Евгений Рогачёв - За пеленой тысячелетий

Рябило в глазах от разнообразия красок, от разукрашенных аппликациями и вышивками кибиток. Они были на четырех или шести колесах и вырубались чаще всего из цельного массива дерева. Внутри кибитка разделялась на две или три комнаты. Одна была домашним очагом и алтарем одновременно. На полу и стенах для красоты и в тоже время для тепла висели войлочные и шерстяные ковры с орнаментом или рисунком. Стояли маленькие столики с загнутыми вверх краями для удобства при передвижении.

Снаружи для защиты от ветра и дождя кибитки крылись шкурами или войлоком. Для скифа кибитка была домом на колёсах, где они рождались, образовывали семьи, рожали детей и умирали. Поэтому здесь всё было сделано и продумано с максимальными удобствами. Насколько это было возможно, и насколько позволяло богатство рода. Это в свою очередь зависело от удачливости в набегах – основного источника дохода скифов.

Весь стан гудел как потревоженный улей. Гул тысяч голосов перемежался ржанием лошадей, мычанием буйволов, лаем собак. Жизнь вокруг кипела, и от этого захватывало дух. То там, то здесь поднимался дым от многочисленных передвижных кузниц, и слышался звон молотков по наковальням.

Во всём этом, казалось бы, на первый взгляд хаосе, угадывался чёткий, единожды установленный и уже не нарушаемый порядок. Каждая семья имела своё, отдельное стойбище. Оно состояло от двадцати до сорока кибиток стоявших кругом в два ряда, образуя две окружности. Посредине располагалась чистая площадка для вечевого сбора. В центре - шатер, где собирались, решать общинные дела, старейшины и вождь. Рядом с шатром алтарь, в форме железного меча-акинака, посвящённый богу Арею. Здесь приносились кровавые жертвы и гадали прорицатели.

Вокруг стойбища располагались загоны для молодняка, быков, коров и лошадей, составляющих основное богатство скифского племени. Одна семья, состояла примерно из 200-250 человек. Всё это были люди, связанные узами родства. Семьи входили в рода, рода - в племена, из которых и состояло скифское царство.

Численность царского стана постоянно менялась. Одни откочевывали на более обильные пастбища. Другие, наоборот, приходили под царскую руку, ища защиты и поддержки от завистливых соседей или кровожадных врагов. Они занимали отведённое им место и вливались в общую жизнь, становясь неразрывной частью всего скифского племени.

Всё это многолюдье могло в любую минуту сняться с места и, сопровождаемое несметными стадами, отправиться туда, куда укажет царь и совет старейшин. Берегись тогда тот, кто встанет у них на пути. Стонали от их набегов порубежные города-государства, и горела земля под копытами скифских коней. На протяжении многих десятилетий война являлась основным и любимым занятием скифов. Все свободные мужчины в Скифии были воинами. И это наложило свой отпечаток на весь уклад жизни.

От рождения они были великолепными наездниками. Ребёнок в скифской семье ещё не умел толком ходить, но уже сидел на коне, сжимая детскими ручонками жёсткую гриву коня. Вооружившись луками с трехгранными стрелами, бронзовыми мечами, секирами, копьями с железными наконечниками, скифы-массагеты представляли грозную силу. Они никогда никому не подчинялись и не платили дани. В бою славились мужеством и неустрашимостью, а в набегах беспощадностью и свирепостью. Косматые, с длинными бородами, в широких штанах из звериных шкур, в стеганых кафтанах и острых колпаках, они, как хищники, налетали на соседние племена. И это всегда было тяжелым бедствием для беззащитных поселений...

...Воины тронули коней и по тропе спустились в долину, направляясь к своему стойбищу. Их уже ждали. Навстречу из-за кибиток вышли воины, уже давно вернувшиеся в городище. Все в кожаных безрукавках-панцирях, из которой выходили рукава мягкой рубахи. Штаны, опускавшиеся до щиколоток, заканчивались над кожаными мягкими полусапожками без каблуков, обтянутые у той же щиколотки ремнем.

Выскочили голопузые и босоногие ребятишки и, сверкая чёрными бусинками глаз, заворожено уставились на двух воинов, вернувшихся из похода. За спинами мужчин-сородичей виднелись женщины одетые в длинные складчатые платья. У некоторых, на голове были накинуты расшитые мягкие покрывала, ниспадающие почти до поясницы.

Самая бойкая и молодая, по имени Мала, вышла вперёд. Она стрельнула глазами на Лика, ещё не успевшего слезть с коня и, схватив детей за руку, утащила их во внутренний двор.

Молодые воины слезли с коней и осторожно сняли Тавра. Положили его на землю. Мужчины, вышедшие встречать, столпились вокруг.

-Кто это? – Глухо спросил однорукий Савлий. Левую руку он потерял, когда отражали набег племени агафирсов. Много тогда полегло массагетов, и долго ещё стоял плач над скифским городищем, после того как враждебное племя растворилось в степи с награбленным богатством. Савлию повезло. В бешеной рубке ему лихим ударом отрубили руку, и он свалился под повозку, обливаясь кровью. Это, возможно, тогда и спасло его от пленения. Но и одной рукой он управлялся не хуже, чем иные двумя. Раз в год устраивали состязания на деревянных мечах, и Савлий ни в чём не уступал молодым. Когда он начинал крутить вокруг себя мечом, то все разбегались, потирая ушибленные места. В племени он учил молодых, как не потерять в бою голову и выйти с честью из любой схватки, даже самой кровавой.

-Нашли на берегу Аракса, - пояснил, на правах старшего, Лик. – Мы уже хотели возвращаться, как вдруг его увидели. Судя по одежде, это наш воин. А вот он, - кивок в сторону молчавшего Палака, – узнал его. Говорит, что из соседнего племени.

-Всё верно, - Палак важно наклонил голову. – Это Тавр, из племени апасиаков, где верховодит вождь Канит.

-То-то я смотрю лик его мне знаком.

В этот момент Тавр открыл глаза и мутным взором обвёл стоявших вокруг воинов. Он хотел что-то сказать, но вместо слов раздалось мычание. Тавр поднял палец и, переводя взгляд поочередно с одного на другого, показал себе в рот, продолжая мычать. В уголках глаз у него показалась едва заметная слеза. Он тут же смахнул её, устыдившись своей слабости. Савлий, догадавшись, чем вызвано мычание Тавра, наклонился к нему и раздвинул зубы. Разогнувшись, сказал:

-Он немой. Ему язык вырезали.

Среди женщин раздался вздох. Тут толпа раздвинулась и показался вождь племени дахов, Гнур. Это был высокий, ещё крепкий старик. Он шёл медленно, с достоинством, опираясь на резной посох. Одежда его отличалась от простых воинов тем, что на поясе висел кинжал в золотых ножнах, да волосы были убраны серебряным обручем. Вот и всё различие. Ещё можно отметить властный взгляд, которым он окидывал соплеменников. Позади него шли старейшины, такие же старики, как и сам вождь, а некоторые даже постарше. Люди почтительно расступились, пропуская вождя вперёд. Гнур остановился перед Тавром, осмотрел его с головы до ног. Потом повернулся к Савлию и, не разжимая сухих губ, негромко сказал: