Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

Но гора безмолвствовала.

Только земля гудела и мелко дрожала от топота туркменской конницы, и туча пыли кружилась над коленопреклоненным Юсуфом. Когда у него за плечами пронесся последний всадник, Юсуф, очнувшись от подступившей к нему тишины, вновь поднялся в седло и повернул коня в сторону Египта. Едва приметный ветерок коснулся его затылка. Юсуф прислушался, но тщетно. Гора Синай не дала ответа, и Юсуф поскакал во весь опор, догонять войско.

Туркменские всадники обрушились на Каир подобно смерчу. Город сдался без боя. Все бывшие приверженцы везира Диргама, который прежде изгнал Шавара, отшатнулись от своего господина, и Диргам, доблестно сражаясь во главе горстки своих телохранителей, пал в неравной битве за пределами городских стен.

Когда Юсуф увидел поверженного врага, он поразился его гордой стати. Еще до наступления вечера он узнал, что Диргам обладал редким поэтическим даром, а к тому же призывал халифа разорвать все унизительные договоры с крестоносцами и двинуться на них войной.

Шавар стал вызывать у Юсуфа отвращение. Когда этот змееликий египтянин рассыпался в благодарности перед военачальниками Нур ад-Дина и стал отмеривать лицемерные поклоны дяде Ширку, Юсуф не вытерпел и, не дожидаясь своей доли почета, быстрым шагом вышел из шатра. Он помнил слова атабека и стал дожидаться подвоха.

Вскоре до него дошла первая дурная весть-примета: Шавар уговорил своего благодетеля вывести все его войско из города, дабы навести в нем порядок, успокоить жителей и, тем самым, скорее собрать обещанное вознаграждение.

Юсуф молча смотрел, как туркмены вереницей выходят из ворот, как ворота за ними закрываются, и слышал, как шуршат крепкие засовы. Язык прилип у него к небу, и сердце каменело в груди, но он поклялся Всемогущему Аллаху, что не произнесет ни слова предостережения ради безопасности своего дяди и ради того таинственного замысла атабека Нур ад-Дина, прозреть который у него еще не хватало мудрости.

Спустя еще один час, когда неподалеку от стен уже раскинулись шатры и в котлах закипела вода, в крохотную, потайную дверцу большого города Шавар выпустил гонца, который принес дяде Ширку десять тысяч динаров. Он передал дяде еще и письмо коварного везира: вместе с динарами тот посылал дяде десять тысяч извинений. Он писал, что город и вся страна так запущены, что требуемая сумма в сто тысяч золотых монетвряд ли может быть собрана и за месяц. Шавар вежливо советовал дяде убраться восвояси и подождать дома прошлогоднего снега.

Пока доблестный военачальник Ширку вожделенно смотрел на жалкую кучку золота, его племянник трижды перечитал письмо везира, а потом внимательно присмотрелся к стенам Каира.

— Дядя, они уже готовы к осаде, — тихо заметил он.

Ширку с трудом оторвался от созерцания довольно унизительного богатства, взглянул на стены и застыл. Брови его приподнялись едва ли не выше городских стен. Он судорожно повернулся в другую сторону, словно ожидая увидеть там огромную вражескую армию, подступающую к Каиру, но вечерний простор за пределами стана был пуст, а к стану на запах вареного мяса со всех сторон подступали бродячие псы.

Дядя Ширку снова повернулся к стенам. Со стен мрачно глядели на чужаков не только простые воины-египтяне, но и чернокожие нубийские великаны из личной охраны халифа.

Все ворота города были наглухо заперты.

— Похоже, он обманул нас, — также тихо проговорил Юсуф, решив, что настал час истины.

У дяди Ширку медленно отвисла челюсть. Он побледнел, потом побагровел, потом накинулся на племянника:

— Ты знал?! Знал?!

— Догадывался, — сказал Юсуф. — Но не верил.

— Что же ты раньше не сказал?! Умник!

Перед самым лицом племянника дядя взмахнул рукой, в которую, слава Аллаху, не успела попасть его любимая сабля.

— У меня нет опыта в таких делах, — признался Юсуф. — Боялся испортить твой договор с Шаваром. Но теперь все стало ясно…

Пока солнце не опустилось за кромку пустыни, дядя Ширку яростно втаптывал свою тень в выжженную египетскую землю, будто надеялся, что она навечно останется темным пятном укора перед глазами подлого обманщика-везира.

— Проклятый еретик! — бушевал он в облаке поднятой им пыли. — Все они еретики! Слуги Иблиса! Я спалю этот город дотла!

— У нас нет никаких средств для осады, — спокойно заметил Юсуф. — Но если б и были… Нас в десять раз меньше, чем их. Нас просто обтрясут со стен, как мальчишки отрясают с деревьев абрикосы.

Дядя Ширку перевел дух, пыль вокруг него осела, и этот доблестный воин, сражавшийся во многих битвах атабека Зенги и его сына Нур ад-Дина с окружавшими их врагами-единоверцами, посмотрел на своего племянника, пошевелил густыми бровями и пробормотал себе в усы:

— Ты хочешь предложить какую-нибудь хитрость?

— Хитрости тут наберется немного, — отвечал ему Юсуф. — Есть два выхода. Первый — вернуться домой, собрать большие силы, если то будет угодно атабеку, и наказать Шавара, а заодно и весь Египет. Но тогда прежде, чем мы вступим в пределы своих земель, придется вытереть друг другу спины.

— Почему?! — изумился Ширку.

— Потому что наши спины будут изрядно заплеваны, — пояснил Юсуф.

Ширку снова стал багроветь, и Юсуф, увидев, что дядя вот-вот кинется в одиночку на стены Каира, поспешил открыть ему другой замысел:

— Но мне кажется, атабек посоветовал бы нам поступить по-иному…

Дядя прислушался.

— Мы могли бы сегодня же послать к нему за подмогой, — сказал Юсуф, — а сами быстрым наскоком захватить один из небольших, но хорошо укрепленных городов и держаться там, пока не подойдет помощь. Не думаю, что атабек бросит нас на произвол судьбы. Он всегда говорил, что ты — его лучший военачальник. Если он не поможет, то позор будет на нем, а не на нас, а еретики станут считать его одряхлевшим львом.

Улыбка, подобная долгому зимнему рассвету, озарила лицо дяди Ширку, а сам Юсуф не смог сдержать тяжелого вздоха. Его дурные предчувствия оправдывались: лечь костьми в Египте теперь казалось ему совсем не долгим делом.

— Ай, прозорлив атабек, да пребудет с ним милость Аллаха! — Дядя протянул к Юсуфу руки и крепко взял его за плечи. — Из тебя и вправду выйдет славный эмир! Я и сам не сразу до такого додумался! Ты дал мудрый совет — ты и пожинай славу. Бери половину войска и быстро захвати Бильбайс. Это лучшее место, там мы быстрее дождемся помощи. А я, тем временем, обтрясу у них все абрикосы.

— Они еще не поспели, — с тревогой заметил Юсуф, намекая, что не стоит разделять силы на враждебной земле.

— Не бойся, — заверил его дядя. — Уж кто-кто, а я не оставлю тебя в трудный час.

Еще до наступления ночи растаял пыльный хвост, оставшийся от гонца, который поскакал по дороге в Дамаск. Еще до наступления рассвета туркменский стан растаял под стенами Каира, и утром египетские дозорные на башнях вертели головами, тщетно пытаясь различить на окоеме земли мелкую рябь чужого войска.