Андрей Зарин - Власть земли

— Да отчего же, пан, ты Сапегу оставил и к нам приехал? — спросил Кравец.

— Тут целая история! — ответил Ходзевич и рассказал своим восхищенным слушателям приключение с Ольгой.

Только в своем рассказе он отдался более своей мечте, чем истине, и красавица Ольга уже любила его. Он увез ее и спасался от преследования ее отца и жениха.

— Вот это — рыцарь! Побратаемся, пан! — воскликнули воодушевленные офщеры.

Ходзевич стал целоваться с ними, меняясь оружием. С Ржевским он поменялся саблей, с Добушинским — кинжалом, с Кравцом — пистолетом и с Одынцом — перевязью.

В этот миг дверь отворилась, и в горницу вошел королевский офицер.

— Здесь пан Ходзевич от Сапеги? — спросил он.

Ходзевич отозвался.

— Король просит пана к себе!

Ходзевич растерянно встал и покачнулся. Его новые приятели расхохотались.

— Что, пан, ноги не держат?

— Постой, — сказал Кравец, — я помогу тебе. Пойдем! Скинь жупан!

Ходзевич послушно разделся. Кравец вывел его на двор и вылил ему на голову ведро воды. Ходзевич протрезвел сразу.

— Ну вот, теперь и иди! — сказал Кравец.

Ходзевич вернулся и оделся.

— Ночевать к нам!

— Мы будем ждать тебя с венгерским! — сказали ему новые приятели.

Ходзевич поблагодарил и вышел в сопровождении королевского офицера. Они приблизились к королевской ставке, и офицер вошел доложить о нем. Через минуту он вернулся и ввел Ходзевича в кабинет короля.

Там за большим круглым столом сидело несколько человек. С длинными седыми усами, с нависшими бровями и совершенно черным чубом сидел гетман Жолкевский; против него красавцы графы Потоцкие; с огромной головой и львиной гривой королевский канцлер Лев Сапега {24} 24 Лев Сапега — королевский секретарь Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, двоюродный брат воеводы Яна Сапеги ( прим. верстальщика ). , далее патер Мошинский и между ними король с золотой цепью на шее, бледный, худой, с усталым взором. У дверей Ходзевич, к своему удивлению, увидел Мархоцкого, но не того пышного воина, каким он привык видеть его пред войском, а усталого, забрызганного грязью, в изорванном жупане и с саблей без ножен.

При входе Ходзевича взоры всех устремились на него. Поручик поклонился и преклонил пред королем колено. Король милостиво кивнул ему головой, после чего сказал:

— Я слышал, пан, что вы от князя Сапеги к нам совсем приехали? Сейчас вы ни к кому еще не определились, так мы хотели дать вам поручение.

— Я к услугам вашего величества! — ответил Ходзевич.

— Мы знали это! Поручение вот в чем. За Тулой или в тех местах ходит Зборовский со своим войском. Ему надо передать это письмо! — И король взял из рук Сапеги конверт и передал его через Жолкевского Ходзевичу.

— Слушаюсь! — ответил тот.

В беседу вступил Жолкевский:

— Надо прибавить, что это поручение требует большой осторожности: везде по дороге шныряют шиши, из Москвы двинулось большое войско. Вам надо избежать много опасностей.

— Я знаком с ними и надеюсь на свою саблю, — гордо ответил Ходзевич.

— Так, — Жолкевский улыбнулся, — иначе не должен говорить польский рыцарь; но храбрость храбростью, осторожность же не лишня!

— Можете идти! — сказал король. — Когда вы едете?

Ходзевич покраснел. Ему хотелось пред отъездом узнать об Ольге, взглянуть на нее, а потому он ответил:

— Если можно, завтра вечером.

Король кивнул головой.

— Не позднее! — сказал Жолкевский и прибавил: — Скажите Зборовскому от меня на словах, что я рассчитываю на его помощь и обещаю ему… Впрочем, это потом!

Ходзевич поклонился и вышел.

Едва он перешагнул порог палатки, как его нагнал Мархоцкий. Они поцеловались.

— Ты куда? — спросил Мархоцкий.

— К офицерам пана Струся!

— Я с тобой! Авось не прогонят.

— Я не узнал тебя. Откуда ты?

— Бежал! — ответил Мархоцкий. — Русские задали нам перца в Иосифовом монастыре! {25} 25 Русские задали нам перца в Иосифовом монастыре! — Имеется в виду восстание русских в стенах Иосифова монастыря против Ружинского в марте 1610 г. Остававшиеся после смерти Ружинского (4 апреля) в Иосифовом монастыре Руцкой и Мархоцкий были окончательно вытеснены оттуда русскими и иноземными войсками под началом Валуева, Горна и Делавиля: из 1500 поляков спаслось лишь 300 человек. Гонсевский теперь сидит в Белой, как волк в капкане. Я пришел за помощью.

— И что?

— Жолкевский идет. И пора: не пойдут наши, русские здесь будут!

Эти новости взволновали Ходзевича. Он прибавил шагу.

— Поход! — сказал он, входя в палатку приятелей.

Офицеры вскочили.

— Куда? С кем?

— Вот он расскажет! Пан Мархоцкий! — указал Ходзевич на своего спутника.

Кто не знал в то время Мархоцкого, имя которого наравне со Зборовским, Лисовским, Рожинским, Сапегой, Заруцким гремело в польских и русских войсках и наводило панику на мирных обывателей! Офицеры наперерыв бросились пожимать ему руку, потом усадили за стол и стали угощать венгерским, наливая его прямо из бочонка.

— Да, поход! — подтвердил Мархоцкий. — Гетман Жолкевский ведет войско на Москву!

— Жолкевский? — удивился Добушинский. — Но ведь он хотел все взять Смоленск и спорил с Потоцким!

— А теперь, — ответил Мархоцкий, — когда я поведал им наши дела, сам сказал: «Нельзя терпеть дольше! Если никто не хочет, я иду!»

— Храбрый старик! — с восторгом вскричал Ржевский.

— А что пан им поведал? Не секрет? — спросил Одынец.

— Нет, — сказал Мархоцкий, — я сказал, что Шуйский собрал огромное войско. Всех поведет Дмитрий Шуйский, с ним Делагарди со своими шведами; князь Елецкий с Валуевым уже двинулись на Можайск, а Хованский с Горном задали нам перца! Да, кабы не казаки, что говорят по-русски, как русские, всем нам карачун был бы!

Офицеры выразили удивление.

— Что же делать! Их несметная сила. Мы заняли Белую, взяли Иосифов монастырь; они тут-то на нас и нагрянули. Гонсевский успел дойти до Белой и там заперся. Может, сейчас там резня идет, а я скорее сюда! Не пойдете вы навстречу, русские здесь будут!

— Война! Вот-то радость, хоть место переменим! — радостно воскликнул Ржевский.

— Подожди, — остановил его Кравец, — может, пан Струсь и не пойдет.

— Он-то? Да он здесь со скуки собак стреляет.

— Ну а ты с нами? — спросил любопытный Одынец Ходзевича.

Тот отрицательно покачал головой.

— Нет, завтра еду!

— Куда?

Ходзевич сказал и потом прибавил:

— И потому прошу извинить меня! Я не спал две ночи!

Одынец засуетился. Он быстро встал, позвал двух солдат, и на полу вмиг была приготовлена постель из попон и свежего сена. Подушками приятели поделились. Ходзевич поцеловался со всеми и лег, завернувшись в свой плащ.

На другой день он встал с первыми лучами солнца бодрым и свежим. Заботливый Одынец поднялся с ним тоже и добыл ему яиц, кусок говядины и горячего пива. Ходзевич с жадностью поел и вышел из барака. Одынец проводил его до коновязи.