Владимир Мартов - Юность Карла

Воин, похоже, не ожидал, что после подобной раны, для иного животного наверняка смертельной, зубр не только поднимется, но и будет готов снова атаковать. Легкая бледность окрасила его загорелое лицо, но внешне он остался спокойным. Правая рука воина потянулась к поясу и вытащила длинный обоюдоострый клинок.

За эти несколько секунд Карл успел подняться и, прихрамывая, двинулся в сторону развернувшегося зубра, нащупывая рукоять кинжала.

— Не-ет! — отчаянно закричал незнакомец, заметивший движение Карла. — Не-ет! Ты погибнешь!

Карл, уже вытащивший кинжал, продолжал, прихрамывая, приближаться к быку.

— Хой-о! — неожиданно заорал незнакомец, срывая с себя плащ и тряся им перед мордой быка. И в следующее мгновение массивная туша рванулась вперед так стремительно, что сотряслась мшистая пружинящая почва, и почти подобравшийся к зубру Карл не удержал равновесия и упал на колено. Низко свесив окровавленные рога, бык несся на охотника. Не более фута оставалось кончику смертоносного жала до живота незнакомца, когда воин отпрыгнул в сторону и, пропустив мимо себя низко склоненную голову, вонзил, теперь уже с другого бока, длинный кинжал под самую лопатку зубра. Жуткий рев атакующего быка перешел в утробный, и, пролетев еще несколько футов, зверь повалился вперед и на бок и заскользил по мшистой и влажной траве. Раз, другой судорожно дернулись ноги, рев перешел в хрип, и кровь хлынула горлом, заливая пространство вокруг головы и образуя сначала небольшую лужицу, а потом озерцо. На этот раз все было кончено.

Незнакомец поднял руку и ладонью провел по лицу, то ли стирая таким образом бледность, то ли убирая выступившие крупные капли пота.

Поднялся с травы и Карл, не отводя взгляда от лежащей горы мяса, еще минуту назад грозившей смертью.

— Цел? — заговорил незнакомец, подходя к стоящему Карлу.

— Да. Все в порядке. А ты?

— Тоже, — ответил воин.

— Ты кстати, — сказал Карл, переводя взгляд на подошедшего. — Не думаю, что мне удалось бы остаться живым в этом поединке. Без преувеличения говорю — ты спас мне жизнь. Я твой должник.

— Все мы кому-то должны в этом мире, — философски заметил незнакомец и добавил: — А может, будем должны и в том.

Карл с интересом, но в то же время настороженно оглядел говорившего.

— Да ты изъясняешься прямо как ученый аббат, хотя по виду воин.

— А я и есть воин. Просто в детстве воспитывался в монастыре, и мой учитель Бонифаций — упокой Господи его душу — ежедневно мучил меня латынью и прочими науками.

— Ну а я всегда старался увильнуть от подобных занятий, — расхохотался Карл и уже более дружелюбно добавил: — Спасибо тебе, воин.

Тот улыбнулся и сказал:

— Мне уже приходилось охотиться на зубров.

— Ты искусный охотник, — произнес Карл.

— Не думаю, что ты в этом мне уступаешь, — серьезно ответил воин. — Просто тебя подвела лошадь. Я видел.

— Да, проклятый бербериец подставил меня.

— Вот почему с зубром я сражаюсь пешим. Так увереннее себя чувствуешь, зная, что все зависит только от тебя.

— Неплохо сказано. Надеюсь, что путешествуешь ты все-таки верхом. Лошадь сейчас бы очень пригодилась. Этот бычина зацепил-таки мою ногу. — И Карл, наклонившись, посмотрел на разорванный кожаный чулок, из-под которого сочилась кровь.

Воин дважды по-особому свистнул, и на поляну выбежал гнедой конь. Настоящий красавец с тонкими стройными ногами.

— Если позволишь, я займусь твоей раной. Присядь.

Карл опустился на траву, а воин, достав из поклажи на спине лошади флягу и какую-то баночку, стянул с ноги разорванную обувку, размотал чулок и, промыв рану водой, стал смазывать ее. Мазь приятно холодила кожу.

— Ничего страшного, — говорил он, — поверхностная рана. Скоро затянется.

— Да ты еще и лекарь! — удивленно воскликнул Карл, увидевший, как буквально на глазах кровь перестает сочиться.

Воин смутился, и на его загорелом лице выступил легкий румянец.

— Нет, нет! Просто это монахи и отец Бонифаций научили меня некоторым простым способам заживления ран.

— Постой, постой. Это какой отец Бонифаций? Тот, кто проповедовал язычникам во Фризии и был ими умерщвлен?

— Да, это он.

— Тогда ты из Ле-Манского пага, граничащего с Бретанью. Бонифаций, до того как стал епископом, а после сложил голову во славу веры Христовой, был аббатом тамошнего монастыря.

— Ты тоже знал его? — спросил незнакомец, заканчивая перевязывать ногу Карла узкой полотняной лентой.

— Еще бы. Ведь он возложил корону на голову моего отца Пипина. Я Карл, король франков.

В чистых голубых глазах воина отразилось изумление.

— Иезус Христос! — воскликнул он, и румянец на его щеках сменила бледность. — А я-то разговариваю с вами как с обычным левдом. — И, привстав, воин опустился на колено. — Прошу простить меня, государь, если был неучтив или дерзок. Я никак не ожидал встретить вас здесь. Мне сказали, что после Аквитанской победы вы в Дюрене. Собственно, я туда и направлялся.

— За что же прощать тебя, ученый, лекарь, воин, — добродушно рассмеялся Карл, заставив своими словами еще более покраснеть незнакомца. — Уж не за то ли, что ты спас жизнь своему королю?

Карл натянул разорванный, но еще держащийся кожаный постол на аккуратно перевязанную ногу, закрепил его остатком ремешка и встал.

Воин остался коленопреклоненный.

— Вставай, вставай, я не поклонник преклоненных колен. — И Карл опять рассмеялся над невольно получившейся игрой слов. — Каково, а? Так я, пожалуй, стану великим ритором, и Фулроду, долго превозносившему успехи в науках моего братца Карломана, придется склонить свою седую голову перед новым Цицероном. Впрочем, я, кроме имени, ничего об этом римлянине не знаю. — И с этими словами он, наклонившись, взял воина за плечи и поднял.

— Твое место рядом со мной, а не у моих ног, — продолжил Карл. — Как твое имя?

— Хруотланд, государь. Хруотланд из Антре.

— Ты носишь славное имя, воин. Твои предки всегда поддерживали и сражались рядом с Арнульфингами. А сейчас преклони колено, Хруотланд, хотя я только что и говорил, чтобы ты встал. — И Карл, достав свой длинный кинжал, возложил его на плечо опустившегося на колени воина. — Данной мне Богом и людьми властью объявляю: отныне ты барон, Хруотланд! — торжественно сказал Карл. — И надеюсь, мой друг, ученый-лекарь-воин, — добавил он, склонившись к самому уху Хруотланда и хитро улыбаясь.

Хруотланд снова смущенно порозовел.

— Я буду верен вам до гроба, государь. Но, право, я не заслужил такой чести, — ответил он, поднимаясь.

Пока еще далекий, но быстро приближавшийся лай собак разорвал тишину леса, только что торжественно внимавшего обряду посвящения.

— Еще заслужишь, сказал бы я одному своему приятелю-насмешнику, — рассмеялся Карл, — но тебе, Хруотланд, скажу иначе. Ты считаешь, что я не ведаю, что творю. Вот какова твоя благодарность? — И он снова, теперь уже громко, расхохотался, видя смущение воина. — Ладно, ладно. Шучу я, шучу. — И Карл обнял Хруотланда за плечи.