Мария Фагиаш - Танец убийц

Он свернул на улицу, что вела мимо зданий университета к офицерскому клубу, и увидел за густым кустарником марширующий во главе с лейтенантом взвод пехоты. После того как Михаил днем раньше наблюдал проходящий в центре Вены австрийский полк, вид сербских солдат в плохо сидящих, надетых на голое тело мундирах, солдат, обутых в красные сандалии, привязанные ремешками к болтающимся на худых ногах штанинам, вызывал в нем стыд и ярость. Снова осознал он, насколько отстала его страна. Кто засовывает неукротимых борцов за свободу в голубые суконные кители с зеленым кантом, еще долго не будет иметь дисциплинированное войско. Солдат в обуви домашнего изготовления, напоминавшей детскую, действительно можно было увидеть только на Балканах. Денег, которые королева положила на свой счет в Швейцарии, было бы достаточно, чтобы придать профессиональный вид восемнадцатитысячной сербской армии: приличные сапоги, современное оружие и гарантированное денежное довольствие вместо нерегулярных выплат, которыми должна была удовлетвориться армия сейчас.

Когда взвод проходил мимо него, Михаил заметил, что лейтенант внимательно осматривается вокруг. Неужели заговор раскрыт и заговорщики разоблачены? В Вене Ненадович дал ему прочитать довольно оптимистичное письмо полковника Машина, но оно было написано задолго до этого — многое уже могло произойти. Да и сам полковник признавался, что командование Моравской дивизии в Нише [2] Ниш — город на юго-востоке Сербии. (Примеч. ред.) остается верным королю, о чем в своем письме писал как о несущественном различии во взглядах, которое после переворота может быть легко улажено. Поскольку Михаил из-за своего долгого отсутствия был не совсем в курсе местных взаимоотношений, он принял на веру описание ситуации, данное Машиным. Но теперь он спрашивал себя, не угодил ли в западню.

Михаил взглянул на золотые часы — подарок отца по случаю окончания военного училища, — он опаздывал к назначенной встрече уже на десять минут. Даже малейшие отклонения от плана могли повредить делу, — он решил отбросить всякие опасения и ускорил шаг.

Больше трех лет он не был в этом, похожем на сарай, здании клуба и поэтому не сразу сориентировался в коридоре со сводчатым потолком и бесчисленными дверями, ведущими в винный погреб, на кухню, в складские помещения, комнаты ординарцев. На просьбу указать путь один солдат ответил пристальным взглядом, Михаилу его глаза показались линзой камеры, запечатлевающей его незнакомца в зеленой тирольской шляпе.

Он постучал в указанную ему дверь, и, когда вошел, все восемь офицеров — от младшего лейтенанта до полковника, — а также присутствующий штатский замерли в оцепенении. За долю секунды Михаил прочел на их лицах свои собственные опасения и сомнения. Первым взят себя в руки капитан Драгутин Димитриевич, который за свой эффектный могучий вид получил прозвище Апис. [3] Апис (от егип . Hapi) — священный бык, имевший свой храм в Мемфисе. Связывался с Осирисом, который образно назывался «быком преисподней». (Примеч. ред.)

— Наконец-то, — произнес он, поднявшись, и Михаил очутился в могучих объятиях. Горячее, отдающее запахом табака и винным перегаром дыхание капитана ударило Михаилу в нос.

Человек в штатском, с редкими с сединой волосами закрученными усами и острой бородкой — Михаил сейчас узнал его — был полковник Александр Машин, бывший деверь королевы. После бракосочетания Драги с королем Александром его досрочно отправили на пенсию, запретив даже ношение формы. Михаил знал полковника Машина как одного из немногих образованных офицеров сербской армии — в этом, безусловно, сказывалось его чешское происхождение, — как европейца в подлинном смысле этого слова. Дикая ненависть, которую Машин питал к Драге, вдове его брата Светозара, и которая никак не подходила его цивилизованной натуре, была словно уродливая трещина на мраморе памятника герою.

Остальные офицеры показались Михаилу, во всяком случае на первый взгляд, незнакомыми. Молодые или уже в зрелом возрасте, они все были похожего типа: плотные, мускулистые, с черными, маленькими как булавочные головки глазами, с темной, словно задубевшей кожей, с упрямыми острыми носами. Большинство носило темно-синюю с зеленой оторочкой форму расквартированного в Белграде Седьмого пехотного полка, которым командовал Александр; один лейтенант был в голубой с желтыми шнурами форме гвардии. Этот лейтенант, которого звали Петр Живкович, должен был, как тут же узнал Михаил, нести караульную службу вечером во дворце. Несмотря на свою униформу, эти люди не выглядели военными — Михаил был убежден, что на них надето нечистое белье, дырявые носки, от них несло конским навозом, п о том и пачулями. Выходцы из крестьян, мелких собственников или бывших преступников, они, тем не менее, являлись элитой молодой страны, которая изо всех сил стремилась получить доступ к западной цивилизации.

— Вы привезли нам хорошие новости? — спросил полковник Машин. — Готов ли принц Петр? [4] Петр Карагеоргиевич (1844–1921) — внук Карагеоргия, король Сербии Петр I. В исторической литературе получил имя «короля-изгнанника», поскольку большую часть жизни провел вне Сербии. Возглавил сербскую эмиграцию, поддерживающую Карагеоргиевичей. За границей сблизился с русскими революционерами, был знаком с Бакуниным и Герценом и даже имел прозвище Красный Петр. Участвовал во Франко-прусской войне 1870–1871 гг. на стороне Франции, был награжден орденом Почетного легиона. В 1875 г. участвовал в герцеговинском восстании, организовав отряд в тысячу человек. (Примеч. ред.)

Михаил глубоко вздохнул.

— Да. Но он не желает никакого кровопролития.

Машин нахмурился.

— Разумеется. Но готов ли он взойти на трон, если мы… — Он на секунду запнулся. — Если мы вынуждены будем прибегнуть к крайним мерам?

Михаил почувствовал на себе напряженные взгляды всех присутствующих. Ответь он «нет», и запланированное на вечер дело отодвинется на неопределенный срок, пока не будет найден другой претендент на качающийся сербский престол. Станет ли им Никита фон Монтенегро, его сын Данило или еще кто-то из принцев королевских кровей побочных династий — кто решится сменить католическую или протестантскую веру на греко-православную церковь, господствующую в Сербии, — запланированное дело будет выполнено в том же составе, но в какой-нибудь другой вечер. Вопрос состоит не в том, кто придет к власти, но в том, кто для этого не годится.

Молчание затянулось, и Машин не выдержал:

— Что это значит, капитан? Мы могли бы все уладили еще четырнадцать дней назад, в цирке, когда король и эта особа неожиданно решили посетить выставку. Они полагали, там с ними ничего не может случиться. Мы получили информацию, что они там будут. Одного-единственного снайпера хватило бы, чтобы покончить с обоими. Но тогда у нас не было твердого согласия принца Петра, а без приемлемого кандидата на престол мы даем Австрии прекрасный повод для вмешательства. Вы имели возможность все обстоятельно обсудить с принцем Петром. Насколько решительно он настроен?