Мика Валтари - Тайна царствия

– Я не боюсь, – ответил я, – Еще никогда он не использовал силу для того, чтобы обрушиться на своих врагов, так как же он применит ее против человека, который ищет путь к нему?!

– Ты думаешь, что все знаешь? – съехидничал Фома. – А тебе не рассказывали, как он в ярости проклял фиговое дерево, на котором, несмотря на обильную листву, не было и единого спелого плода, и оно сразу же усохло на наших глазах? И не забудь: тогда время спелых фиг еще не наступило.

Иоанн добавил:

– Это, конечно же, одна из ого притч, смысл которой мы не поняли.

– Притчами он говорил с толпой, а нам все объяснял! – прервал его Фома. – Каким чудом нам удалось бы понять его сейчас, если мы не поняли тогда? Вперед! Лучше без промедления уехать отсюда!

Его угрозы и нежелание иметь со мной дело возымели обратное действие и придали мне смелости.

– Да будет так! Сожалею, что помешал вам! Я выехал из Александрии в поисках повелителя мира, о приходе на землю которого гласили пророки не только Израиля, но и многих других стран; соединение звезд, сообщающее о его рождении, наблюдали и в Риме, и а Халдее и в Греции! Я нашел этого повелителя мира в лице Иисуса из Назарета, которого распяли как иудейского царя, и я присутствовал при его тяжелой кончине; его царство, конечно же, отличается от того, что я себе представлял и, по всей видимости, от ваших собственных представлений, однако мне кажется, что у вас нет никакого права запретить мне продолжать его поиски, а воскресение Иисуса доказывает существование этого царства.

Таковы были мои слова. Меня охватило чувство отчаяния, и горькие слезы разочарования обожгли глаза; отвернувшись, чтобы скрыть свое лицо, я словно сквозь дымку видел большую комнату, углы которой были погружены в полумрак. На какой-то миг я ощутил, что должно произойти что-то необычное, как в доме Лазаря, только теперь это был не сон, а совершенная явь. Меня охватило непреодолимое желание призвать на помощь Иисуса, во весь голос произнеся его имя, как тогда, когда камень в руках нищего превратился в сыр; однако я не посмел сделать это в присутствии двух человек, которые, несмотря на неуверенность и колебания, могли знать о нем больше меня, которым их Учитель, конечно же, поведал свою тайну, прежде чем отправиться навстречу смерти – она по одной лишь ему известной причине должна была завершить его земной путь и смысл ее его ученики еще не поняли.

Итак, я не решился произнести его имени и униженно промолвил:

– Да пребудет с вами мир!

Обернувшись, я собрался выходить.

Фома прошел вперед, чтобы отворить дверь, провернул большой деревянный ключ и дернул за ручку. Дверь не открывалась. Он еще раз потянул ее, еще раз провернул ключ, но безуспешно.

– Дверь набухла и не открывается, – сказал он.

– Не дергай так сильно, а то сломаешь замок, – предупредил Иоанн, придя на помощь, но и его усилия оказались безуспешными.

Оторопев от удивления, они оба негодующе посмотрели на меня, словно в том, что дверь не открывалась, была моя вина. Я, в свою очередь, решил попытать счастья, и несмотря на то что мне никогда раньше не приходилось пользоваться деревянными ключами и замками, ключ легко повернулся, и дверь поддалась без малейших усилий. В лицо мне ударил прохладный вечерний воздух; я увидел устланный звездами небосвод, от которого оторвалась и упала одна звезда, словно о чем-то предупреждая.

Происшествие с дверью и случай со звездой я воспринял как знак того, что Иисус не отстранял меня от своего царства. Однако его ученики не усмотрели в этом никакого предзнаменования: Фома лишь несколько раз провернул ключ в замке, ворча себе в бороду, что такой бедный человек, как он, не привык иметь дело с ключами и всякими замками, поскольку у него никогда не было ничего такого, что запиралось бы.

Они остались наверху, а я спустился по лестнице. Внизу меня ждал юный Марк.

– Сумеешь ли ты сам отыскать свой дом, чужестранец? – вежливо осведомился он – Наступила уже вторая стража.

– Не беспокойся! – ответил я – Напрасно Нафанаил, дрожа от страха, вел меня окружным путем, какими-то закоулками, чтобы я никогда не смог отыскать этот дом; думаю, я легко доберусь до нижней части города, а оттуда без труда найду дорогу домой. Как только я окажусь за стеной, я спущусь вниз по тропе, ориентируясь по звездам.

– Отец и дядя попросили меня быть за хозяина этого дома и принять тебя, – поспешно произнес он. – Я ничего не смог тебе предложить, потому что посланцы Господа не пожелали разделить трапезу с римлянином. Прошу тебя, позволь мне в знак гостеприимства проводить тебя домой.

– Ты еще очень молод, а молодежь нуждается в хорошем сне, – сказал я, улыбаясь – Ты и так слишком долго меня прождал.

– В такую ночь трудно сомкнуть глаза! – заверил меня Марк – Подожди секунду, я только схожу за плащом.

Полусонная служанка что-то проворчала у ворот, но мальчишка, смеясь, слегка хлопнул ее по щеке и выскользнул наружу. Я заметил, что в руках у него была трость со свинцовым набалдашником, что мне весьма не понравилось, хотя, по правде говоря, этот юнец не внушал мне никаких опасений. Он весьма уверенно провел меня прямо к нижнему городу, ни разу не свернув с прямого пути, чтобы я не смог опять отыскать этот дом: честно говоря, я думал, что он собирался поступить именно так, вызвавшись меня проводить. Там, где было темно, он брал меня под руку, чтобы я не споткнулся и не упал. Похоже, он горел желанием поболтать со мной, однако я шел, опустив голову и не разжимая губ, и он не решился начать разговор. В то же время во мне еще тлела искра надежды, и я решил заговорить первым.

– Так значит ты знал Иисуса из Назарета?

Марк сжал мои пальцы в своей руке.

– Да, – ответил он – Я помогал готовить пищу и прислуживал за столом, когда он со своими учениками ел пасхального ягненка. Это было в последний вечер. Но я видел его и до этого: он приезжал в Иерусалим верхом на осленке. Я тоже его приветствовал как Сына Давида.

С большой гордостью он добавил:

– Мой отец привязал осленка в условленном месте, чтобы ученики смогли его затем найти. В тот день люди бросали ему под ноги свои плащи и кричали: «Хозаннах!», размахивая пальмовыми ветвями. Благодаря моему отцу и тете он жил в большой комнате, не платя ни гроша.

– А кто твой отец? – поинтересовался я – Чем он занимается и почему так относился к Иисусу, не взирая на местные власти? Юноша нахмурился и прошептал:

– Лучше не упоминать его имени в связи с этими обстоятельствами. Однако он принадлежит к числу людей, душа которых исполнена смирения, несмотря на свое богатство. Вполне возможно, что его упросили укрыть у себя Иисуса, но тот не пожелал подвергать опасности отца и его дом и перебрался в Гефсиман. Но предателю Иуде было известно местонахождение нашего дома; они пришли сначала сюда: взломали дверь, принесли горящие факелы и громко бряцали оружием. Я вскочил с постели и побежал предупредить его об опасности.