Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Мессия

– Наглец! – возопил Учитель.

– Если вы оказываете такой прием тому, кто может быть Мессией, то как вы будете встречать Его истинного Посланца?

Иисус повернулся и направился к двери.

Он дошел до утеса, горделиво возвышавшегося над всеми скалами правого берега. Казалось, темно-синее небо растворилось в Мертвом море, усеяв его черные воды осколками ляпис-лазури. Затем бесплодные воды выпили эти крошки, упавшие с неба, и на землю опустилась ночь. Иисус услышал шаги. Он знал, что это Иоканаан.

– Что за мертвый край! – прошептал он. – Как же надо ненавидеть жизнь, чтобы поселиться здесь!

– Тебе надо немедленно уходить, – сказал Иоканаан, положив рядом с Иисусом дорожный мешок и посох. – Здесь еда и питье.

Иисус кивнул.

– А я уйду отсюда завтра, – добавил Иоканаан.

Что станет с Иоканааном вдали от этой цитадели, которой он посвятил свою молодость?

– Духовенство! – пробормотал Иисус, пожимая плечами.

– Ты как светоч в ночи, – сказал Иоканаан. – Ты освещаешь и указываешь путь!

Иисус встал и положил руки на плечи своего родственника, который даже не вздрогнул, а просто в ответ положил свои руки на руки Иисуса.

– Мы еще встретимся, – сказал он. – Мы не можем не встретиться. Нет, не можем.

Иисус пошел по дороге. Один раз он обернулся и увидел Иоканаана, одиноко стоявшего на утесе. Взошла луна. Она была похожа на отверстие в темной стене, из которого лился мягкий свет.

Прокуратор Амбивий подхватил в Палестине болезнь, которую его лекарь назвал «распространяющейся лихорадкой», поскольку она распространилась на все внутренние органы. После возвращения в Рим прокуратор принимал шарики из глины с добавлением рвотных снадобий, и это лекарство еще больше истощило его организм. Желая хоть немного утешить своего пациента, лекарь послал его на воды в Байи и посоветовал пить только разбавленное вино или воду с добавлением уксуса. На следующий день после приезда Амбивия на виллу претора-перегрина Клавдия Антиаса тайные агенты сообщили Тиверию о том, что прокуратор находится в непосредственной близости от Неаполя, и о причинах его появления здесь. Император немедленно призвал к себе колониального чиновника, который испытывал мучительные страдания до тех пор, пока корабль не высадил его в гавани Капри. Амбивий поднялся по высеченной в скале лестнице, которая вела прямо в императорскую резиденцию, и сразу же догадался, в каком настроении пребывает его повелитель. Настроен император был дружелюбно и благодушно. Однако никому не дано все знать наперед. Задыхаясь, Амбивий поцеловал край тоги Тиверия. Император положил руку на затылок прокуратора и предложил тому сесть рядом.

– Сегодня мы будем ужинать рано, – сказал Тиверий. – Я позвал тебя, чтобы ты сообщил мне о происходящих там событиях.

Амбивий принял подобострастный вид верного пса, широко раскрыв внезапно ставшие влажными глаза.

– Иудеи, – произнес Тиверий. – Каждый месяц мне поступают весьма прискорбные отчеты, впрочем, такие и ты мне посылал.

Под ложечкой у Амбивия заныло.

– Каждые два-три дня то тут то там убивают наших солдат. По-прежнему вспыхивают восстания. Скрывающиеся мятежники, которых называют зелотами, – это дело их рук, не правда ли? Одним словом, нам не удалось по-настоящему их усмирить. Я прав или нет?

Тиверий даже не дождался ответа, чтобы удостовериться в согласии с ним собеседника.

– Я хочу сказать, что в глубине души иудеи хотят, чтобы мы ушли оттуда. Я понял бы подобное желание, если бы речь шла о кельтах или германцах. Но иудеи? Слушай меня внимательно и следи за моей мыслью, Амбивий! В Риме и других италийских городах живут законопослушные граждане, не так ли? Если бы было иначе, что произошло бы, например, в Неаполе? Никаких благовоний, молоденьких куропаток, жемчуга и всяких там гемм. Если кому-нибудь требуются деньги, он всегда идет к иудею, а тот, недолго думая, тут же дает в долг, так?

Как раз недавно сам Амбивий взял в долг у одного иудея.

– Одним словом, в Риме они довольны. Но почему же они недовольны у себя дома?

– Религия, – ответил едва слышно Амбивий. Затем он прокашлялся, прочищая горло.

– Как – религия? – удивленно воскликнул Тиверий. – Но их религию мы оставили в покое!

– Они считают святотатством присутствие чужеземных культов на их древней земле.

Тиверий повернул к Амбивию свои бесцветные глаза.

«Какие же у него огромные мешки под глазами, – подумал Амбивий, – и маленький рот, почти как у женщины».

– Думай, что говоришь, – предостерег его Тиверий. – Почему они принимают как должное то, что у них есть синагога на берегах Тибра, и почему они не могут смириться с существованием храма Юпитера у себя на родине?

– Цезарь, в Риме они забыли об Израиле, но в Израиле они не могут забыть о Риме, – ответил Амбивий.

«А он не так глуп, как кажется на первый взгляд», – подумал Тиверий.

– В Риме, цезарь, ты можешь заставить их носить римскую форму, но в Иерусалиме они плюют в спину легионерам.

– И все же они должны знать, что мы их отнюдь не ненавидим. Они должны всегда помнить, что если кто-нибудь в Риме скажет дурное об иудее, он лишится уважения общества. А также, что Палестина как страна больше не принадлежит им.

– Они ничему не научились и ничего не забыли, – сказал Амбивий. – Они по-прежнему думают, что живут на землях царя Давида, своего героя. Мы же – чужеземцы, угнетатели. Мы навязываем им наш нечестивый закон. Они полагают, что боги избрали их среди всех прочих народов, а следовательно, они считают себя выше всех остальных. Многие из них мечтают взять в руки оружие и обратить его против нас, но не каждый по отдельности, как они делали до сих пор, а сообща.

– А цари, которых мы им дали? Чем они их не устраивают?

– Они ненавидят всю династию Ирода.

– Ты уверен, что это все из-за религии? – спросил Тиверий. – Да знаю я их религиозные догмы! Там нет даже намека на то, что римляне должны быть побеждены!

Амбивий мысленно высказал предположение, что Тиверий ничего не смыслит в умонастроениях иудеев, а возможно, и галлов, инсубров, тевтонов, неметов, венетов… Может быть, императором становится тот, кто всегда на виду, как груша, растущая на конце ветки. «А мне, – подумал Амбивий, – видимо, на роду было написано заработать несварение желудка в Кесарии».

И все же надо было отвечать Тиверию.

– Ни один народ нельзя сравнивать с иудеями. Никакой другой народ не соединил всех своих богов в единственном и не решил, что этот бог и есть их отец. Я не знаю более нетерпимого народа. Херуски, винделики, да и фризы считают себя выше или ниже нас – в зависимости от того, кто одержал победу в сражении. Но иудеи, цезарь, всегда считают себя выше всех.