Подпоручику казалось: сейчас они проскочат поле — и все. Впереди вдруг разверзся овраг. В это мгновение с гребня грянул залп, застучали пулеметы.

Катя опустил поводья и рухнул с лошади наземь.

Еще минувшим вечером Керенский подписал указ об увольнении Савинкова от должности военного генерал-губернатора Петрограда, а Филоненко — с поста помощника генерал-губернатора и командующего войсками. И тот и другой поступали «в резерв» Временного правительства, что являлось едва замаскированной формой полной отставки: в июле так министр-председатель поступил с Брусиловым, с тех пор полностью выключенным из игры. Однако Керенский при последней, уже полуночной встрече с Савинковым не решился в лицо сообщить ему об этом — позвонил в военное министерство нынешним утром и сказал по телефону.

— В таком случае прошу освободить меня от обязанностей управляющего военмином и мормином! — вспылил экс-губернатор.

— Что ж, Борис Викторович, если вам так угодно. Угодно это было прежде всего самому премьеру. По нескольким причинам. Одна, внешняя — несмотря на бурную деятельность Савинкова на посту генерал-губернатора и его последние публичные поношения Корнилова, все — и в Совдепах, и в партиях — неразрывно связывали его имя с именем мятежника-генерала, в такой же степени распространяя эту связь и на Филоненко, все дни плетения заговора пребывавшего в Ставке бок о бок с бывшим главковерхом. Главная же, сокрытая причина заключалась в том, что отныне и на будущее Керенский решил приближать к себе только безупречно послушных лиц, во всем обязанных ему и без него не имеющих никакого имени, дабы не возникало соперничества. Серые, никчемные?.. Не беда, лишь бы исполнительны. На все посты, до этого часа занимаемые Савинковым, он назначил теперь новоиспеченного генерала Верховского.

— Что до господина Савинкова, то меня для него нет ни в какое время, распорядился премьер, все еще опасаясь честолюбивого террориста.

В этот день угроза корниловского наступления уже полностью миновала. Керенский почувствовал успокоение. Пережитое уже не представлялось ему таким страшным. Он разослал по фронтам — с указанием расшифровать лично телеграмму, в которой потребовал, чтобы комиссары правительства сообщили об отношении высших командных чинов к «корниловскому инциденту». Именно инциденту — не более. Как триумфатор, принял он явившегося с повинной князя Багратиона, командира Кавказской туземной дивизии, торжественно заявившего, что был введен в заблуждение и считает за честь выразить свою преданность Временному правительству и новому верховному главнокомандующему. Керенский обласкал князя и отпустил с богом, сказав, что зла не держит и хулы на него не возводит.

Иное дело — Крымов! У двух направлявшихся к командующему Отдельной армией и перехваченных посланцев Корнилова — полковника Лебедева и подъесаула Текинского полка — были обнаружены документы, изобличавшие главковерха и Крымова в коварном замысле, в недавнем времени именовавшемся попыткой «цареубийства». С генералом он поговорит!..

И вот министру-председателю доложили, что командующий Отдельной армией прибыл в Зимний дворец.

— Введите!

Когда же генерал — огромного роста, с обвислыми усами, с кривыми ногами урожденного кавалериста — вошел, Керенский смерил его презрительным взглядом:

— Кто вы такой? Крымов опешил.

— Вы — самозванец! Я слышал, что вы умны и удачливы. А на поверку оказалось, что вы бездарны!

Саженный генерал, как огромная рыба на мели, начал заглатывать воздух.

— Да-да, бездарны! Посмотрите на карту: части вашей армии — конной армии! — разбросаны сейчас по станциям и разъездам восьми железных дорог! Солдаты уже какие сутки сидят без еды и даже не могут вывести из вагонов лошадей! Не только вы, но и командиры ваших дивизий и полков толком не знают, где находятся ваши эскадроны и сотни!

— Да ты!.. Да как ты!.. — задохнулся генерал.

— Я, министр-председатель и верховный главнокомандующий, вручаю вам удостоверение, подтверждающее, что вы имеете право свободного проживания в Петрограде… — Керенский протянул Крымову один бланк, сделал выразительную паузу, — а также сие предписание, с получением которого вы должны отправиться в чрезвычайную следственную комиссию, к главному военно-морскому прокурору, для дачи показаний об участии в преступном замысле.

— С-сволочь! Гнусная тварь! — взревел свекольный от ярости кавалерист. — А твое честное слово?

— Не под такое ли слово пытался заманить меня в Ставку ваш соучастник Корнилов?.. Можете быть свободны. До трех часов пополудни. В три часа извольте явиться для допроса к прокурору.

Крымов тараном выбил дверь кабинета. Спустя час министру-председателю позвонил адъютант из военного министерства, с Захарьинской:

— Сию минуту здесь выстрелом из браунинга генерал Крымов покончил с собой!..

Предписание Керенского, полученное в Ставке после вчерашних переговоров Корнилова с Алексеевым, гласило: «Все оперативные распоряжения, вызываемые настоящей стратегической обстановкой и действиями противника, должны быть отдаваемы генералом Корниловым и его штабом. Распоряжения эти подлежат точному исполнению со стороны главнокомандующих фронтами и всех войск. Все оперативные перевозки, указанные генералом Корниловым, подлежат немедленному исполнению, если они были прерваны».

Таким образом, Корнилов восстанавливался, хотя и временно, во всех своих правах. Он мог по собственной воле продолжать передислокацию войск. Восстанавливалась наконец и связь. Но в шквале обрушившихся на главковерха телеграмм, радиотелефонограмм, телефонных звонков, лент с аппаратов Юза и Морзе была такая сумятица и неразбериха, что у Корнилова голова шла кругом. «Крымов бросил армию и выехал в Петроград!..» Зачем, почему, один, без войск? Переметнулся на сторону «фигляра»? Быть того не может!.. «Родзянко официально заявил: „Никогда ни в какой контрреволюции я не участвовал и во главе фронды не состоял. И вообще могу сказать одно: заводить сейчас междоусобия и ссору — преступление перед родиной“». А его собственноручная телеграмма из Москвы? А обещания, с глазу на глаз, всемерной поддержки тузов промышленности и правых политических деятелей?.. Жирный индюк!.. Милюков «отбыл на отдых в Крым»… Чего же стоили его слова в салон-вагоне Александровского вокзала в Москве?.. Позор!..

Перед глазами Корнилова вставала картина его прибытия в первопрестольную: как несли на руках к автомобилю, украшенному георгиевским флагом, как ехал он в Кремль через Воскресенские ворота — по царскому пути — на поклонение к Иверской. Стыд!..