Дэвид Эберсхоф - 19-я жена

1 декабря 1852 г.

Дом-Улей Большое Соленое озеро

БРАТУ ГИЛБЕРТУ УЭББУ

Большое Соленое озеро

Мой дорогой Брат Гилберт!

Ты задал мне справедливый вопрос, и я постараюсь ответить тебе столь же справедливо. Факты твои соответствуют действительности. Действительно, бывали случаи, когда я публично обсуждал наш уникальный институт в такой манере, которая, я сознаю, не была вполне прямолинейной. Если обо мне следует судить только по этому единичному неблаговидному поступку, не принимая во внимание другие мои усилия и достижения, что же, так тому и быть.

Весьма нежелательно, чтобы тебе показалось, что я стремлюсь уйти от твоих обвинений, однако мне хотелось бы воссоздать контекст, требовавший моей сдержанности. Уверен, мне нет необходимости напоминать тебе о тех преследованиях, которым когда-то подвергались Святые. Беззаконные толпы, враждебные губернаторы и шерифы, по сотне врагов на одного друга — мы были и остаемся до сих пор народом, которого опасаются. Надо ли нам напоминать о погибших из Бригады Сиона, из Хонз-Милла, из Фар-Уэста? Есть ли такой Святой — где бы он ни был, — кто не льет слезы, заслышав название Картидж? Мы вечно будем слышать выстрел, унесший жизнь нашего возлюбленного Джозефа.

Сверх всего, я вижу, что здесь, на земле, я облечен двумя обязанностями. Во-первых, я должен делать все возможное, чтобы вести верующих к Небесному Блаженству. Такова моя смиренная задача. Во-вторых, я должен защитить и оберечь десятки тысяч Святых, рискующих своим благополучием из-за того, что верят в Восстановление. [67] Восстановление. — Имеется в виду проповедуемое доктриной мормонов Воскресение, т. е. Восстановление предшествующего существования. Если бы я открыто признал существование нашего уникального института до того, как мы достигли безопасного укрытия в Зайоне, я подверг бы риску жизнь всех Святых, в том числе и твою. Я высоко ценю твое письмо и приглашаю тебя, Юный Друг, посетить меня в моем Доме-Улье. Больше всего среди нашей молодежи меня восхищает тот, кто может действовать с открытым сердцем и пытливым умом. А теперь иди вперед и раздели со мной Истину, ибо это она и есть.

Будь добр, передай мои приветствия твоим родителям, твоему брату Аарону и твоей сестре Энн Элизе, этому ангелу.

— Куда теперь, Нэнси Дрю? [68] Нэнси Дрю (Nancy Drew) — девушка-детектив, герой книг, публикующихся под коллективным псевдонимом Кэролин Кин с 1930 г., а также фильмов, игр и т. п. В оригинале название этой главы, «Упорные мальчики» (The Hardly Boys), созвучно книгам о мальчиках-детективах братьях Харди (Hardy Boys), публикуемым с 1927 г. тем же издательским синдикатом Стратемейера, что и книги о Нэнси Дрю.

Мы с Джонни направлялись в Канаб. Это происходило в то время дня — далеко за полдень, — когда стоит такая жара, что кажется, машина вот-вот полыхнет сама собой. Проезжая близ Месадейла, мы разминулись с грузовиком, в кабине которого сидели трое пожилых Перваков — мужики с желтовато-седыми волосами, набриолиненными и зачесанными назад; один глаз у каждого был прищурен. На троих у них, видимо, приходилось сорок или пятьдесят жен и полторы сотни ребятишек. Грузовичок этот обошелся кому-то из них не меньше чем в пятьдесят тысяч баксов, да еще он по-сутенерски тонировал окна и поставил на крышу кабины металлический багажник. Если у вас дома два десятка жен, но власти признают только одну в качестве вашей законной супруги, то остальные девятнадцать получают пособие. Чем больше жен и детей, тем больше велферовских чеков. Вот каким образом человек, нигде не работающий и вынужденный кормить семьдесят ртов, может позволить себе купить такой грузовичок. Да еще откаты от Церкви за клятву положить жизнь на защиту Пророка, когда вся эта хреновина лопнет по швам.

Мы проехали плакат, вопрошавший: «В ОДИНОЧЕСТВЕ? НУЖНА ПОМОЩЬ?» На нем была изображена девушка, одиноко идущая по пустой дороге, не похожей ни на одну из близлежащих дорог. Телефонный номер, начинающийся на 800, и адрес в Солт-Лейке. У меня была сестра, которую этот плакат здорово подвел. Номер телефона работает только в дневные часы. Но никто ведь не может позвонить в дневное время. Моя сестра — она была дочерью двенадцатой жены моего отца (мне так кажется). Как-то ночью она проснулась около трех или, может, четырех, прокралась вниз и набрала этот номер, веря, что они явятся ее спасать. Она даже чемоданчик небольшой упаковала. Готова была. Только знаете, куда они передали ее звонок? Прямо в полицейское управление Месадейла. А оттуда позвонили отцу. А он отвез ее к своему брату, и тот на ней женился. Я помню, отец сказал ей: «Тебе шестнадцать. Пора».

Мы проехали поворот на Месадейл и посмотрели на большие дома, там, далеко от шоссе. Я подумал обо всех наших детях — о диспепсических младенцах, о малышах в чесоточных расчесах, о вечно голодных девчонках и мальчишках, об одиноких подростках, обо всех них, тосковавших без любви. Я подумал о маме.

— Слава богу, мы выбрались оттуда, — произнес Джонни.

— Мне так хотелось бы помочь и всем другим ребятишкам, — откликнулся я.

— Сейчас намного чаще девчонки убегают. По ночам. Они просто исчезают.

— Пророк, наверное, из-за этого просто паром писает.

— Тут была одна девчонка, просто потрясная, может, лет пятнадцать ей было, Пророк сам хотел на ней жениться, а она взяла да и дала деру.

— Куда же они бегут?

— Куда угодно, только бы подальше отсюда.

В Канабе я припарковался примерно в квартале от «Мега-Байта». Джонни намеревался попробовать разговорить Пятую.

— Ты веди себя так, вроде ты узнал ее по Месадейлу. Скажи, ты, мол, тоже сбежал. Потом спроси ее, когда она ушла. Мне надо выяснить, лжет она или нет. Вот, возьми два доллара.

— Два доллара?

Я выдал ему еще три бакса, и он закатил глаза под лоб:

— Дай мне полчаса на это дело.

Джонни выпрыгнул из фургона. Он выглядел таким уверенным в себе, был так доволен, что способен мне помочь, что я впервые с беспокойством подумал о том, как я сумею от него избавиться. В ожидании его возвращения я развернул карту Калифорнии. В складках карты я держу свои наличные. У меня оставалось сто девяносто два доллара и еще на кредитной карточке что-то вроде двухсот восьмидесяти. Меня просто доканывал бензин. После четырех дней в Юте единственное, что я знал точно, — это что мне необходимо вернуться в Пасадину вовремя, чтобы успеть на работу по ремонту той детской.

Я позвонил Роланду, но попал на автоответчик. «Я теперь не очень надолго тут задержусь», — сказал я.

— Ну вот и все дела, — заявил Джонни, забираясь в фургон. — Она тебе наврала.