Дэвид Эберсхоф - 19-я жена

Мистер Э. — человек, который никогда не был женат и в ком я заподозрила глубочайший религиозный скептицизм, проявил необычайное сочувствие к моему сюжету. Я согласилась набросать небольшое резюме моей истории для этого молодого, гибкого, как кошка, редактора.

(С тех пор многие мои критики облыжно винят меня в том, что я выходила из издательства «ИСТОН и К о» с сумками, полными денег. Одна из газет даже поместила иллюстрацию, где я с трудом тащу огромный мешок золота, к боку которого прикреплена голова Бригама. Это еще одно искажение действительного положения дел. За свою работу я ничего не получила вплоть до той поры, когда продавцы компании «ИСТОН» стали собирать по всей стране подписку на тот самый том, который вы теперь читаете. Мистер Э. разослал телеграммы, объявляющие о возможности предварительных заказов, подобных тем, какие принимались на книгу миссис Стоу, [131] …книгу миссис Стоу… — Имеется в виду книга американской писательницы-аболиционистки Гарриет Бичер-Стоу (Н. В. Stowe, 1811–1896) «Хижина дяди Тома» ( Uncle Tom's Cabin, 1852). и только тогда последовало мое первое вознаграждение. Неужели это дурно, когда автор получает деньги за свой труд? Чтобы не было недоразумений, должна сказать, что мистер Э. убеждал меня не включать в книгу этот абзац. Скобки — уступка его беспокойству.)

Из Нью-Йорка мы последовали в Рочестер, Баффало и Балтимор. В те дни мы с майором Пондом тратили много времени и денег на то, чтобы расследовать клевету Бригама. С помощью мистера Редпата мы составили список всех газет страны, перепечатавших ложные обвинения. Я сама написала по письму редактору каждой из них. Майор Понд сделал то же самое. История моей жизни была известна всем, а его — нет. Когда он приехал в Солт-Лейк, он был вдовцом, недавно потерявшим жену. С тех пор как мы с ним познакомились, не проходило ни дня, чтобы он не говорил о ней и о том, как он тоскует по ее звонкому смеху.

Мы наняли детектива из Чикаго расследовать происхождение статьи. Гонорар этого человека потребовал почти половины того, что я заработала своими лекциями, но я была счастлива отдать ему каждый цент, когда он привез мне результаты своих разысканий. После двух недель розысков он раскопал чек на сумму 20 000 долларов, выписанный на имя редактора «Чикаго таймс». Подпись на чеке принадлежала человеку по имени Джордж Риф. Я ничего не знала о мистере Рифе. Потребовалась еще неделя, чтобы отыскать его в Прово. Разбогатевший на горном деле, преданный Бригаму, женатый на двух дюжинах, а то и больше женщин, он был готов, как он позже признался, воевать за свое право на бесконечное число жен. Когда его взяткодательство разоблачили, он, как мне было сказано, произнес: «Надо было дать больше».

Бригам отрицал какое бы то ни было знакомство с мистером Рифом. Громогласное заявление из Дома-Улья звучало так: «Этот человек, кто бы он ни был, действовал без моего указания или согласия, и за свои действия он должен быть наказан в соответствии с законом». Наш детектив так и не смог разыскать доказательства связи между Бригамом и мистером Рифом. Представляется только справедливым в таком случае оставить за ним последнее слово по этому поводу. Однако прежде всего я хотела бы высказать вот какое соображение: даже если Бригам не являлся координатором этой атаки, нет ли в его Церкви чего-то нравственно испорченного, что могло вдохновить верующего в ее доктрину на такие нападки? Тебе, Друг, я предоставляю возможность поразмыслить над этим вопросом.

Недели через две после дебюта сплетни стали появляться репортажи о моей безвинности. Редакционные статьи восстанавливали мое доброе имя и должным образом оценивали мои отношения с майором Пондом. Статьи следовали одна за другой, их становилось все больше, и скоро почти каждая из опубликовавших сплетню газет признала свою ошибку. И все же, когда пламя догорит, после него остаются зола и запах дыма. Когда нам говорят о женщине, что она прелюбодейка, а затем отказываются от этой характеристики, воспринятая неправда задерживается в нашей памяти. Это — воспоминание-призрак, представление, оказавшееся нереальным, но даже при этом никуда не исчезнувшее. Такова тонкость формирования репутаций и предубеждений, и таково было восприятие, с которым мне приходилось бороться. Где бы я ни появилась, я распознавала мужчин с вульгарными представлениями обо мне по их взглядам. Они оценивали меня, как могли бы оценивать потаскуху. В Рочестере, на улице, молодой человек у литейной окликнул меня: «Я живу здесь, за углом, миссис Янг!» В Балтиморе мужчина в возрасте моего отца заорал: «Давай веди еще одну из тех жен, и встретимся у меня наверху, в спальне!» Когда такое случалось, я притягивала поближе к себе Лоренцо, проходила мимо и зажмуривала глаза, чтобы побороть слезы. Сын понимал мою боль, потому что каждый раз, как меня осыпали оскорблениями, он сжимал мою руку в своей маленькой ладони.

Из этого промежуточного периода клеветы, оскорблений и восстановления моего доброго имени я вышла, обнаружив, что моя задача еще более четко определилась. Я узнала нечто такое, чего до того времени не могла разглядеть: я вовсе не была ангелом-разрушителем Мормонства, каким многие стремились меня изобразить, вознамерившимся превратить веру Мормонов в груду заброшенных, обдуваемых ветром камней. По правде говоря, само многоженство, с присущим ему по природе моральным разложением, способно разрушить эту религию, сровнять с землей ее храмы и табернакли и извратить самый образ жизни Мормонов. Эта жестокая практика покончит с законным правом Святых исповедовать их веру. Настанет день, когда эта религия обрушится внутрь самой себя, — такой будущий внутренний взрыв теперь столь ясно предстал моему взору, что я поразилась, как это я не вообразила его себе раньше. И я пришла к пониманию, что, если мне удастся добиться успеха моей миссии и искоренить небесный брак в Дезерете, я смогу таким образом спасти Святых Последних дней от самих себя.

С этим пониманием пришло и другое. Несколько дней спустя, после того как эпизод с клеветой, казалось, уже унесло ветрами с полей, наш детектив из Чикаго прислал письмо с вестью о последней находке в его расследовании:

Многоуважаемая миссис Янг!

Несмотря на то что мне не удалось обнаружить какие-либо связи между мистером Рифом и Бригамом Янгом и что я и теперь не надеюсь это сделать, все же имеется некоторая связь иного порядка, которая недавно вышла на свет. Мне неясно ее значение, однако она выделяется среди многих других свидетельств, и поэтому я довожу ее до Вашего сведения. Мистер Риф является компаньоном Вашего брата, Аарона Уэбба. Они вдвоем владеют титулом на не очень богатый медный рудник в Юго-Западной Юте, близ селения Ред-Крик. Первая жена Вашего брата, Конни (он взял себе ровно дюжину жен, судя по имеющимся у меня документам), является сестрой седьмой жены мистера Рифа. Мне еще предстоит разыскать свидетельства, связующие Вашего брата с действиями мистера Рифа по отношению к Вам, но совпадение связей достойно внимания. Прежде чем я начну дальнейшие разыскания, есть ли причины подозревать, что Ваш брат мог принять участие в сговоре о клевете?