Виктор Дьяков - Дорога в никуда. Часть вторая. Под чёрными знамёнами

Тем не менее, сам карать полковника не стал, оставив все на усмотрение коменданта города Веденина. Но те были старые друзья, служившие в этом тихом гарнизоне с ещё довоенных времен. В общем, полковник отделался лишь испугом и даже не удосужился особо изменить режим для арестантов. Совсем по-иному сложилась судьба тех тридцати трех, что увели с собой анненковцы. Их загнали в трюм после чего "Монгол" отчалил от Верхней пристани в осеннюю дождливую хмарь и взял курс на Семипалатинск...

Начальник контрразведки есаул Веселов собирался допрашивать арестованных коммунистов по старшинству. Таким образом, первым "шел" Яков Ушанов, председатель усть-каменогорского Совдепа. Но Анненков сам выразил желание поговорить с ним сначала. Когда в каюту атамана привели, так и не оправившегося до конца от полученного в мае во время штурма крепости казаками ранения, измученного, подавленного бывшего председателя... он показался атаману чуть не ребенком, тонкошеей, худой от природы и ещё более исхудавший в тюрьме.

- Сколько тебе лет?- спросил атаман едва держащегося на ногах арестанта, одновременно словно пронзая его своим тяжелым взором.

- Двадцать четыре... недавно исполнилось,- дрожащим от слабости и страха голосом отвечал Ушанов...

За те пять месяцев, что Ушанов провел в крепостном каземате, он очень сильно изменился. От бывшего, хоть и не самоуверенного, но уже вкусившего большой власти и почувствовавшего ее опьяняющую прелесть юнца осталась лишь бледная, представленная увядшей плотью тень. Слабый режим в тюрьме вовсе не означал непременное благо для арестантов, то оказалась палка о двух концах, ибо любой офицер, или влиятельный гражданин города мог запросто зайти в крепость, в тюрьму и свести счёты с кем-нибудь из арестованных. Так, ещё в июне застрелили бывшего командира красногвардейского отряда Машукова. Кто-то пришел, его вывели из камеры в коридор и там расстреляли. Официально же объявили, что при попытке к бегству. Яков каждый день ждал своей очереди, все эти месяцы мучился осознанием, что возможно этот день для него последний. Нервная система была истощена до предела, он вздрагивал от любого шороха и любой хлопок принимал за выстрел.

Анненков, сам никогда не ведавший чувства страха, трусов терпеть не мог органически. Увидев, трясущееся мелкой дрожью лицо и подбородок арестованного, он, задав несколько вопросов, решил, что проводить с ним свою обычную беседу с целью перевербовки не стоит. Одно дело сагитировать, перетащить на свою сторону храброго, морально-устойчивого противника, а с этим морально и физически сломленным не стоило и возиться.

- Отведите его к Веселову, пусть делают с ним что хотят, меня он больше не интересует,- приказал атаман конвоирам...

- Так, значит, говоришь, родители постоялый двор держали, да разорились? А если бы не разорились, пошел бы в большевики? Ведь ты же не из рабочих, даже не из новоселов, ты ж чолдон, городской,- пытался что-то вытянуть из Ушанова есаул Веселов.

Яков путался, отвечал невпопад и в конце-концов, когда его с целью взбодрить огрели пыточной плеткой-шестидюймовкой, упал, потеряв сознание. На него вылили ведро воды, но это не помогло, он продолжал лежать и стонать. Пока думали, что с ним делать, оставлять в живых для дальнейших допросов, или пристрелить, лежащий в полубессознательном состоянии Ушанов самопроизвольно облегчился, "сделал под себя" на кошму, которой был застелен пол. По маленькой каюте, где помещалась "передвижная" контрразведка, стал распространяться неприятный запах.

- Уберите эту падаль, и подстилку тоже, дышать невозможно!- кричал разъяренный есаул.

- Куда... может за борт?- осведомился один из контрразведчиков.

- Нет... за борт не надо, к берегу прибить может. Надо без следов... Давайте его вниз к кочегарам, в топку...

Тело Якова Ушанова завернули в кошму и бросили в топку парохода "Монгол"...

В Семипалатинске Анненков приступил к созданию на основе своего партизанского отряда, партизанской дивизии, имея целью выдвижение ее в Семиречье и уничтожение тамошних сил красных. Конные полки дивизии формировались в основном из казаков, пехотные из городской молодёжи и мобилизованных крестьян, значительную часть формируемых подразделений изначально составляли добровольцы. И вновь недоброжелатели просчитались, ибо Анненков показал себя и отличным организатором, он энергично и с удовольствием создавал, учил и воспитывал воинские части. Дивизию инспектировал командир 2-го степного корпуса генерал Матковский . С самой германской войны не любил Анненков генералов, но с этим у него сложились неплохие отношения. И Матковский дал высшую оценку его деятельности: "Смотрел части Партизанской дивизии. Отличная выправка, блестящий внешний вид, стройность перестроений и движение показывают, что в надежных и умелых руках русский казак и солдат смог остаться настоящим воином, несмотря на всю пережитую Россией разруху. Каков начальник - таковы и подчиненные. От лица службы благодарю доблестного атамана дивизии полковника Анненкова".

Для того чтобы в дивизию шло как можно больше добровольцев, комендантские команды пополнения, располагавшиеся в наиболее крупных городах, всячески пропагандировали деяния атамана и его подчиненных, вербовали новых партизан, выплачивали им подъёмные, отправляли пополнение в дивизию. Они же обеспечивали семьи добровольцев пособиями и другой материальной помощью, собирали пожертвования среди населения, нередко устраивали и реквизиции. Конечно, местные власти при осуществлении карательных операций часто прибегали к помощи этих команд, как к надежной и испытанной силе. А в это время в Омске...

К лету 1918 года на востоке России образовалось два больших руководящих центра антибольшевистской борьбы. Первый - Временное Сибирское Правительство в Омске, второй - Комитет участников Учредительного Собрания (КОМУЧ) в Самаре. Но если омское правительство было коалиционным и его основной вооруженной силой являлись полки, сформированные на базе Сибирского Казачьего Войска, то КОМУЧ имел преимущественно эсеровскую окраску. Разные политические платформы и конечные цели стали питательной средой для противоречий между этими центрами. Разногласия непосредственно сказывались и на взаимодействии белых войск. Большевики не преминули этим воспользоваться, в конце лета и осенью они провели успешное контрнаступление, сумели взять Самару и отбросить белых от Волги. КОМУЧ, потеряв большую часть подвластной ему территории, перебрался в Уфу, где и была предпринята попытка договориться с представителями Сибирского правительства о выработки компромиссной политической программы и организации единого военного руководства для борьбы с общим врагом. Но, ох как трудно оказалось "запрячь в одну телегу коня и трепетную лань". В Уфе, тем не менее, было принято решение о создании Директории, единого правительства для руководства борьбой против большевистской диктатуры. Официальной столицей нового государственного образования объявили Омск, туда же перебрались члены Директории, чтобы приступить к созданию совета министров. Сразу же началась внутриполитическая борьба между эсерами и прочими: монархистами, кадетами, автономистами... за министерские посты и сферы влияния. Военные, прежде всего высшие офицеры Сибирского Казачьего Войска, сразу обозначили свою явную антиэсеровскую позицию. На пост министра по военным и морским делам пригласили адмирала Колчака, личность известную, авторитетную, обличенную доверием западных союзников. Но продуктивно действовать новое правительство так и не смогло. Грызня за власть не прекращалась, и чувствовалось, что кто-то должен кого-то "сковырнуть". Первыми организовались военные - группа генералов составили антиэсеровский заговор. Они подготовили военный переворот с целью объявления военной диктатуры. Пост диктатора предложили Колчаку. Тот не отказался... В ночь с 17 на 18 ноября 1918 года силами первого сибирского казачьего полка переворот был осуществлен: привезенную эсерами из Уфы подвластную им воинскую часть казаки окружеили и разоружили. Одновременно арестовали всех эсеров членов Директории. 18-го ноября адмирал Колчак был провозглашен полномочным Верховным правителем России...