Владимир Прасолов - Вангол

— Да, но никакого золота я там не видел. Хотя стоп, именно там я нашёл золотые часы, но этим часам много лет. Это не то золото, которое воруют в лагерях. Что-то здесь не так.

— Так или не так, Остап точно туда чешет. Что будем делать? — спросил Степан.

— Что делать? Нам нужно его опередить и встретить там или, по крайней мере, идти по следу, пока не догоним. Но есть одно обстоятельство: у нас нет документов для легального передвижения. Мы сейчас вне закона, Владимир. Я диверсант-разведчик, должен сейчас находиться в прифронтовой полосе и выполнять боевое задание своего руководства, причём именно это задание и привело нас в Москву. Объяснить своему начальству, зачем я здесь, значит дать возможность органам взять Остапа с архивом, что не входит в наши планы. Так?

Оба кивнули.

— Степан вообще должен быть уже убит или быть в числе без вести пропавших. Объявись он сейчас своему руководству, ему трудно будет объяснить, как он попал в Москву, могут пришить дезертирство. Вот такая ситуация. Попадаться нам никак нельзя, а попасть в Иркутск необходимо. Что делать?

— Я еду с вами в Иркутск, попробую убедить начальство, что задержание Остапа — дело особой важности и необходима отправка оперативной группы МУРа. У меня очень хорошие отношения с начальником.

— Владимир, будет лучше, если с ним встречусь я, — сказал Вангол.

— Хорошо, я приглашу его сегодня к нам, думаю, он согласится.

Вечером Ванголу пришлось рассказать всё начальнику МУРа, седому, крепко сбитому полковнику НКВД. Они говорили наедине. Чем закончился разговор, осталось для Макушева и Арефьева тайной, так как полковник, сухо попрощавшись после разговора, отказавшись даже от чая, ушёл. Через два часа он вернулся.

— Ну, Арефьев, задал ты мне задачу, — войдя в квартиру, сказал он. — Пусть не совсем всё законно, возьму грех на душу. Собирайтесь, вот документы на вашу группу. Да, да оперативную группу МУРа по задержанию особо опасного преступника по кличке Остап, совершившего ряд дерзких убийств и грабежей в Москве. Здесь всё необходимое. — Он положил на стол пачку документов. — Торопитесь, поезд через час, машина у подъезда.

— Во чудная, давай, давай, за мной! Но, твою мать! Что за напасть! — Казак тащил за узду лошадь, которая, упираясь всеми четырьмя ногами, ни в какую не шла вперёд. — Что за чертовщина, Акимыч, до камня лошади идут, а дале ни в какую. Может, скалы боятся, вона как нависает. Разгружай здеся. Ничё, перетаскаем, время дорого, снимай вьюки, я подсоблю.

Весь день до вечера казаки вьючили лошадей и поднимали груз к пещере. Лошади вели себя странно, нервничали, когда подходили к пещере, ни одна не пошла за камень, отгораживающий вход. Назад по тропе неслись как бешеные. Еле сдерживая их, казаки ругались благим матом и не знали, что делать. Сотник, видя такое дело, приказал завязать лошадям глаза. Так и водили в поводу дрожащих всем телом коней, вверх и вниз вслепую. Узкая тропа не позволяла разойтись лошадям, потому работа затянулась до вечера. К вечеру весь груз был поднят.

— Господин капитан! Однако, ещё ночевать придётся, не управились, только оружие и боеприпасы занесли, ящики сложили ближе к входу, как вы распорядились, — доложил сотник Павлову.

— Добро, сотник. Что ж, ночевать так ночевать. Выставляй охрану у пещеры.

— Уже выставил, вашбродь.

Ночь тянулась бесконечно долго, почти никто не спал.

Причину бессонницы никто не мог объяснить ни самому себе, ни кому другому.

«Ох и муторно что-то на душе», — ворочаясь в палатке, думал капитан Павлов.

«Скорее бы уйти отсель», — думал сотник.

«Ой, вернуться бы скорее домой, упасть с разбегу в тёплые донские волны, испить из колодца чистой родной водицы, а потом закрыться в доме с женой на неделю, нет, на две недели. И никуда не выходить!» — думали, наверное, все казаки, который год мотавшиеся вдали от родных степей.

«И кому же это надо было так Россию измахратить, так поглумиться над ней! Как от укуса ядовитого паука, рванула она, сбросив седока, через чертополох и кусты колючие, изорвала до крови шкуру, израненная и безглазая мечется из стороны в сторону, раня и калеча себя и всех, кто на пути попадает. Ох, беда-бедучая, и когда же всё это кончится?!» — думал Акимыч, коротая ночь у костра.

К утру похолодало. Подул северный ветер, леденя руки и лица.

— Давайте, хлопцы, по-походному наверх, в сопку, к пещере. Коней там вяжите, до обеда управимся — и в путь, — суетился сотник, расталкивая вповалку спавших у костров казаков. — Там, ребятки, уже чай горячий да каша в котлах преет, вас дожидается.

Оставленные у пещеры в охрану казаки действительно к рассвету уже развели костры и готовили еду.

— Молодец у нас сотник, обо всём подумал, — одобрительно переглядывались между собой казаки, седлая лошадей и собирая вещи в ставшем уже ненужным лагере.

Соорудив несколько факелов, Павлов с сотником и несколькими казаками вошёл в пещеру. Небольшой зал, открывшийся через несколько метров, уходил в темноту. Слева вдоль стены стояли аккуратно составленные казаками ящики с винтовками и патронами. Павлов прошёл дальше и в глубине увидел проём. Это был проход в другой подземный зал. Туда и направился капитан. Освещая факелом себе дорогу, он уверенно шагал, и его шаги гулким эхом отдавались в пещере. Следом спешил сотник с казаками.

— Подождите здесь, — приказал капитан, шагнув в проход.

Необъяснимая тяжесть легла на плечи капитана, как только он сделал первые шаги в открывшийся перед ним переход. Слегка пригнувшись, он шагнул дальше и вошёл в большое, теряющееся в темноте пространство. Пол под ногами был сухой и ровный, несколько тяжёлый воздух, как показалось капитану, вызвал у него нечто вроде головной боли.

«Наверное, загазованность, — подумал он. — Это не страшно, главное, сюда можно сложить всё и замуровать проход».

Приняв решение, он развернулся и пошёл назад. Уже на выходе он сжал зубы от приступа головной боли.

«Что за чёрт? Скорее на воздух». Он вышел в первый зал и молча пошёл на выход из пещеры.

Казаки закончили с кашей и, сгрудившись у костров, ждали распоряжений.

— Чайку, вашбродь?

— Спасибо, Акимыч, — принимая кружку с дымящимся на холоде чаем, поблагодарил Павлов. Обжигаясь, он сделал несколько глотков. Крепкий чай снял головную боль. Подошедший сотник тоже согревался чаем.

— Казаки, ни для кого не секрет, что за груз в этих ящиках. Мы сделали всё, чтобы сохранить этот груз, чтобы он не попал в руки комиссаров. Они явно нас потеряли, хотя шли по пятам. Сегодня мы укроем груз в этой пещере, и я хочу, чтобы вы дали клятву перед Богом и своими товарищами, что никто из вас ни при каких обстоятельствах не выдаст этого места большевикам-комиссарам. Хочу сообщить, что каждый из вас за выполнение этого задания получит по пятьдесят рублей золотом. Сотник, подготовьте деньги.