Алиса Плис - Гений Одного Дня

- Здесь говорится о размерах состояния Моргана. Надо же, этот человек никогда и не был богатым!

Он сказал что-то ещё, менее важное, и не имеющее уже никакого смысла для истории, после чего вновь переключился на столь наболевшую нынче злободневную тему всех деловых разговоров в Америке.

- Мне кажется, наступило такое время, что надо подтолкнуть Моргана к принятию столь хорошего для него решения. Этим он обезопасит свои капиталы от той своры негодяев и воров, что составляют общество кудесника из Праги. Мы должны его поторопить, и пусть прекращает финансирование во избежание худшего исхода!

Так или иначе, но трое столь разных человек, находящихся в борьбе друг с другом, и готовых перегрызть друг другу глотки, стали теперь невольно общими союзниками в войне с не менее опасным противником. Имя ему – Александр Вингерфельдт.

Драгутина провожала взглядом улетавший косяк гусей. Время летит с такой скоростью, что даже не успеваешь принять более или менее какое-то полезное решение. Дни летят так быстро, что порой становиться просто страшно об этом думать. Поэтому многие (например, Вингерфельдт) всегда не имеют на своём месте часов, чтобы те не мешали думать. Те же люди, чья жизнь проходит в часах (как у Феликса), имеют обыкновение ставить стрелки неправильно, чтобы можно было себя не смущать столь быстрым ходом времени.

Подул пока ещё тёплый августовский ветер. Он принёс с собой новые надежды, новые мысли. Эти мысли сразу и охватили обоих сидящих на скамейке людей. Как это было и положено, встречи происходили строго в намеченный час, и не раньше. Тогда Николас запасался несколькими пакетиками корма, тщательно рассовывал их по карманам и шёл сюда. Ему нравилось кормить голубей. А здесь их были сотни, тысячи этих птиц!

- Я меняю место работы, - тихо сказал Николас, держа в руках одну из птиц.

- Уходите отсюда?

- Ну почему же так? Просто, если уж дополнить, то меняю место положения и на какое-то время уезжаю работать в телефонную компанию всё того же Алекса Вингерфельдта в Будапешт. Он говорит, что тут мне делать нечего. А знания надо получать со всех концов света. Вот меня и отправляют немного подработать – как выразился один из моих друзей. Здесь с деньгами худо – своим самым ценным сотрудникам Алекс особо не платит, попусту потому, что нету денег, чего уж говорить тут обо мне.

- И надолго ли? – прищурилась хорватка.

- Я не знаю, что будет через пять секунд, а вы говорите о более громадном промежутке времени!

Николас взглянул вперёд с надеждой и верой в хорошее будущее. Ибо этого сейчас ему так не хватало. Опять же, пронеслось у него в голове, помимо денег, которые можно будет откладывать на дальнейшую учебу, он приобретёт ещё достаточно времени для своих опытов. Его мысль, высказанная когда-то в Университете, до сих пор не могла дать ему покоя. Он и сейчас чувствовал, что он прав в своём решении. Ответ где-то на поверхности, надо его только вытащить. Но что-то всё время мешало…

- Как раз в те дни, как я уеду для своей напряжённой работы, здесь начнётся не меньшая по трудности работёнка у моих коллег, с которыми я уже так успел свыкнуться. Если бы им всё удалось! – в глазах Николаса загорелась надежда. – Я бы не хотел вас сильно огорчить, но в мой распорядок дня вмешивается новое событие, из-за которого я могу полностью потерять время, чтобы бывать здесь.

- Это печально, - согласилась Драгутина. – Но вам надо учиться и работать. Я верю в то, что у вас всё получится. Вы так одержимы своей идеей!

Николас кратко кивнул и ушёл на миг в себя, смотря на пролетающих мимо птиц. Может, их он уже и не увидит здесь. Впрочем, отчаиваться рано – вся жизнь впереди. Вдруг ему удастся добиться каких-то успехов! Все в него верят, все чего-то от него ждут. Гай смеётся, что в нём – будущее человечества. Интересно, шутит он, или говорит правду?

Драгутина заёрзала на месте, после чего вынула из внутреннего кармана своего пиджака какую-то маленькую вещь, чем невероятно заинтересовала Николаса. Он взглянул на неё любопытным взглядом, но всё же пришёл к выводу, что карты надо раскрывать постепенно, как и поступила Драгутина. Женщина, продолжая держать эту вещь в руках, поспешила произнести абсолютно спокойным тоном:

- Знаете, когда я ещё жила там, в Хорватии, у меня был очень близкий друг. Когда настал момент уезжать оттуда, в последний день он пришёл ко мне и подарил одну вещь. Про неё он сказал так: вещь эту можно подарить только самому близкому другу, человеку, которому ты доверяешь и веришь, кто вдохновляет тебя. Дайте свою руку!

Николас послушно дал свою руку, Драгутина разжала его ладонь, вложила что-то в неё и закрыла. Серб раскрыл ладонь и увидел небольшую фигуру белого голубя. После этого она загадочным тоном произнесла:

- Точно такой же есть и у меня. Покуда мы имеем их у себя, жива наша дружба. И советую вам и впредь помнить о том, что мир не без добрых людей.

Так прошёл последний день лета Николаса в Праге.

Не только инициатива Вингерфельдта повлияла на решение Николаса уехать в Будапешт на работу. Тяжёлое материальное положение всё же лишило его права голоса. Вчера он получил письмо, написанное дрожащей рукой матери о том, что умер его отец. Рука серба дрогнула, когда он читал эти страшные для него строки. Слёзы блеснули на глазах – но больше он не проронил в этот день никому ни слова.

Семья осталась без средств к существованию. А работа в компании Вингерфельдта большого заработка для того, чтобы продолжать образование и просто жить, не давала. Тогда, выслушав всё очень внимательно, и закуривая десятую по счёту сигару, он предложил работу в Венгерской правительственной телеграфной компании, которая, естественно, так же входила в собственность дяди Алекса. К тому же сыграло роль и ещё одно обстоятельство, мгновенно побудившее Николаса ехать туда.

Глава этой компании был одним из друзей отца, что ещё раз подтверждало теорию о том, как ужасно тесен мир. Задача этой компании состояла в том, чтобы заниматься проведением телефонных линий и строительством центральной телефонной станции. Не так уж и плохо, тем более, если есть хороший заработок. Волна американского телефона, наконец, докатилась и сюда, и начала уже окутывать плотными сетями весь этот мир.

Тевадор Пушкас, что и являлся тем самым хорошим знакомым, был старым боевым товарищем отца, заодно со своим родным братом они организовали эту компанию, причём на деньги Алекса, когда он ещё их имел в нормальном количестве и не переживал такой кризис, как сейчас.

Купив билеты на поезд, утром Николас уже проснулся в Венгрии. Ему врезалось в память то великолепие Будапешта, что разом ослепило его. Сойдя с поезда он ещё долго осматривал город, и оказавшись в нём, долго не знал, куда идти, ибо сразу почувствовал такое дыхание свободы, что лишило его всякой надежды мыслить.