Евгений Рогачёв - За пеленой тысячелетий

В тот момент их оказалось на удивление мало. Тех, кто должен быть постоянно со своим вождём и это сыграло не последнюю роль в судьбе Арианта. Воины, скакавшие за Ариантом, догадались, что он направляется именно туда, где могли находиться персы. Они хотели догнать его и попытаться вразумить. Но слишком далеко он их опередил и с каждым мгновением всё ближе и ближе приближался к персидским дозорам.

Вскоре случилось то, что и должно было случиться. Небольшая горстка воинов, поднявшись на пригорок, выскочила прямо навстречу персидской полутысячи. Передовой форпост персидского войска, рыская в поисках добычи, далеко оторвался от основной массы воинов. Они уже хотели заворачивать назад, как вдруг увидели нёсшихся прямо на них скифских воинов.

Военачальником над персидскими воинами был мидянин по имени Харсиг. Увидев скифов, он здраво рассудил, что грех не воспользоваться такой лёгкой добычей, раз она сама идёт в руки, и дал знак своим воинам. Скифы, в последний момент, попытались развернуть коней, да было уже поздно. Персы, вытянувшись цепочкой, взяли их в плотное кольцо.

Степняки сбились в кучу, ощетинившись копьями. Даже здесь, в минуты опасности они не потеряли рассудок, а готовились достойно умереть. Персы замерли напротив, ожидая приказа. Их военачальник, седовласый Харсиг, покусывал длинный ус и решал, что предпринять дальше. Расстрелять варваров из луков, или попытаться взять их в полон. Чем дольше он думал, тем больше склонялся к мысли, что лучше поразить этих воинов стрелами и скорее возвращаться обратно. В недавней битве Харсиг видел, какие степняки искусные воины, а зря терять своих солдат он не хотел.

Харсиг уже поднял руку, чтобы отдать приказ, как вдруг увидел, что от варваров отделился воин в богатой одежде и направляется в его сторону. Стоявший рядом перс, достал волосяной аркан и уже приноравливался, как бы половчее накинуть его на скифа, чтобы сдёрнуть того с седла. Харсиг остановил его руку. Он ждал, когда скиф подъедет ближе и тогда он решит что делать дальше.

Вино ударило в голову Арианту, и он забыл об осторожности. Забыл что перед ним не скифские воины, а враг гораздо опаснее. Он остановил коня в двух шагах от нарядного, седого воина, угадав в нём предводителя.

-Я хочу говорить с царём Киром.

-Кто ты? - спросил мидянин. – О чём ты хочешь говорить?

-Я Ариант. Царь скифов-массагетов, кочующих на этих землях. На землях, которые вы топчите копытами своих коней. Я еду к вашему царю и хочу говорить с ним.

-Зачем? – среди персов послышался смех. – О чём можешь говорить ты, безродный скиф, с повелителем вселенной? Ты, который лживо называешь себя царём скифов. Мы знаем, что над скифами, над которыми мы благодаря воле нашего повелителя, да продлятся годы его, одержали победу, царствует царица. И зовут её Томирис.

Персы откровенно потешались над Ариантом. Он стоял бледный, растерянный перед этими воинами и не знал, что сказать им в ответ. Его воины застыли за спиной, мысленно призывая на помощь богов охранителей. Чтобы те помогли им выбраться живыми из-под персидских мечей.

-Я ещё кое-чем могу поделиться с тобой, скиф, - продолжал Харсиг. – Скоро ваша Томирис войдёт в гарем нашего повелителя и займёт там достойное место. Так что радуйся скиф, оказанной чести вашему племени.

Этого Ариант уже стерпеть не мог. Он выхватил меч и ринулся на врагов. Персы ждали этого и были начеку. Стоило ему приблизиться, как сразу несколько копий упёрлось в грудь Арианту, проткнув его насквозь. Персы подняли, ещё подрагивающее в предсмертной агонии, тело над головой и бросили к ногам скифских воинов. Харсиг махнул рукой, и персидские лучники спустили тетивы своих луков, разя скифов. Те не стали дожидаться, пока их всех перестреляют, а ринулись навстречу своей смерти. Завязалась короткая, но жестокая сеча. Она продолжалась недолго. Когда всё было кончено, Харсиг подъехал к тому, кто называл себя скифским царём, посмотрел в мёртвые глаза.

-Отрубите ему голову и киньте в мешок. Покажем наш трофей повелителю. Может, он и вправду был их царём? Кто разберёт этих варваров.

Вскоре они унеслись прочь, оставив после себя порубленных скифских воинов. Тишина установилась на равнине, где ещё недавно слышался звон мечей. На небе, в предвкушении пиршества расправив крылья, стали собираться стервятники. Но оказалось, что не все воины погибли в этой неравной схватке. Одному всё-таки удалось выжить. Спрятавшись за мёртвыми товарищами, он сохранил себе жизнь. Этот воин и принёс скорбную весть о смерти Арианта в становище массагетов.

Только к вечеру, когда уже предвечерний сумрак повис над степью, окровавленный воин добрался до становища. Он бы так и умер, немного не дойдя до людей, но два молодых отрока случайно обнаружили его перед становищем и бегом, стараясь один опередить другого, кинулись к взрослым. Поэтому ему и не суждено было умереть, и он предстал перед своей царицей, поведав ей о том, как погиб её муж, Ариант.

Томирис выслушав, никак не проявила своих чувств. Только дополнительная скорбная складка легла на лоб женщины. Она распорядилась отправить воинов, привезти тело Арианта, и похоронить его по древнему обычаю.

Что и было сделано. Так как вокруг становища было неспокойно, и персидское войско стояло неподалёку, тело Арианта не стали, как это принято издавна, возить по скифским дорогам. Чтобы каждый скиф мог выразить печаль по поводу кончины владыки. Погребальный ритуал сократили до минимума. Томирис наблюдала за ним из своего шатра и в самой церемонии не принимала участия. Хотя, согласно верований скифов она, являясь женой царя, должна была быть похоронена рядом с ним, но её заменила одна из наложниц. А чтобы боги не заметили подмены, ей придали сходство с Томирис. Арианта, вместе с убитыми слугами, лошадьми и домашней утварью положили в могильную яму и насыпали огромный курган.

Наблюдая за погребением, Томирис вспоминала молодость. С Ариантом они уже давно не оставались наедине, но всё равно это был человек, которого она когда-то любила. В молодости вверила ему свою судьбу, надеясь на могучее плечо. Но всё случилось по-другому и он, вслед за Спаргаписом, ушёл в долину мёртвых.

У Томирис остались ещё две дочери, но они были далеко. Много дней пути надо проскакать быстроногому коню, чтобы преодолеть расстояния до городищ, где они жили. Путь этот не всегда был безопасным. Теперь только Атей, её любый, мог поддержать её в трудную минуту и дать нужный совет. Только ему она доверяла и искренне любила.

Томирис ещё не знала, что боги готовят ей новое испытание. Первой предвестницей их воли была служанка Мадана, осторожно вошедшая в шатёр и в нерешительности остановившаяся у входа. Она стояла долго, прежде чем Томирис, погружённая в свои мысли, её заметила.