Мика Валтари - Тайна царствия

– Как же другие поверят нашим словам и тому, что мы видели собственными глазами, если ты не хочешь мне верить, хотя сам хорошо знал его? – со вздохом спросил Симон. – Он явился тебе на дороге, а нам здесь, в этом доме. Господи, сжалься надо мной! Во имя всего того, что произошло со мной сегодня, я уверовал, что он воскрес и потрясает мир точно так же, как все перевернул в моем доме! Расскажи мне о нем и о том, что он проповедовал, Закхей. Говори, чтобы мы могли понять, чего он хочет от нас.

Он сам сходил за водой и, чтобы помириться с Закхеем, омыл ему голову, а Элиазар – ноги. После этого он дал ему чистый плащ. Бывший мытарь, видя нашу жажду услышать из его уст слова о вечной жизни, успокоился.

– Он проповедовал при всех и ничего тайного мне не сообщал, – сказал он. – Войдя в Иерихон, он вернул зрение одному слепому, уверовавшему в него. В разговоре со мной он сказал: «Сын Человеческий пришел отыскать и спасти то, что утрачено». Он еще сказал, что в его царстве скорее примут одного раскаявшегося грешника, чем девяносто девять не согрешивших праведников.

– Это же несправедливо! – вмешался Симон – Какая же тогда может быть радость для человека, старающегося жить праведной жизнью, если Господь отворачивается от него и даже не желает с ним говорить? И как грешник в глазах Господа может снискать большую благодать?

Движением руки Закхей попросил его помолчать.

– Он назвал меня по имени и, несмотря на то что я был презираемым всеми грешником, пришел ко мне в гости. Когда он произнес мое имя, обида, травившая мою душу из-за большой головы и уродливого тела, прошла, и я, ненавидевший всех людей на свете, был признан и прощен царем Израиля, Давидовым Сыном! Что с тех пор для меня благожелательность людей? Я стал свободным и в радости раздал половину своего состояния нищим. Однако не думаю, что вам дано это понять!

– Действительно, нам этого не понять! – признал Симон. – видимо, ты прожил с голь неправедную жизнь и сотворил столько незаконного, что опасаясь близкого ареста, ты предпочел разыграть раскаяние и, вернув часть наворованного, спасти, по крайней мере, все остальное.

– Твои слова ничуть меня не обижают, а твои суждения вызывают уважение, – сказал Закхей. – Я тоже стал недоверчивым, всегда стараюсь найти объяснение поступкам других. Не знаю, как описать то, что я почувствовал, глядя ему в лицо, когда он рассказал мне одну историю, смысла которой я еще не совсем понял. Это история о человеке знатного рода, который отправился в далекую страну, где его должны были короновать. Перед отъездом он позвал десятерых слуг и дал им десять мин золота, приказав приумножить их к его возвращению. Однако в той стране подданные ненавидели этого человека и направили к нему послов, на которых возложили обязанность передать, что не желают, дабы он был их царем. Но все же его сделали царем, а возвратившись домой, он призвал к себе слуг, которым поручил деньги, и спросил их о прибыли. Первый с гордостью сообщил, что его мина принесла десять мин дохода. Тогда царь сказал ему: «Это хорошо, и ты хороший слуга, а раз ты так хорошо справился с делом, имея в руках лишь немногое, назначаю тебя правителем над десятью городами».

– А разве он не говорил ни о чем другом, кроме денег? – разочарованно прервал я его рассказ – Я надеялся услышать что-то о вечной жизни.

– Но я же был сборщиком податей, и он, естественно, решил что мне легче будет понять притчу на близкую мне тему, – ответил Закхей.

– Нам, сыновьям Израиля, легче понять все, что связано с деньгами, чем тебе, римлянину, который был воспитан на греческой философии, – вмешался Симон Киринейский – Десять мин – это значительная сумма, если только они были из золота, а не из серебра. Кроме прочего, все зависит от того, в течение какого времени отсутствовал их господин, поскольку за короткий период никто не сумел бы честным путем удесятерить такую сумму.

– Вы хотите услышать продолжение или нет? – спросил Закхей. – Второй слуга увеличил свой капитал в пять раз и стал правителем пяти городов. А последний слуга принес ту самую мину, которая была ему выдана: он хранил ее под подушкой, боясь потерять, пустив ее в оборот. В свою защиту он сказал: «Я побоялся гнева такого жестокого человека, как ты, привыкшего брать то, что не клал, и пожинать то, что не сеял». Тогда царь ответил: «Я могу судить о тебе по твоим же словам, никудышный раб! Ты знал, что я – жестокий человек, берущий то, что не кладу, и пожинающий то, что не сею. Почему же ты не передал эти деньги какому-нибудь банкиру, если сам не знал, как их приумножить для меня? Сейчас эти деньги были бы у меня с процентами». И тогда он приказал забрать у него мину и отдать ее тому, у которого их оказалось десять. Остальные возмутились: «Но у него уже есть десять мин!» Я прикрыл лицо рукой, чтобы не выдать своей скуки, однако в эту минуту Закхей победоносно взглянул на нас.

– Послушайте, какой отсюда следует вывод, – произнес он, подняв руку. – Будьте внимательны, чтобы вы смогли его понять. Царь возвестил: «Каждому человеку, у которого уже есть, дадут еще больше, и он станет еще богаче, а у того, кто ничего не имеет, отнимут самое последнее». Затем он разыскал своих врагов, не пожелавших, чтобы он стал царем, и велел казнить их.

Мыс Симоном задумались о смысле этой загадочной притчи.

– Я не могу ее понять, – признался я в своем бессилии, – но мне это кажется несправедливым.

– Я тоже ничего не могу понять, но с тех пор как я узнал о его смерти, эта история все больше не дает мне покоя. Я не могу отделаться от мысли, что с человеком знатного происхождения, которого ненавидели его подданные, он сравнивал самого себя и желание приумножить свое неземное царствие. Он, конечно же, собирается еще вернуться и потребовать отчета от тех, кому он доверил свою мину, чтобы узнать, кто и как ею распорядился.

– Ты точно запомнил притчу? – спросит я.

– По крайней мере, основную идею, думаю, я запомнил хорошо, – ответил он. – Во всяком случае, я слушал ее не один, и остальные смогут это подтвердить. Одни могут утверждать, что в ней речь шла о талантах, другие скажут, что слуг было всего трое, однако концовка, показавшаяся нам странной, неожиданной и несправедливой, запомнилась всем одинаково.

После минутного раздумья он продолжал:

– Не думаю, что в этой притче деньги – основное. В ней заложен более глубокий смысл. Он говорил, что не стоит стяжать сокровища на земле, где их пожрут моль и черви, а следует их собирать в его царстве.

Симон вздрогнул, словно ему в голову пришла неожиданная мысль.

– Элиазар, – приказал он, – быстро сбегай к шкафам, возьми там всю шерстяную и льняную одежду и раздай ее нищим во дворе!