Мика Валтари - Тайна царствия

– Мир и тебе! – ответил он – Ты заблудился, чужестранец?

– На свете много путей, и на них нетрудно заблудиться, – с надеждой в сердце ответил я – Возможно, ты сумеешь указать мне истинный путь?

– Тебя направил сюда Никодим? – не очень вежливым тоном осведомился он, – Если это так, то меня зовут Лазарь. Чего ты хочешь?

Он говорил так, словно делал это из последних сил. Я перешел на другую сторону тропинки и сел на землю неподалеку от него. Что за наслаждение вкусить хоть немного отдыха в тени фигового дерева! Я сделал над собой усилие, чтобы не смотреть Лазарю прямо в лицо; иудеи в разговоре с чужестранцами привыкли опускать глаза. У них не принято открыто смотреть друг другу в лицо.

Мое молчание, вероятно, показалось ему удивительным, и он нарушил его первым.

– Тебе, должно быть, известно, что первосвященники решили убить и меня. Однако, как можешь убедиться, я не собираюсь прятаться и продолжаю жить в своей деревне и в своем доме. Пусть приходят и убивают это тело, если смогут! Я их не боюсь! И тебя тоже! Никому не дано меня убить, потому что я никогда не умру!

Эти ужасные слова и его остекленевший взгляд наполнили меня ужасом, мне показалось, что я ощутил исходившее от него леденящее дуновение.

– Неужели ты лишился рассудка? – воскликнул я. – Как человек может утверждать, что никогда не умрет?

– Кажется, я перестал быть человеком – ответил Лазарь, – Конечно, у меня еще есть это тело. Я ем, пью и разговариваю. Однако в этом мире для меня не существует ничего реального. Я ничего не потеряю, даже если лишусь этого тела.

В нем было что-то такое странное, что я поверил этим словам.

– Мне рассказывали, будто тот, кто был распят как царь иудеев, пробудил тебя от смерти. Это правда? – поинтересовался я.

– Что за вопрос? – ироничным тоном заметил он, – Разве я не сижу рядом с тобой? Я умер смертью человека, был завернут в саван и четыре дня провел в гробнице, пока он не пришел и не приказал отвалить камень при входе. «Лазарь, выходи!» – позвал он. Для него это было не самым трудным делом!

Однако, казалось, рассказанное не радовало его. Я по-прежнему молчал, и он продолжил:

– Все случилось по вине моих сестер, я никогда не смогу им этого простить. Они отправили за ним посланцев и заставили его вернуться. Если бы я не умер от этой болезни, ему не пришлось бы возвращаться в Иудею и он не попал бы в руки своих врагов. Он сам оплакал меня, перед тем как вызвал из могилы.

– Ничего не могу понять, – недоумевал я – Чем ты недоволен и в чем обвиняешь сестер, если благодаря им он пробудил тебя от смерти и теперь ты можешь наслаждаться радостью жизни?

– Не знаю, как может однажды вкусивший смерть человек наслаждаться радостью жизни! Ах, он не должен был меня оплакивать! Это, несомненно, был Сын Бога! В своей вере я не придерживаюсь тех же взглядов, что сестры, однако знаю, что он должен прийти к людям. Но я никак не могу понять, почему он так сильно любил меня!

Мы замолчали и сидели, неподвижно глядя перед собой. Его холодность и нескрываемое раздражение казались мне такими странными, что я не знал, о чем еще можно его спросить.

– Но теперь ты веришь, что он был Мессией? – осторожно осведомился я.

– Он был больше чем Мессия! – уверенно произнес он – Тебе, конечно, рассказывали о том, что на третий день он воскрес.

– Я действительно слышал об этом! И пришел к тебе, чтобы услышать еще что-то!

– Тогда слушай: каким бы мудрым ты не представлял себе человека, Иисус все равно превзошел бы его. Какая сила смогла бы его удержать в могиле? Чтобы удостовериться в этом, мне не было необходимости, как моим сестрам, самому идти туда. И все же, чужестранец, я не желаю увидеть его еще раз в этой жизни. Я смогу быть с ним, лишь когда окажусь в его царстве.

– А какое оно, его царство? – с жадностью спросил я.

Лазарь уставился на меня своими остекленевшими глазами.

– Почему же ты сразу не хочешь узнать, что собой представляет царство смерти? Можешь мне поверить: смерть находится везде – здесь и повсюду.

Он немного помолчал и, склонив голову, продолжил:

– Не подумай, что я какой-то шарлатан! Возможно, ты не понимаешь того, что я говорю, но разве мне самому это понятно? – И добавил: – Не отчаивайся, видя мою грусть. Смею тебя заверить: ты на верном пути. Если и дальше пойдешь по нему, то никогда не заблудишься.

Он поднялся и отряхнул свой плащ.

– Ты хочешь повидаться с моими сестрами? – спросил он, догадываясь о моих намерениях, – Я провожу тебя к ним, однако позволь мне сразу же уйти. Я не испытываю удовольствия от общения с людьми.

Я подумал, что на нормальных людей он должен производить впечатление человека, принадлежащего скорее к миру мертвых, чем живых. Я также обратил внимание на то, что он передвигался с трудом, словно конечности не полностью ему подчинялись. Любому постороннему, не знающему его историю, он, несомненно, показался бы странным.

Лазарь повел меня в обход тропы, ведущей в деревню, и обогнув холм, мы приблизились к высеченной в камнях могиле, откуда его вызвал назаретянин.

Дом, в котором Лазарь жил с сестрами, принадлежал богатому поместью. Пока мы шли, он показал мне двух ослов, которые паслись на лугу, виноградник, сад и даже домашних птиц, гребущихся в земле неподалеку от дома. Можно было подумать, что он хочет убедить меня, что я имею дело далеко не с нищими. Эта мирная картина была настолько осязаема и привлекательна, что с трудом верилось, будто идущий рядом человек воскрес из мертвых.

Однако теперь я понимал всю второстепенность истории о его воскресении; главным для меня было узнать, действительно ли Иисус из Назарета был Сыном Божьим и действительно ли он воскрес; и если да, то не могло быть сомнений в воскресении Лазаря. Вдруг я проследил за ходом своих мыслей и испытал небывалое удивление: неужели я – тот самый Марк, который некогда учился в Родосе, целыми ночами бродил по улицам Рима, обладал определенной репутацией, безумно любил чужую жену среди роз в Бэ, в Александрии после изучения пророчеств до самого утра предавался разгулу?

Неужели в меня вселился демон или я стал просто жертвой какой-то иудейской магии и теперь брожу здесь, по иудейской деревне, в покрытом пылью и пропитанном потом плаще, среди кудахтанья кур, в поисках свидетелей воскресения и других чудес, в поисках созданного человеком Бога, умершего и затем воскресшего, для того чтобы изменить этот мир? Конечно, если все обстоит именно так, мир не сможет оставаться прежним. Вслед за Лазарем я вошел в большую, погруженную в полумрак комнату, внизу были видны глиняные кувшины, мешки и кормушка для животных, а жилой этаж оказался довольно скудно обставленным. Лазарь позвал сестер, а меня провел к колодцу перед домом и предложил присесть. По крестьянскому обычаю женщины вышли с прикрытыми лицами и опущенными глазами.