Евгений Рогачёв - За пеленой тысячелетий

И перелом произошёл. Но не тот, которого ожидал царь Кир. Массагеты, их враги, одерживали верх. Персы не долго сдерживали бешеный натиск скифов и, наконец сломленные, не выдержали и показали врагу спины. Оказалось, что некуда бежать из зажатой горами равнины и началось полное истребление персов. Разгром был сокрушительный. Почти все персидское войско полегло под ударами массагетских акинаков. Только «бессмертные», сомкнувшись вокруг своего царя, продолжали отбиваться от наседавших скифов.

Скилур прорывался в самую гущу «бессмертных», разя направо и налево двумя красными от крови акинаками. Следом за ним шла сотня таких же неуёмных скифских богатырей, желающих обрести славу и бессмертие, пленив персидского царя. «Бессмертные» заметили свирепого скифа, пробивавшегося к повелителю и воинов, идущих за ним. Громадный черный нубиец подлетел сбоку и мощным размахом метнул в него копье. Копье скользнуло по панцирю, зацепило бедро и пронзило спину жеребца. Скилур полетел на землю вместе с перевернувшимся через голову конем. Соседний воин метнул длинное копье, и оно пронзило могучего нубийца. В последний момент Скилур успел вскочить на ноги и тем сохранил себе жизнь, а не оказался растоптанным. Он вскочил на коня без седока и вновь ринулся в битву.

Скилур нанёс два удара, поразил одного воина, уклонился от копья другого и вдруг увидел того, с кем он так долго искал встречи. Сотник Араш, весь залитый кровью, с безумно горевшими глазами, вынырнул откуда-то сбоку и скрестил свой меч с акинаком Скилура. Поединок их был недолгим. Араш нанёс два удара, сам прикрываясь щитом. Скилур, потеряв в схватке один меч, приподнялся в седле, перехватил поудобнее акинак и, сверху вниз нанёс мощный удар. Араш успел подставить щит, но удар был такой силы, что крепкий ассирийский щит, разлетелся на две части, как скорлупа ореха. Остриё меча достало до кожи перса и оцарапало ему щёку. Он этого даже не заметил, а отбросив в сторону остатки щита, кинулся на Скилура.

И тут, из гущи воинов, вылетело копьё, пущенное чьей-то мощной рукой, и воткнулось Арашу в грудь. Оно пробило панцирь и вышло со стороны спины. Он захрипел, ухватился руками за древко, выронил меч и захлёбываясь кровью, повалился на спину коня. Скилур, не ожидая этого, опустил меч, но в этот момент страшный удар обрушился на него, и мгла накрыла его своим покрывалом.

&&&

Кир сражался из последних сил. Находясь в гуще сражения, и видя как гибнут его «бессмертные», он осознал, что звезда его закатилась. Отбиваясь от настырных скифов, краем глаза он заметил как погиб, пронзённый копьем воин Араш, увиденный им ещё там, на берегу Аракса. Вдруг, в последний момент перед вечностью, царь царей спросил себя: Может, это было ошибкой? Когда решил вторгнуться в пределы этих воинствующих скифов? Но разве мог он поступить по-другому? Он, равному которому не было до этого в подлунном мире, где безраздельно правит Ахамуразда? И почему-то вспомнился ему маленький домик и старая, согбенная годами женщина. А также горы, вонзающие свои островерхие вершины ввысь и милее которых не было в этот момент ничего.

Полёт мыслей неожиданно прервался и царь царей, как простой воин, обливаясь кровью, упал под копыта своего коня. Над ним ещё продолжалась битва, но всесильный Кир и повелитель Азии был уже мёртв. Маленький, юркий скиф, со злыми узкими глазками, выдернул на лету копьё из поверженного врага, не догадываясь, кого он поразил на самом деле, и Кир скрылся под грудой мёртвых воинов.

Разгром персов оказался полным. Никогда ещё до этого не несли они столь сокрушительного поражения. И от кого? От варваров, ходивших в звериных шкурах, и кого они даже и за людей не считали.

Некоторые отдельные отряды, полагаясь на свою смелость, и удачу, пытались вырваться, но скифы окружали их и тут же истребляли. Прав был царь Кир, когда предупреждал, что скифы, в случае своей победы, ни кого не оставят в живых. Одиноких персов скифы, улюлюкая, догоняли на своих пегих, невысоких лошадках. Взмах меча и голова несчастного катилась по земле.

Пресытившись видом крови и устав махать мечом, скифы обратили свой взор на огромный обоз. Как голодные стервятники, набросились они на повозки и принялись растаскивать добро, до этого принадлежащее поверженным врагам. Дорогая ткань, одежда, золотые и серебряные украшения - всё становилось их добычей. Кто вставал на пути обезумевших степняков тут же падал под ударами мечей.

Крик испуганных верблюдов; ржание лошадей, встающих на дыбы и пытавшихся разорвать путы, которые их связывали; битьё посуды и крики успевших уже отведать тягучего и крепкого вина степняков; визг женщин и проклятья мужчин, старавшихся ещё защитить своё добро. Все эти звуки смешались в одно целое, и над полем стоял один сплошной гомон.

Томирис, как безумная, носилась по полю и воины из личной гвардии едва поспевали за ней. Когда бой закончился полной победой массагетов, она, наконец, вложила окровавленный меч в ножны и хрипло приказала:

-Найдите мне Кира! Я хочу посмотреть в глаза тому, кто отнял у меня сына и кто призывал меня вступить к нему в шатёр простой наложницей.

Во все стороны полетели гонцы с приказом царицы. Долго искали Кира, среди поверженных воинов. И только в одном месте, скифы обратили внимания на большое скопление своих и чужих воинов. Разбросали в стороны трупы, привели тех, кто лично видел Кира. Наконец, после долгих споров, в одном воине, который был одет как простой воин, признали повелителя Азии.

Тело принесли и положили у ног Томирис. Она сошла с коня, заглянула в мёртвые глаза царя царей. Увиденное разочаровало её. Она ожидала увидеть огромного человека, под стать скифским богатырям. В её понимании только такой человек мог подчинить себе половину мира. А перед нею лежал невысокий, сухонький старик, с бородой, в которой проступала проседь. Может, это смерть так изуродовала того, перед кем преклонялись целые народы?

-Это точно он? – спросила, хотя и сама уже знала, что перед ней лежит Кир.

-Да, владычица, - начальник гвардии склонился в поклоне. – Обрати внимание на его правую руку.

Томирис перевела взгляд и увидела перстень, который мог принадлежать только очень богатому человеку.

-Наполните бурдюк кровью, - велела она.

Воины бросились выполнять её распоряжение. Когда ей подали винный мех, весь пропитавшийся кровью, она погрузила голову царя Азии в эту кровавую чашу. Голос Томирис зазвенел от злости и ярости, когда она сказала:

-Ты принёс много горя нашей земле и мне. Хотя я и осталась в живых и одолела тебя в битве – ты погубил меня. Ты хитростью захватил моего сына и умертвил его. Но я выполнила то, что обещала тебе. Пей же досыта кровь, которую ты так возжелал.