Карен Харпер - Королева

Они гуляли по саду, останавливаясь время от времени и делая вид, что любуются поздники цветами на длинных тонких стеблях. Спешно пересказывая Сесилу, что и как она узнала о заговоре отравителей, Елизавета видела, что им все больше и больше овладевает тревога, хотя до сих пор ему удавалось сохранять вежливую скучающую мину. Отдалившись от дома, они побрели по тропинкам замысловатого сада леди Корниш. Елизавета указывала гостю на хитросплетения клумб, цветного гравия и пораженных морозом растений, а говорила совсем о другом. Один раз они остановились, чтобы внимательно рассмотреть латунные солнечные часы, и двинулись дальше.

— Ушам своим не верю, — проговорил Сесил таким же тихим и сдержанным голосом, как принцесса. — Дело не только в риске. Сам факт, что вы, как какой-нибудь лихой грабитель, самолично задумали — и совершили — набег на Баши, а потом на Хивер…

— Я должна была получить эти сведения, чтобы остановить заговор, пока не поздно. А еще мне нужно как-то попасть в Лидс.

— Опасно, черт побери, слишком опасно! Когда я писал вам об испанских связях Уолдгрейва, то даже не представлял, что он шпион королевы. Тут пахнет тайным заговором.

— Мне пришлось действовать, потому что все это начало нарастать, как снежный ком. Знаю, милорд, вы всегда повторяли: «Если сомневаетесь, ничего не делайте и ничего не говорите», но…

— К черту то, что я всегда вам повторял! Вы на пороге властвования над этим государством, ваше высочество, и ваши враги отчаянно пытаются остановить вас на последнем рубеже.

— Но кто? Sui bono, как вы говорите? Кто эта женщина и почему она кипит такой смертоносной ненавистью к Болейнам и всем, кто им предан? Обратиться за помощью к сестре я не могу. В прошлый раз, когда я ненароком обмолвилась о яде в ее присутствии, она взорвалась и обвинила меня — и мою мать…

— Могу себе представить.

— И кроме того, милорд, я знаю, что говорить так — значит совершать государственную измену, — с еще б о льшим чувством продолжала Елизавета. — Но что, если ее величество сама стоит за этой женщиной?

Она увидела, что юрист вздрогнул. Он быстро подтянул плащ, плотнее укутывая шею и бороду, и ничего ей не ответил.

— Дорогая принцесса, помимо прочего, я приехал предупредить вас, что Лидс тоже связан с опасными иностранцами-католиками, и связи эти очень запутаны.

— Речь, конечно же, снова идет об Испании?

— Нет, об Ирландии. Сэр Энтони Сент-Легер, владелец Лидса, — англичанин, но во время царствования вашего отца служил лорд-наместником Ирландии. Король Генрих отдал ему Лидс в качестве награды, платы за верную службу.

— Мой отец и ирландцы? Теперь на столе два джокера, а я еще не разобралась в правилах игры.

— Однако сэр Энтони Сент-Легер жульничал, — продолжал объяснять Сесил.

— Сент-Энтони… это часть его имени? — спросила принцесса, вспомнив об огне святого Антония.

— Что?

— Ничего… не сейчас. Продолжайте.

— Сент-Легеру каким-то образом удавалось играть за обе стороны. Да, он убедил мятежных ирландцев признать того, кто сидит на английском троне, своим монархом. Но при этом сам отлично устроился, двурушничая с Тюдорами. Говорят, он стал истинным союзником ирландцев…

— О, наконец-то мы можем поучаствовать в вашей беседе, — провозгласил Томас Поуп. Решительно потеснив женщин Елизаветы, прорвавшись сквозь баррикады широких юбок и развевающихся плащей, они с женой приблизились к принцессе. — О чем вы говорили, милорд Сесил?

— Я всего лишь размышлял вслух об ульях, сэр Томас, подобных вот этим чудесным плетеным пчелиным домикам, что стоят в углу, — ответил юрист, указывая в нужную сторону. — Они устроены в точности как двор, с королевой и вечно занятыми, жужжащими слугами. Однако этим слугам не стоит забывать, что нужно чтить не только королеву, но и ту, которая может однажды ею стать.

Томас Поуп замер как вкопанный и фыркнул. Сесил смерил его презрительным взглядом. Елизавета резко выпрямилась и поджала губы. Дело было не только в том, что ей хотелось осадить помешавшего им Поупа; она так внимательно слушала Сесила, что не заметила, как они подошли вплотную к ульям. Несмотря на то что Сесил остроумно поставил Поупа на место, упоминание о пчелах и королевах досадило ей.

Остаток нескончаемой четверти часа Томас Поуп и его супруга Беатрис шагали между принцессой и Сесилом. Но, желая гостю доброй ночи, Елизавета знала, что тот не уедет, пока не доскажет ей всего, о чем приехал поговорить.

— Лимонный сок, молоко и сурьма, — прошептал Елизавете Сесил на следующее утро. Он взболтал бутылочку с бледными, зеленоватыми чернилами, которую извлек буквально из рукава.

Они сидели рядом за широким столом в покоях хозяев и якобы просматривали отчеты о доходах, полученных от аренды угодий Хэтфилда и Вудстока, двух поместий, которые оставил Елизавете отец и которые в дни царствования ее сестры выполняли функцию тюрем. Сэр Томас и Би находились в этой же комнате; Елизавета и Сесил позаботились о том, чтобы не выпускать их из поля зрения. Би вышивала, Кэт, леди Бланш, лорд Корниш и леди Корниш играли в кости за маленьким угловым столиком, а сэр Томас наблюдал — за всеми.

Елизавета взяла из рук Сесила перо и воспользовалась его чернилами. Пропасть! Высыхая, каждое написанное слово быстро бледнело и исчезало прямо у нее на глазах.

Невидимые чернила! Елизавета сдержала улыбку. Если ей когда-нибудь понадобится совет по поводу шпионов, она тоже попросит его у Сесила.

«Но как это потом прочесть?» — написала она.

«Нагреть горячей металлической пластиной или лопатой, — написал в ответ Сесил. — Но пишите быстро».

— А теперь, ваше высочество, — произнес он так, чтобы все услышали, — позвольте мне шаг за шагом объяснить, как мои люди взимают плату с арендаторов ваших земель, сначала в Вудстоке, а потом в Хэтфилде.

Нахмурившись, Кэт быстро подняла на них глаза и тут же вернулась к игре. Она учила Елизавету азам арифметики, и никто лучше ее не знал, что принцесса зорко следит и прекрасно понимает, как идут ее финансовые дела. Их болтовня явно была прикрытием, но сэр Томас ни о чем не догадывался, а Кэт уже научилась хитрить и не показывать этого.

— Я хотел бы взглянуть на доходы от аренды Хэтфилда, когда вы до них доберетесь, — вставил Поуп, демонстративно заглядывая через плечо лорду Корнишу и с напускным интересом наблюдая, как тот бросает кости на раскрашенную доску. — Просто хочу удостовериться, что никто не обманывает леди Елизавету, пока она находится под моей опекой.

— Хорошо. Я дам вам знать, — пообещал Сесил, но все его внимание было приковано к рисункам, которые быстро выводила на бумаге Елизавета: лист клевера и сердце со стрелой и двумя каплями крови. Потом принцесса написала: «На Ее вуали. Возможна связь со стрелой в человеке Гарри под Уив. и отравленным клевером в Хэт.».