Дмитрий Дмитриев - Два императора

Странница Марья замолчала; Цыганов подошёл к матери, крепко её обнял и проговорил:

— Родная, не судить тебя я буду, а любить! Матушка, ты обновила мою жизнь невесёлую; теперь я стану другим человеком. У князя Гарина в Москве есть дом, живёт в нём сын князя, с войны он вернулся. Вот я и пойду к нему.

— Зачем, сынок?

— Как зачем?! Скажу ему, кто я, ведь я по отцу-то ему родной брат. Всю мою жизнь смотрели на меня как на подкидыша безродного. Теперь пусть посмотрят по-другому.

— Не ходи, Николюшка, зачем?

— Нет, родная, не останавливай, пойду. Да ты не думай, матушка, денег просить я не буду. Не деньги мне дороги, а хочется мне, матушка, их княжескую гордость побороть.

— Твоя воля, сын, делай как хочешь! — проговорила Марья.

— Не выгонит меня молодой князь, по отцу я братом ему прихожусь, ведь так, матушка?

— Так, так, Николюшка.

— Теперь меня не назовут «подкидышем безродным» — у меня есть мать, отец, есть имя…

Николай Цыганов ещё раз побывал в княжеском доме. Пришёл он накануне отъезда Сергея в Каменки. На этот раз молодой князь принял своего побочного брата ласково и стал расспрашивать об его матери.

— Где живёт твоя мать?

— Со мною, — ответил Цыганов, он назвал улицу где они жили.

— В такой глуши!

— Что делать, там жизнь много дешевле.

— Найми приличное помещение, здесь на Поварской есть недорогие квартиры. Если у тебя нет денег, то скажи: мой отец и я дадим тебе.

— Благодарю вас, но денег ни от вас, ни от князя Владимира Ивановича я не приму.

— Это почему? — удивился князь.

— Я молод и могу сам своим трудом прокормить себя и свою мать, — с достоинством ответил Цыганов.

— Я не узнаю тебя, Николай. Откуда такая перемена?

— На это, князь, я вам так отвечу: я нашёл свою мать, а материнские ласки и заботы хоть кого исправят.

— Радуюсь за тебя. Я завтра еду в Каменки.

— Счастливый вам путь, князь.

— Не будет ли от тебя каких поручений к моему отцу? Может, ты хочешь у него что-нибудь попросить?

Молодой князь слово «моему» подчеркнул — он ещё никак не мог примириться с тем, что у него есть брат.

— Никаких поручений и никаких просьб от меня не будет. Я отдаю на вашу волю известить князя Владимира Ивановича, что тот жалкий приёмыш, который долгие годы жил в его усадьбе наравне с прочими дворовыми, — его сын… — с горькою усмешкой проговорил Николай.

— Я никогда не возьмусь за такое поручение к отцу; сказать, что ты его сын, невозможно, — тихо промолвил Сергей Гарин.

— Почему же? — спросил Николай.

— А потому, что такие слова могут дурно повлиять на здоровье отца, и мне слишком щекотливо говорить с ним… Да и не время: ты, вероятно, слышал про свадьбу?

— Как же, слышал: княжна Софья Владимировна выходит замуж.

— За Леонида Николаевича Прозорова, — добавил князь Сергей.

— Конечно, в такое время до меня ли! — В голосе молодого прапорщика слышна была ирония.

— Ты, кажется, обиделся?

— Я не смею обижаться, ведь я незаконный сын вашего отца. Без прав, без имени. Вам, родовитому князю, стыдно назвать меня братом, даже здесь, когда мы только вдвоём, — сказал Цыганов, в его словах слышны были и упрёк, и слёзы.

Молодой князь смутился и не нашёлся что ответить.

— Ты не упрекай меня — я привык смотреть на тебя как… как…

— Как на дворового, как на раба?

— Я этого не говорил.

— Да, но вы хотели сказать. Повторяю, князь, я никому не скажу, что вы мой брат. Будьте вполне спокойны.

— Я знаю, ты умный и рассудительный человек.

— Прощайте, князь, — сказал Цыганов, приготовляясь уйти.

— Куда же ты?

— Домой, меня ждёт мать.

— Знаешь, Николай, мне бы хотелось взглянуть на твою мать.

— Зачем?

— Как зачем! Ну, поговорить с ней…

— Она простая женщина и разговаривать с вами не умеет.

Сергей холодно простился с Цыгановым. Его очень злила заносчивость последнего.

«Он слишком обидчив и ловит каждое слово. С ним просто невозможно разговаривать. А с одной стороны он прав. У нас с ним один отец, но разные положения. Да, судьба его не баловала! Сказать отцу, что у него есть сын и что этот сын двадцать лет жил в усадьбе, в числе других дворовых слуг, — ведь это убьёт его. Нет, я ничего не скажу, да и сам Николай не хочет своих прав». Так думал молодой князь по уходе Цыганова.

За два дня до венчания княжны Софьи прибыл в Каменки князь Сергей со своим приятелем, Петром Петровичем Зарницким.

Старый князь, Лидия Михайловна и Софья очень обрадовались приезду Сергея. Княгиня, обнимая сына, несколько раз принималась плакать.

— Серёжа, голубчик, ты не сердись на меня, старуху. Я знаю, что моё упорство причинило тебе много горя… Но что делать! Ведь я так тебя люблю. Я… я… хотела, чтобы твоя жена была тебя достойна, — говорила Лидия Михайловна, нюхая спирт.

— Матушка, прошу не вспоминайте; мне это очень, очень тяжело!..

Старый князь, в свою очередь, обратился к сыну с такими словами:

— Откроюсь тебе, Сергей, глупость я сделал, большую глупость, что послушал жены и не настоял, чтобы она тебя благословила с Анной… жаль, очень жаль!..

— Но мне помнится, отец, и ты был против моего брака.

— Я что… Попроси меня хорошенько… я бы тебе не отказал. А всё княгиня…

— Серёжа, милый, какой ты печальный! Ты очень любил свою невесту? — спрашивала княжна Софья, оставшись вдвоём с братом.

— Софья, перестанем об этом говорить.

— Бедный, бедный! А как я плакала, когда услыхала, что умерла твоя невеста. Мне так было её жаль… Я молилась за умершую Анну и каждый день молюсь.

— Добрая ты, добрая, хорошая.

— И Ирен тоже жалеет твою невесту.

— Ей-то с чего жалеть? — с улыбкой спросил у сестры князь Сергей.

— Не знаю, Серёжа, с чего. А только она очень, очень жалела. Ведь Ирен тебя любит.

— Полно, Софи!..

— Любит, любит!

— Ну, почём ты знаешь?

— Сама сказала. Не веришь? Она полюбила тебя с того раза, помнишь, как в прошлом году ты на святках был в Каменках. Ещё ты вместе с Ирен катался на тройке… Помнишь?

— Да, да, помню…

— Послушай, Серёжа! С чего ты скучаешь?

— Будто ты не знаешь причину моей грусти.

— Ах да, да, ты не можешь забыть потери твоей невесты.

— И никогда не позабуду…

— Смотря на тебя, мне самой становится скучно. Хоть во время моей свадьбы не тоскуй. Я сознаю, Серёжа, твоё горе; но ведь не вернёшь.

— Оттого-то я и скучаю, что не вернёшь похороненного счастия.

— Как? Разве ты навсегда похоронил своё счастье? — спросила Софья.

— Навсегда, — с тяжёлым вздохом ответил сестре молодой князь.

Молодая девушка печально опустила головку.

Полковник Зарницкий был очень ласково и дружелюбно встречен в Каменках.

Князь и княгиня засыпали похвалами его геройство: они много слышали от Сергея про храбрость и отвагу Петра Петровича на войне с Наполеоном. Княжна, а также и её жених Леонид Николаевич скоро сошлись с Петром Петровичем и своим простым обращением заставили его забыть, что он в аристократическом доме. Теперь уже Зарницкий не дичился, не подбирал модных фраз, до которых был не охотник, и говорил с Гариными и с их гостями попросту.