Юрий Рудницкий - Сумерки

Слушая нерадостные вести, старый Юрша сжимал кулаки и клялся, что, пока жив, врагам Луцк не достанется. Он осмотрел каждый камень в стенах, в заборолах, велел наращивать на подзамчья валы, свозить смолу, топливо, олово, толочь порох, готовить стрелы, ссыпать камни для установленных на стенах метательных орудий. Ратники Грицька превратились вскоре, под умелой рукой воеводы, в настоящих воинов, которые ни в чём не уступили бы знаменитым на весь мир швейцарцам.

Андрийко же горел желанием помериться силами с врагом и окропить кровью своё рыцарское оружие. Удобных случаев представлялось множество. Услыхав о войне, немало хищной шляхты, собрав среди своих голодных земляков ватаги головорезов, двинулось на восток добывать мечом. Пользуясь тем, что в русских землях после татар издавна не было разбойников и никто их не остерегался и не был готов к обороне, они нападали среди глухой ночи на сёла, боярские усадьбы, монастыри, безнаказанно грабя и убивая. И вот посланный воеводой Андрийко, точно коршун на воробьёв, налетел на них во главе тридцати всадников на добрых конях. Весь июль гуляли они по Волыни, избегая встреч лишь с большими подразделениями, которые медленно подтягивались к Луцку. Редко случалось, что кичливые и жестокие насильники принимали бой. Обычно они либо убегали, либо предлагали за себя выкуп в виде половины добычи. Но юных мстителей нельзя было купить никакими дарами, и придорожные дубы вскоре покрывались подвешенными за ноги или за рёбра разбойниками, а на пустырях по ночам брехали лисицы и выли волки над разорванными на части лошадьми человеческими телами. Местные жители прятались по лесам, собирались в ватаги и помогали всячески Андрию, указывая, где прячутся «рыцарские стайки». И он появлялся с товарищами там, где никто не ждал, стремительно, точно лавина, нападал на противника и беспощадно-люто уничтожал всех и вся, вселяя ужас в рыцарей-хищников. Одни повернули назад, другие присоединились к королевским отрядам.

А Ягайло тем временем ждал во Владимире прихода великопольских полков. Держал он себя милостиво и, казалось, был склонен уважать русские порядки и православную веру. Передав, наконец, Федюшке Любаратовичу княжение над Владимиром, король двинулся с мазовецким князем Земовитом и многими польскими панами на Луцк. Он хотел ещё раз встретиться со Свидригайлом у Стыря, близ Луцка, и попытаться договориться непосредственно, но уже никто не верил в возможность согласия. Андрийко же, покрыв славой своё имя, вернулся в ожидании дальнейших событий в замок.

И вот однажды из Степани в Луцк прибыл за вином к столу Свидригайла князь Танас Нос. Отдав нужные распоряжения, он зашёл к Андрию. Ласково и весело расхвалив Юршей за храбрость и верность, а юного Андрия — за подвиги, он сообщил, что привёз небольшой подарок, и, вручив маленький узелок, поцеловал молодого рыцаря, засмеялся и вышел. Андрийко развернул холстину и обнаружил голубой, вышитый золотом шарф. Приглядевшись ближе, он прочитал сверкающие на шёлку слова: «Берегись Змия!»

— Да ведь это от Мартуси!.. — воскликнул юноша, и слёзы выступили у него на глазах.

От Мартуси!.. Гей! Ещё и года не прошло с того дня, как они расстались, а сколько перемен, событий, переживаний! Словно цветок из какого-то иного мира лежал перед ним шарф и рассказывал обо всём, что осталось там, далеко, в безмятежных сёлах киевского Полесья. Тишина, уют, приволье, всё слагалось в мирную картину, от которой среди пожаров, крови, влажных крепостных стен, боевых криков и вечной опасности давно уже отвыкла его душа. И вдруг она поманила его к себе. И затосковало сердце юноши. «Ехать или не ехать?» Загорелись желанием глаза, лицо залилось румянцем, и в мозгу сложилось решение. Но вот погасли глаза, поблек румянец, точно осенний день, Андрийко понурил голову и задумался.

Нельзя ему мечтать о домашнем благополучии. Он рыцарь! Его удел — борьба за угнетённых и преследуемых, перед ним великая цель: освобождение родной земли от хищной шляхты. В первую голову надо выполнить то, к чему стремишься, такова цель всей его жизни…

А что ждёт его в сельской глуши? Мартуся?.. Ах! Душа юноши улыбалась ей, как улыбается голубым незабудкам, жёлтым козлобородникам или алым макам. Женская рука уже подарила ему однажды красный шарф, и сердце замирало, на него глядючи, будто он смотрел на кровь. Но теперь не цветы, а кровь застит глаза… Та девушка-ребёнок осталась в его памяти, словно облачко в небе, птичка на ветке, солнечная улыбка-зайчик! А другая… охватила его всего огнём, огнём и кровью; завертела, как вихрь знойного степного ветра, что сушит губы жаждой, порошит глаза пылью и уносит с собой, как встретившуюся на пути былинку… Так что же! Эти дикие, порывистые вихри жизненных сил неодолимо влекли к себе сердце юноши, были созвучны его молодости, бросали его в омут яростных боёв, бешеных страстен. Точно змея птичку, зачаровали они душу, и чары их действовали сильнее, чем обманчивая прелесть хуторской тиши.

«Берегись Змия!» — вышила Мартуся на шарфе, а её брат, гордый князь Нос, поцеловал его как брата, славил знатный, чуть ли не княжий род Юршей… неужто они задумали?.. Андрийко улыбнулся и перенёсся тотчас мыслями на другое. Женитьба, незнакомый мир, минутная грёза загоревшегося желанием юноши, но их ещё не было, и тот мир был ещё недоступен, недосягаем, непонятен. Довольный собой, своими подвигами и мыслями о будущем, Андрийко с серьёзностью зрелого мужа опоясал простой длинный рыцарский меч и поднялся на стены замка.

Там его хмуро встретил встревоженный Горностай.

— Ты чего надулся? — спросил Андрийко товарища.

— Плохо дело, да и только! Грета уезжает из Луцка.

— Значит, готовится осада?

— Кажется! Сейчас вот прибыл посланец от великого князя с грамотой…

Беседу молодых людей прервал бирич, который пришёл пригласить Андрия к воеводе. Юноша побежал в палаты.

— Вели-ка, Андрийко, оповестить мещан, что, если великий князь не подоспеет с войском, город будет сожжён, — насупившись, сказал воевода. — И пусть все жители выезжают в Дубно, Кременец или Олеськ. А коли не хватит возов и тягла, поможет мой тиун…

Приказ воеводы Андрийко выполнил в тот же день. В городе началась деловая суета, но без всяких ссор и криков. Первые вести о сожжении Владимира и Збаража подняли на ноги население. Все уже знали, с каким врагом придётся встретиться, и потому заранее готовили своё добро к перевозке. Русские и московские купцы уже покинули город, а греки, армяне и татары вывезли весь ценный товар. Поляки и немцы радовались приходу братьев по вере, но и беспокоились, зная лучше других их «рыцарское поведение». И потому поспешно ладили возы, вывозили женщин, детей и всё добро, вплоть до домашней утвари, одежды, птицы и скотины, однако сами оставались на местах, чтобы потом не потерять права жительства на пепелище. Уж больно хорошо им жилось на Руси.