Дэвид Эберсхоф - 19-я жена

Первый: ее сообщения о моральном и духовном унижении жен в полигамных семьях девятнадцатого века гораздо более точны, чем это повсеместно признается. Для многих из нас это неприятная истина — ведь гораздо удобнее отмахнуться от ее, так сказать, exposé [139] Exposé (фp.) — выставление напоказ, разоблачение. (Прим. автора.) как от преувеличенного изображения жизни полигамных жен. По правде же говоря, полигамия вообще подвергала риску моральное и духовное развитие женщин внутри семьи и, что не менее важно, также и моральное и духовное развитие детей. Мемуар Энн Элизы Янг в большей своей части рассказывает об этом именно так, как оно было на самом деле.

Конечно, ее описание Бригама Янга сводится в основном к его роли в качестве полигамного мужа и, таким образом, не затрагивает многих его достижений как духовного лидера тысяч последователей или его успехов в колонизации Запада. Этот неполный портрет по самой своей сути перекошен. Однако ее оценка Бригама по отношению к ней самой, к ее семье и ее сыновьям, как ни жаль мне подтверждать это, является фактически верной. Как муж и отец, он не смог соответствовать требованиям многих, в том числе и своей так называемой девятнадцатой жены. [140] Последнее примечание по поводу нумерации жен. Мое исследование показывает, что Энн Элиза была, скорее всего, не девятнадцатой, а пятьдесят второй или пятьдесят пятой женой Бригама. Насколько я могу сказать, ее называли девятнадцатой потому, что из общего списка исключались те жены, что умерли, были бесплодны, или те, с кем у Бригама более не было сексуальных сношений. Такое несоответствие в брачной бухгалтерии красноречивее всяких слов говорит не только о сложности отношений Бригама с его супругами, но и о моральном разложении внутри полигамии. Если кого-либо все еще удивляет, почему Энн Элиза была так выведена из себя, пусть они задумаются над этим примечанием. (Прим. автора.)

Второй: изучая отца Энн Элизы, Чонси, и ее единоутробного брата, Гилберта, я смогла осознать, что многоженство причиняло вред душе мужа в той же мере, если не более, что и душе полигамной жены. Фальшивое обещание сексуальной свободы, укутанное, как это было в реальности, в мантию религиозной праведности, ввергало некоторых мужчин в столь избыточное число браков, какое они оказывались не готовы вынести ни финансово, ни эмоционально, ни духовно. Это открытие также весьма неудобно, поскольку заставляет предположить, что наши возлюбленные лидеры, Джозеф и Бригам, каждый из которых имел по меньшей мере по полусотне жен, скомпрометировали себя морально своими супружескими излишествами. Мне причиняет ужасную боль необходимость писать данное заключение.

Я часто задавалась вопросом, как Бригам, который спас свой народ от массового уничтожения, который рисковал всем ради того, чтобы привести тысячи людей к славе Сиона, мог затем пойти на то, чтобы подвергнуть риску само существование своих последователей? Что это было? Слепая вера? Разбушевавшееся либидо? У меня возникла идея по этому поводу. Я полагаю, что большинство мужчин, даже самых великих, способны предложить людям спасение лишь однажды в течение своей жизни, ибо, если он возымел успех (а большинству это сделать не удается), он становится склонен переоценивать свою власть и свои возможности и начинает вести себя безрассудно. Бригам столь многого для нас добился, обеспечил нам уверенное существование и место на земле и тем не менее рискнул всем этим во имя полигамии. Нам, Святым Последних дней, следует поразмыслить над этой трудно воспринимаемой правдой. Ее отголоски слышатся и сегодня.

Третий: вынеся проблему полигамии на всеамериканское обсуждение, Энн Элиза Янг фактически спасла Церковь СПД от самой Церкви СПД. Она была не одинока в этом деянии, многие люди сыграли в нем значительную роль, однако она возглавила кампанию против многоженства, и влияние первого издания ее книги «Девятнадцатая жена» невозможно отрицать. Это тоже неудобный для восприятия факт, ибо это означает, что именно одна из наиболее яростных противниц Бригама определила будущий курс его Церкви, то есть то самое будущее, в котором мы с вами так процветаем сегодня. В этой иронии судьбы, как мне представляется, мы можем обнаружить множество христианских истин.

Четвертый: в Манифесте 1890 года и особенно в более убедительном Манифесте, изданном в 1904 году, Церковь СПД четко разъяснила свою позицию по отношению к полигамии: всякий Святой, практикующий многоженство, будет подвергнут отлучению. Однако, отказавшись от полигамии, Церковь СПД оказалась лицом к лицу перед не имеющей решения теологической проблемой. Доктрина, которую проповедовали Джозеф и Бригам как Слово Господне, теперь ревизовалась. Если полигамия не являлась более Божественным учением, вопрошали многие, находившиеся как внутри, так и извне Церкви, что же делать с «Доктриной и Догматами» в целом? И как быть с самой Книгой Мормона? Может ли и она быть отредактирована, ревизована, причесана, поправлена или как-то иначе изменена лидерами Церкви в Солт-Лейке?

Помимо того, пересмотренная доктрина оставила многих многоженцев, включая самого президента Вудраффа, у которого было пять или шесть жен, в правовом и теологическом тупике. Если многоженство более не являлось религиозным учением и не было более дорогой к спасению, что было делать человеку с целой дюжиной жен? Бросить последних одиннадцать, оставшись с первой? Продолжать жить, как раньше, в виде исторического курьеза? И что должна была чувствовать теперь полигамная жена, как к себе относиться? Использовать нехарактерные для Бригама, но его собственные жестокие слова по отношению к таким женам — считать себя «шлюхой для общения»? Церковь оказалась горестно-неумелой, неспособной должным образом провести Святых через эти тяжкие дни смятения. Эта духовная неразбериха толкнула многих Святых к тому, чтобы, под руководством Аарона Уэбба, отколоться от Церкви СПД, образовав общину так называемых Первых в Ред-Крике и его окрестностях в Юте; это место позднее стало известно как Месадейл.

Благодаря моей работе в Доме Энн Элизы Янг я смогла познакомиться со многими женщинами и детьми, жизнь которых определялась полигамией, существующей сегодня. Мне довелось официально проинтервьюировать двадцать два человека и записать их рассказы о том, что они пережили. [141] Записи этих бесед находятся в Архиве ИГИ. (Прим. автора.) Эти беседы поначалу проводились скорее со вспомогательной целью — получить представление о реальной жизни ребенка в полигамной семье, о реальной жизни жены многоженца. Однако чем больше женщин и детей я опрашивала, тем более настоятельным становилось их воздействие на меня. В какой-то момент я увидела прямую связь между мормонской полигамией девятнадцатого века, описанной Энн Элизой Янг, и сегодняшними многоженцами Месадейла. Многоженцы, подобные Первым из Месадейла, — не мормоны: мы не принадлежим к одной и той же Церкви. Это не оспаривается. И тем не менее они — непреднамеренное последствие полигамной политики Джозефа и Бригама. Отрицать это означает отрицать холодные факты истории. Игнорировать рассказы этих людей означало бы отвергать христианские принципы. Поэтому я не могла пройти мимо.