Генрик Сенкевич - На поле славы

— А не хотите ли вы вступить в полк пана Збержховского? — предлагали им некоторые воины. — Давно всем известно, а Бог даст, и снова окажется, что наш полк считается первым даже и между гусарскими, поэтому пан Збержховский не всякого и не легко принимает в него, но таких достойных рыцарей и он примет охотно, а мы будем от души рады вам.

Братья Букоемские знали, что это невозможно, так как у них не было средств для соответствующей экипировки и свиты, совершенно необходимых для такого важного полка. Однако они с удовольствием выслушивали эти предложения, а когда чарки начали переходить из рук в руки, братья и в этом деле никому не дали опередить себя.

Тем временем солдаты вытаскивали за вихры из болота разбойников и отводили их к панам Збержховскому, Циприановичу и ксендзу Войновскому. Ни один из них не ушел, так как в сильном полку, насчитывающем, кроме трехсот дружинников, девятьсот человек их свиты, было достаточно людей, чтобы окружить всю трясину и оба выхода с плотины.

Вид пленников сильно удивил пана Серафима. Он ожидал найти среди них, как он говорил сыну, Мартьяна Кржепецкого и его радомскую компанию, состоящую из шляхтичей, а между тем перед ним стояла выпачканная в грязи и пропахшая торфом оборванная толпа разбойников, состоящая из беглых солдат, выгнанных слуг и других подонков общества, — словом, из всякого рода диких и зловещих тунеядцев, занимающихся разбоями в лесах и пущах. В те времена таких шаек было много, в особенности в лесистом Сандомирском воеводстве, а так как в них вступали люди, готовые на все, которым вдобавок, в случае ареста, грозили страшные наказания, то их нападения были необыкновенно дерзки и битвы с ними особенно ожесточенны.

Еще некоторое время продолжался розыск разбойников по болоту, после чего пан Циприанович обратился к Збержховскому со словами:

— Господин полковник, мы предполагали, что это другие люди, а оказывается, это простые разбойники, совершившие самое заурядное нападение на нас. Тем не менее мы от всей души благодарны вам и всей дружине вашей за столь значительную помощь, без которой нам бы, вероятно, не видать сегодня восхода солнца.

А пан Збержховский, улыбаясь, ответил:

— Вот, что значит ночные походы. И жара не мешает, и можно оказать людям помощь. Не желаете ли вы сейчас же допросить этих людей?

— Приглядевшись к ним, я нахожу это излишним. Суд их и так допросит в городе, а палач — просветит.

При этих словах из толпы пленников выступил высокий мужик с мрачным лицом и белокурой, кудлатой головой и, поклонившись пану Циприановичу в ноги, сказал:

— Вельможный пан, если вы даруете нам жизнь, то мы расскажем вам всю правду. Мы обыкновенные разбойники, но нападение наше было необыкновенным.

Услышав это, ксендз Войновский и пан Серафим с любопытством переглянулись.

— Кто ты такой? — спросил ксендз.

— Атаман. Нас было двое, потому что соединились две шайки, но второй убит. Если вы помилуете нас, то я расскажу все.

Ксендз на минуту задумался и ответил:

— Мы не можем освободить вас от суда, но все-таки лучше, если вы сами признаетесь во всем добровольно, чем заставите вырывать у вас истину пытками. Может быть, в таком случае и божеский и человеческий суд будет к вам милостивее.

Атаман начал неуверенно поглядывать на своих, не зная, должен ли он молчать или говорить правду, а между тем ксендз продолжал:

— Если вы искренне признаетесь во всем, то мы можем походатайствовать за вас у короля и выхлопотать для вас высочайшее помилование. Король теперь нуждается в людях для пехоты и потому часто прощает подсудимых.

— Коли так, то я расскажу все, — ответил мужик. — Меня зовут Обух, а атаманом второй шайки был Кос, и обоих нас нанял какой-то шляхтич, чтобы мы напали на вас.

— А не знаете ли вы, как зовут этого шляхтича?

— Я его раньше не знал, потому что я дальний, но Кос знал и говорил, что его зовут Выш.

Ксендз и пан Циприанович снова изумленно переглянулись.

— Ты говоришь, Выш?

— Да.

— А не было ли с ним еще кого-нибудь?

— Был еще один, худой, тощий, молодой. Пан Серафим обратился к ксендзу и шепнул:

— Это не они…

— Но, может быть, это компания Мартьяна? — так же тихо ответил ксендз. И снова громко обратился к мужику: — Что же они приказали вам сделать?

— Они сказали нам так: «Что вы сделаете с людьми, это ваше дело, возы и добыча ваша, но в обозе есть девушка, которую вы должны схватить и доставить окольными путями между Радомом и Зволеньем в Поличную. За По-личной на вас нападет наша компания и отобьет у вас девушку. Вы ее защищайте для виду, но так, чтобы не причинить нам никакого вреда. За это вы получите по талеру на человека, кроме того, что найдется в обозе».

— Теперь все как на ладони, — проговорил ксендз. Но через минуту спросил снова:

— С вами разговаривали только эти двое?

— Потом приехал с ними ночью третий и дал нам по злотому в задаток. Хотя в это время было темно, как в погребе, один из моих людей узнал его, так как был раньше его крепостным, и говорил, что это пан Кржепецкий.

— Ага! Вот и он! — воскликнул пан Циприанович.

— А этот человек здесь или убит? — спросил ксендз.

— Здесь! — отозвался чей-то голос вдали.

— Подойди-ка сюда, поближе. Это ты узнал пана Кржепецкого? Каким же это образом, коли было так темно, что хоть глаз выколи?

— Да я его с малолетства знаю. Я узнал его и по кривым ногам, и по голове, которая сидит у него точно между двумя горбами, и по голосу.

— Так он разговаривал с вами?

— Разговаривал и с нами, а потом я слыхал, как он говорил с теми, что приехали с ним.

— Что же он сказал им?

— Сказал, что «если бы дело шло о деньгах, то я бы не приехал сюда, хотя бы ночь была еще темнее…».

— И ты подтвердишь это перед бургомистром или старостой в городе?

— Подтвержу.

Услышав это, пан Збержховский обратился к свите:

— За этим человеком учредить специальный надзор.

Потом все принялись совещаться. Букоемские предлагали переодеть в платье девушки какую-нибудь бабу, посадить ее на лошадь, окружить челядью и слугами, переодетыми разбойниками, и отправиться на условленное с Мартьяном место. Когда последний сделает на них нападение, то окружить его и тут же на месте расправиться с ним или отвезти его в Краков и предать суду. Сами они охотно соглашались привести этот план в исполнение и клялись, что бросят связанного Мартьяна к ногам панны Сенинской.

Эта идея в первый момент очень понравилась, но когда начали подробнее обсуждать, исполнение ее оказалось трудным, а результаты сомнительными. Пан Збержховский мог и имел право спасать людей от опасности, встретив их случайно, во время похода, но он не имел права и не хотел посылать солдат в частные экспедиции. С другой стороны, раз среди нападавших нашелся человек, который знал и готов был указать суду главного руководителя нападения, то этого руководителя можно было в любой момент привлечь к ответственности и добиться позорящего его приговора. В виду этого пан Серафим и ксендз Войновский решили, что они успеют сделать это и после войны, так как нельзя было предполагать, чтобы Кржепецкие, обладающие крупным состоянием, покинули его и бежали.