Манфред Бёкль - Нострадамус: Жизнь и пророчества

40. Таур и Дорад эту кровь не прощают,
И вот Сатурнинец возмездью не рад,
Идут к Албанину, сверкая мечами,
И в новое озеро рухнет Майнад.

41. Тихоня стал хитрым и ловким тираном,
Когда он пробрался на Папский престол,
Доверчивой пастве наносит он раны,
По-лисьи пушистым виляя словцом.

42. Всему виной сила, насилие, скупость,
И вождь Орлеана в досаде на них.
Смотри, Сент-Мемир! Штурм споткнется о трупы,
Погибший в шатре непритворно притих.

43. Фанатик-маньяк стал опорой народа
И к власти пришел через злобу и кровь,
Взметнулась эмблема плебейского рода,
Мятеж разрушает родительский кров.

44. В дерзаньях он превзошел Огмиона,
Но в семь или в девять свернул он с пути,
Так зверь в человечьем обличье мечтает о троне,
С Наварры до По он намерен пройти.

45. Он ногу сломал, и рука перевязана шарфом,
Таким был Луи, уходя из дворца,
Здесь смерть тронет струны у траурной арфы,
Пасхальный хорал не допет до конца. [125] Есть точка зрения, что это — аллегорическое изображение трагической судьбы Людовика XVI.

46. Страшитеся двух затруднений в Тараре,
И Манзоле в страхе за римский союз,
Три брата французских, орел и петух будут в ссоре,
Кровавого трона под Марсом боюсь.

47. Ты был свидетелем битв Ганнибала,
О озеро! Где же коварный де Пол?
Скольких убиенных на дно твое канут, [126] Речь идет о Трансменьянском озере.
И яростный немец в атаку пошел.

48. Предвижу войну в планетарных масштабах,
Три армии грозных республику рвут,
Созвездия против и сильных и слабых, [127] Сатурн будет в созвездии Рака, а Юпитер приблизится к Марсу.
Но все ж Кальдондон от разгрома спасут.

49. Созвездия в факелы гроз превратятся,
Тардайцы, я знаю, прорвутся в Бруджес,
И с гибелью вождь Барабарин в Понтерозе встречался,
В февраль, в день шестой, смерть царила окрест. [128] Когда Сатурн будет в созвездии Быка, Марс приблизится к Стрельцу, а Юпитер будет в воде.

50. Сагунс! Над тобой горевая комета.
Вокруг Кападильо и голод и мор,
Стал рыцарем зверь, добряком обогретый,
Тунисец большой обезглавлен, но казнь — не позор!

51. Колон повторяет судьбу византийцев,
Кордова его принимает опять,
Сквозь зависть его кораблям не пробиться,
Отшельником будет он жизнь созерцать. [129] Этот катрен восьмой «Центурии» тоже вызвал множество различных толков. Одни полагают, что это — реквием по Христофору Колумбу (Кристобалю Колону). Другие, возражая им, доказывают, что речь идет не о Колоне, а о местности Колонья и об испанском короле Карле Пятом, который провел последние годы своей жизни в тихом монастыре.

52. Король из Блуа власть возьмет в Авиньоне,
Сквозь Линден его с Амбуаза вело,
Здесь воля монарха всю церковь с мест стронет,
И Гвоздь из Пойтриса калечит святое крыло.

53. Божий храм омывается солнцем и правдой…
Кто в Булони смывал пятна прежних грехов,
Тот взлетел высоко, но ему иерархи не рады;
Он блестящий сановник, а патер плохой. [130] Кое-кому из комментаторов Нострадамуса кажется, что это — провидческая характеристика кардинала Ришелье.

54. Генрих Сильный был великодушен,
Добиваясь вступить в этот брак.
Сент-Квентин и Аррас. Путешествия ждут ваши души,
И Мацеллум [131] Мацеллум, в смысле мясник. второй вел испанцев во мрак.

55. Мост спешно построят из бочек и чанов,
И будут разрушены восемь мостов,
Пленили вождя, и отряд его в ранах,
Ножи режут глотки у лучших сынов.

56. Беда, коли в партии воля ослабнет
И в левую пропасть обрушится стон,
Пусть в правом углу все реформы озябнут,
Раз будет открыт беспартийный закон. [132] Поразительный катрен, который делает честь всей философии истории Нострадамуса. Режимы политических партий преходящи. И эти режимы будут сменены новой эрой, в которой беспартийность станет исторической закономерностью.

57. С простого солдата он стал полководцем,
Все выше всходя в боевых временах,
При нем на крестах гаснет яркое солнце
И церковь изведает горе и страх.

58. Разделится братьями все королевство,
И диспуты стоит оружьем сменить,
Британское имя и титул английский — в соседстве,
Кого ж воздух Франции здесь опьянит?

59. Ей дважды взлететь — дважды встретить паденье,
Ни Запад ее не принял, ни Восток,
Германию предала страсть к разрушеньям,
Страна получила жестокий урок.

60. Ведь их как родных повстречают в Париже,
Вся Франция славит теперь англичан,
Большая победа все ближе и ближе,
Но все же Норларис страдает от ран.

61. Избави нас Бог от опеки дер Тага.
Не верно, что здесь он навеки осел,
Растоптанный жезл сто славится в сагах,
Свобода нужна нам для собственных дел.

62. На что ему Ронские эти святыни?
Захватчик разграбит старинный собор,
Но демон бубонный их всех опрокинет,
Своих и чужих бьет губительный мор.

63. Из женской измены кровь хлынет потоком,
Замучена мать, раз не муж был отцом,
Убит и сынок, ставший жертвою рока,
Повешено восемь, невинных ни в чем.

64. Детей острова все равно не щадили,
Совсем уж отчаялись два из семи,
Но всех их поддержки от лиги лишили,
Режим в Монпелье остальным был не мил.

65. Он сам разрушал все благие надежды,
Когда двадцать месяцев правил страной,
Тиран распинал человечность и нежность,
Но был еще худшим правитель иной.

66. Столетья отыщут забытые книги.
Мой факел в иных оживет временах,
Где троны исчезнут в восстаньях и сдвигах
И принцы в могилах прочтут письмена.

67. Когда ни один, ни другой не был выбран,
Добился согласья безвестный Нерзас,
Народ за него: это пастырь большого калибра,
Колонья с Феррарой его не предаст.

68. Проворный юнец обманул кардинала
И выбил его из позиций былых,
Пускай Акведук с усыпальницей принца того не видали,
К интригам век новый, как древний, привык.

69. Восьмой, третий, первый… летят серафимы
С дерзающим взмахом святого крыла…
Старик был для юноши ангелом зримым,
Поддержка богов от бесчестных ушла.

70. Дикарь стал тираном у месопотамцев,
Наложницу делит с врагами идей,
Он даже лицом почернел от злорадства,
Скотина, которая топит людей.

71. В грядущем предвижу расцвет астрономов.
Науку о звездах не сжечь на кострах,
Шестнадцать веков и семь лет вспомнит умный потомок.
Открытья не меркнут во всех временах.