Владимир Потапов - Пылающие алтари

Старая жрица вдруг села на кошме, откинула край ее. Там лежала золоченая шейная гривна. Она растянула ее и надела на шею Анту. Головки гривастых волков слабо стукнули под подбородком воина. Томирия откинулась на кошму, глаза ее закатились, дыхание прервалось.

Увидев, что Томирия переселилась в тот мир, куда живой не имеет доступа, Ант поднялся и мечом изрубил в куски бронзовое зеркало жрицы, чтобы душа ее смогла сопровождать свою хозяйку в царстве теней.

Ктес обнажил седую голову и, поклонившись огню на жертвеннике, обратился к нему с просьбой:

— О, горе мне! Вот и остался я одиноким, как сухая ветка средь голой степи. Моя повелительница, справедливая царица Томирия, переселилась к тебе, владычица земли и неба, воды и огня, всеведущая Папануа! Не отвергай ее смиренную душу.

Потом они вместе с Антом обошли семь раз вокруг жертвенника. Старик поднял на воина слезящиеся глаза:

— Ант! Ты единственный, кто, кроме меня, видел отход госпожи в иной мир. У тебя есть теперь среди предков надежный покровитель. Отныне тебя не одолеет ни один враг и телу твоему никто не нанесет вреда. А сейчас оставь меня одного.

Воин вышел из хижины. Рука сама потянулась к шее и погладила головки диковинных заморских зверей на гривне. Он никогда не видел их. У степных волков нет такой мощной гривы, да и морды у них острее. Эллины говорят, что гривастый волк — царь зверей — живет в далеких землях, за двумя морями. Коню туда не дойти.

У волка есть что-то родственное сираку. Он всегда идет на более сильного врага, чем сам. Дерзость заменяет ему недостаток силы. А попав в беду, волк умирает молча. Кому ж, как не ему, быть царем зверей? Грива же — признак царственности.

…И никто из племени не знал, что брачный амулет царицы на шее Анта принес неизбывное горе проказливой и своенравной Атоссе. В ее синих глазах поселилась печаль. Но руки еще чаще касались меча и лука на тренировках.

С тех пор как определился будущий супруг Зарины, что-то странное стало твориться с Гобрием. Он сторонился молодой царицы, прятался, убегал в степь. Посланные за ним воины разыскивали его и приводили в Успу, но он исчезал снова. Зарина пыталась заговорить с ним, но Гобрий угрюмо отмалчивался. Накануне похорон Томирии Гобрий вновь покинул Успу и больше не появлялся. Ходившие на его розыски воины вернулись в крепость ни с чем.

Зарина знала, что мать передала брачный амулет Анту. Ее сердце ничего не имело против этого выбора, — только больно сжалось оно, словно предчувствуя какую-то беду. Зарина положила руки на плечи Анта, сказала:

— Не время сейчас, воин, для брачного пира! Беда грозит моему народу. Разделим свадебную чашу после битвы с Мегиллой, да пошлют нам боги победу!..

Когда прибыли воины с половины становищ, могила была уже готова. Дно и стены ямы обмазали глиной, пол посыпали толченым мелом. Сираки поклонялись огню и солнцу, белый цвет был символом света. Томирию положили головой на юг, чтобы неподвижная северная звезда смотрела ей в лицо.

Давным-давно бог войны Ахардей, покровитель сираков, сошел на землю. Он воткнул свой акинак в синь небесного луга, привязал к нему колесницу. С тех пор и ходят по кругу лошади божественной колесницы, а с ними и все стада неба. Ахардею некогда возвращаться, назад, слишком много дел на земле. Вот и живет он теперь в реке, бегущей через Степь, помогая сиракам в их бедах. А они кладут своих умерших цариц лицом к его акинаку — неподвижной звезде на севере и втыкают меч в землю — приносят над ним жертву грозному богу.

В могилу положили оружие, служившее Томирии при жизни, все ритуальные принадлежности жрицы, необходимые ей и среди теней предков. В углу ямы поставили горшок с едой. Украшения и царскую диадему спрятали в тайник в стене, разбросали по полу осколки бронзового зеркала. На жертвеннике оставили переднюю ногу барана.

Когда стемнело, зажгли костры. Все население крепости и воины, прибывшие из становищ, собрались вокруг могилы. Они готовились к прощальной тризне. В ямах из песка, под кучами тлеющего кизяка, дозревали бараньи туши, зажаренные целиком.

Акинак воткнули в землю поближе к воде. Сюда же пригнали животных, предназначенных в жертву. Вот провели четырех мальчиков с обезумевшими от страха глазами. Они должны прислуживать своей госпоже и в царстве мертвых. Так решили суровые старцы из Совета старейшин.

Воины делают над могилой накат из бревен, укладывают на них сухой хворост и камыш для погребального костра. Двигаясь затылком вперед с горящим факелом в руке, Зарина медленно подходит к усыпальнице матери и зажигает на деревянном перекрытии погребальный костер. Так же, не оборачиваясь, она уходит, чтобы умершая не узнала факельщицу и после не могла отомстить. Огонь очищает души умерших от обид, накопленных ими за долгую жизнь.

Старый Ктес колол баранов над акинаком. Горячая кровь стекала по стальному лезвию, обливала золотую обкладку рукояти, струилась по земле, постепенно густея. Всплески кострового пламени дрожали в черных ее потоках. Воины рубили туши мечами, куски бросали в огонь. Смрад горящего мяса распространялся над степью.

Все войско пришло в движение. У костра мелькали пляшущие силуэты. Пение воинов напоминало вой ветра в осенних перелесках.

Тризна продолжалась далеко за полночь. Когда огонь очистительного костра стал не нужен, его потушили мокрыми пучками камыша. Накат полностью не прогорел. Кострище покрыли толстым слоем травы и ветвей. Всю ночь и весь День воины несли в шлемах и корзинах землю, насыпая над последним убежищем бывшей повелительницы могильный курган. Через год на поминках они продолжат его подсыпку. Потом еще. И еще. Пока не станет он выше других, видных с него курганов. И степные орлы будут отдыхать на вершине его, не зная, что под ним спит вечным сном женщина, чья гордая душа сродни орлиной…

На другой день гонец принес известие о том, что Мегилла Роксоланский с войском переходит Дон у Тарпаньего кургана.

— Что скажет наш молодой друг эллин? — спросила Зарина Мениппа.

— Дион должен быть в войске Мегиллы. Багатар возьмет его с собой как проводника, знающего ваши земли.

— Что ж, хорошо, если это так, — после минутного размышления произнесла молодая царица, — позовите Ассана и Анта ко мне.

Долго совещались Зарина, Ант и Ассан. Могучие воины с длинными копьями охраняли шатер царицы. Лишь к вечеру услышали они спокойный голос Зарины, наконец появившейся из-за войлочного полога. На ней уже были боевые доспехи, зеленые волосы спрятаны под шлем.