Петр Петров - Балакирев

Меншиков при этих словах стал пристально вглядываться.

На беду, соскучась ожидать взноса пятидесяти рублей, Матрёна Ивановна послала Павлушу, бывшего у них на побегушках, разыскать капрала Балакирева в полку. Как не разыскать расторопному Павлу Ивановичу, будущему генерал-адъютанту Ягужинскому, оку государеву, капрала Преображенского на полковом дворе? Нашёл.

— Здравствуй, Алексей Гаврилыч! Что так долго не бывал у нас?

— Где то ись? — прикинувшись непонимающим, вздумал было сыграть комедию Алёша.

— Матрёна Ивановна Монс приказала тебя к нам позвать да напомнить, что не мешает добрым друзьям помнить обещания.

— Какие обещания? Какая Матрёна Ивановна?

— Ну, полно, друг сердечный, напускать дурь… неравно из капралов могут и солдатом не оставить.

— Было бы за что!

— Да за здорово живёшь, к примеру сказать…

— Ты, братец, это у себя рассказывай, а не здесь… Проваливай откуда пришёл!..

— Я-то!.. Да ты, Алексей, в своём ли уме? В свою ли голову гнёшь, полно!.. Рога-то козлиные собьют, голубчик!

— Не ты ли?

Павлуша улыбнулся презрительно, но удержался.

— С чего ты на меня-то напустился? — сказал он спокойно Балакиреву. — Я посланник, а послов, коли что и неладное передают, не оскорбляют. Мне с тобой делить нечего… Могу по дружбе тебе посоветовать, дрязг не поднимай. Коли взялся — плати. Не хочешь — твоё дело… Может, дороже обойдётся, коли не заплатишь… Не мытьём, так катаньем доедут…

Рассудок взял верх над горячностью Алексея; он простыл и подал руку Павлуше, прося извинить.

— То-то, извинить… Не ровен час… Я бы вспылил по-твоему… Мог бы тебе много зла наделать…

— Ну, друг, Павел Иваныч, рассуди, за что я экой стерве полсотни понесу? Ну при чём она? — смею спросить. Адам Адамыч к себе меня призвал. Доспросил, как и что знаю я. Нашёл — могу учить… Капралом принял… Я отдался науке, видит Бог, усердно… Теперь всякого сам выучу…

— Все так… да, говорит, обещанные… За знакомство с Адам Адамычем…

— И то устроил Андрей Матвеич, ей-Богу, право!

— Слушай, Алёша… Я не спорю, что полсотни не шутка и выдавать жалко — ни за что ни про что да сам я слыхал, как ты говорил на слова Андрея Матвеича, и он подтвердил.

Балакирев пожал плечами, припомнив.

— Ладно, — говорит, — скажи, удосужусь — приду, часть принесу… Всех теперь нет…

— Ну… хоть часть… покуда.

— А ты не уходи… пойдём, угощу.

— Какое угощенье… поди ты к Богу!

— Нет… нельзя…

И настоял-таки. Павел Иваныч пробыл с недавним чуть не оскорбителем не один час за медком барбарисовым. Расстались друзьями. Побранили его за промедление дома. Сказал: не скоро нашёл; занят был ученьем; обещал часть принести.

— Это ещё что за новость! Часть? Посмотрю я, как он посмеет не все сполна выложить!..

И ещё пуще распыхалась нетерпеливая Матрёна Ивановна.

Наступил вечер. Собрались гости обычные. Явился и Балакирев. Матрёны Ивановны нет. Подходит к нему Вилим Иваныч Монс, мальчик лет десяти, брат красавиц, не по летам смышлёный.

— Отдай мне пятьдесят рублей, должных тобою моей сестрице Матрёне Ивановне!.. Мне нужны они… Я лошадку куплю… Я…

— Я тебя знать не знаю… С чего пристал? — отрезал, не приготовившись, Алексей.

— Подай! — и все тут, кричит дерзкий мальчик.

— Что подать?

— Деньги мои!

— Где ты их взял?

— Не твоё дело! Мои — и давай!.. Обещаны…

— Я тебе ничего не обещал!

— Обещал… За то, чтобы капралом сделать тебя…

— Кто же сделал капралом? Ты?

— Не я, а через нас сделали.

Вдруг неожиданно входит царь и — прямо к Балакиреву и мальчику:

— Кого сделали капралом через вас? — спрашивает мальчугана Пётр.

— Его! — дерзко отвечал Вилим, показывая на Балакирева.

— Кто? — допрашивает Пётр.

— Я не знаю — кто… а знаю, что сделали… Он капрал теперь…

Пётр смерил глазами встревоженного Балакирева и спросил его в свою очередь.

— Давно служишь?

— Полтора месяца.

— Капралом?

— Капралом!

— А солдатом сколько?

— Я принят… знающий…

— Не служил солдатом?

— Нет… Я…

— Какой знающий?

— Артикулы… темпы… Спрашивал Адам Адамыч Вейд… Я отвечал, и за моё знанье удостоил капралом… учить других… и учу я, великий государь… сам изволь увидеть, как мной довольно начальство…

Пётр смотрит на него и припоминает. Вдруг блеснули глаза — вспомнил.

— Ты был в лесах на Воронеже?..

— Был.

— А здесь зачем?

— Пригласили…

И опять погрузился Пётр в думу. Лицо его сделалось мрачно, и на нём ярко выразилась недоверчивость…

— Твоё место в полку… а не по немецким домам шляться! — сказал строго государь и ещё раз окинул Балакирева с ног до головы…

А Вилим Монс своё говорит, показывая на Балакирева.

— Он должен был сестрице деньги дать… Она мне велела получить. Он не хочет…

Но уже вбежали девицы Монс и стали шикать шалуну. Пётр молчал и делался мрачнее. Балакирев стоял как вкопанный. По знаку царя он вышел…

Что было после ухода его в доме Монсов, осталось, разумеется, неизвестным, потому что все прочие, сидевшие в светлице, с приходом державного гостя незаметно исчезли.

Балакирев, идя к себе, обеспокоенный, завернул к Апраксину.

— Ну, что? Нигде тебя не видно. Все в Преображенском полку у себя… Как дела?

— Да что греха таить, — бояться начинаю, не было бы чего неладного… Сердце ноет…

И рассказал, как и что было.

По мере рассказа и Андрею Матвеичу стало делаться жутко. А когда кончил Алексей, он только руками развёл, и лицо приняло выражение полной безнадёжности. Затем оба молча просидели до петухов. Каждый боялся пересказать словами, что представляла ему дума.

Можно верить, что не много пришлось проспать в эту ночь Балакиреву.

Чуть свет поднялся он и вывел на лужайку своих «олюхов».

Мало-помалу свежий воздух, раннее утро и одушевление самим занятием настроили мысли Алексея бодрее. Он ожидал чего-то грустного, но уже приготовился встретить незнаемую беду бодро и с уверенностью в правоте своей.

Голос капрала получил полную силу, он речисто отдаёт команду. Топот шагов в ногу и звуки от стука мушкетов отдаются отчётливо, сменяясь голосом команды. Уже и солдаты были значительно подготовленные, и ученье ведено было хорошо. Капрал, стоя спиной к забору полкового двора, не мог видеть, как из ворот его вышла кучка офицеров. Тут были: Вейде, Головин, оба майора и сам царь. Выйдя, установились они поодаль и смотрели на ученье довольно долго. Царь внимательно следил за учителем и не нашёл ничего, что бы похаять или найти небрежным.

— Довольно… отдохните! — не видя стоящего начальства, скомандовал капрал.

— Возьми теперь ты ружьё и покажи, как сам управляешься им, капрал! — раздался голос государя.