Кен Фоллетт - Гибель гигантов

Левка вышел из гримерки. Он шел по клубу — Вялов следовал за ним — и не мог поверить, что уходит навсегда. Бармен и гардеробщица проводили его взглядом, чувствуя недоброе.

— Иван, сегодня за старшего ты, — сказал Вялов бармену.

— Слушаюсь, босс.

Автомобиль Вялова, «Паккард твин-сикс», ждал на обочине. Рядом гордо стоял новый шофер, мальчишка из Киева. Швейцар бросился открывать Левке заднюю дверцу. «В конце концов, я еще поеду на заднем сиденье», — подумал Левка.

Он утешал себя мыслью, что живется ему не хуже русского барина, а то и лучше. У них с Ольгой в просторном «доме прерий» было свое «детское крыло». Богатые американцы держали меньше прислуги, чем русские, но у них в домах было чище и светлее, чем во дворцах Петербурга. Здесь у всех были ванные комнаты, домашние ледники и пылесосы, центральное отопление. И вкусная еда. Вялов не разделял любви русской аристократии к шампанскому, но виски в баре у него всегда водился. А еще у Левки было шесть костюмов.

Когда страдал от грубости тестя, Левка мысленно возвращался в петербургское прошлое: единственная комнатенка, в которой они жили с Григорием, дешевая водка, грубый черный хлеб и похлебка из репы. Он еще помнил, как возможность ездить на трамвае, а не ходить пешком казалась ему роскошью. Развалившись на заднем сиденье, он посмотрел на свои шелковые носки и сияющие ботинки и сказал себе, что должен быть счастлив.

За ним в машину сел Вялов, и они поехали к порту. Литейная Вялова была уменьшенным вариантом Путиловского завода: такие же полуразвалившиеся здания с разбитыми окнами, такие же высокие трубы и черный дым, такие же грязные рабочие с угольными лицами. У Левки заныло в груди.

— Это называется «Буффальский металлургический завод», но он делает лишь одно: вентиляторы, — сказал Вялов. Автомобиль въехал в узкие ворота. — До войны это было убыточное предприятие. Я его купил и снизил рабочим плату, чтобы завод мог работать и дальше. В последнее время дело наладилось. У нас большой список заказов на пропеллеры для самолетов и кораблей, на радиаторы для броневиков. И теперь они требуют поднять зарплату, но мне, прежде чем я начну раздавать деньги, нужно вернуть потраченные раньше.

Мысль, что придется здесь работать, вызывала у Левки ужас, но страх перед Вяловым был сильнее. Он решил, что уж при нем-то рабочие повышения зарплаты не получат.

Вялов провел его по заводу. Левка испугался было за свой смокинг, но внутри завод оказался не похож на Путиловский: здесь было гораздо чище. И дети всюду не носились. Все, кроме печей, работало на электричестве. Если у русских двенадцать человек тянули за веревку, чтобы поднять паровозный котел, — здесь огромный корабельный винт поднимали с помощью электрического подъемника.

Вялов указал на лысого человека, у которого из-под халата был виден воротник сорочки и галстук.

— Вот это — твой главный враг, — сказал он. — Брайан Холл, секретарь местного профсоюза.

Левка внимательно посмотрел на Холла. Тот отлаживал массивную клеймовочную машину, поворачивая гайку ключом на длинной рукоятке. У него был задиристый вид, и когда он поднял голову и увидел Вялова и Левку, в его взгляде читался вызов, он словно собирался спросить, не желают ли они нарваться на неприятности.

— Холл, подите сюда! — позвал Вялов, перекрикивая шлифовальный станок.

Тот неторопливо положил гаечный ключ в ящик для инструментов, вытер руки тряпкой и только потом подошел.

— Это ваш новый босс, Лев Пешков, — сказал Вялов.

— Здрасте, — сказал Холл Левке и снова повернулся к Вялову. — Сегодня утром Питеру Фишеру раскроило лицо отлетевшим металлическим обломком. Пришлось отправить в больницу.

— Какая жалость! — отозвался Вялов. — Работать с металлом вообще опасно, но никого сюда насильно не гнали.

— Он едва глаза не лишился! — возмущенно сказал Холл. — Нужно работать в очках.

— При мне еще никто не ослеп.

— Неужели нельзя обеспечить рабочих очками, не дожидаясь, пока кто-нибудь ослепнет?! — мгновенно вспылил Холл.

— А как еще мне получить доказательство, что они действительно вам нужны?

— Человек вешает на дверь замок, не дожидаясь, пока его дом обчистят.

— Но замок он покупает сам.

Холл кивнул, словно ничего иного и не ожидал услышать, и с видом усталого, умудренного жизнью человека вернулся к своему станку.

— Вечно они что-то просят, — сказал Вялов Левке.

Левка понял, что Вялов хочет, чтобы он вел себя жестко. Ну, это он умел. Все заводы в Санкт-Петербурге управлялись именно таким образом.

Дальше они поехали на Делавэр-авеню. Лев догадался, что они направляются домой обедать. Вялову никогда не приходило в голову обсуждать с Левкой что бы то ни было. Он все за всех решал сам.

Дома Левка снял испачканные на заводе ботинки, надел вышитые тапочки — подарок Ольги на Рождество — и пошел в детскую. Там с Дейзи играла Лена, мать Ольги.

— Смотри, Дейзи, — сказала Лена, — папа пришел!

Левкиной дочке было четырнадцать месяцев и она только начала ходить. Она заулыбалась и двинулась к нему неуверенным шагом, потом шлепнулась и заревела. Он взял ее на руки и поцеловал. Никогда прежде его не интересовали ни дети, ни тем более младенцы, но Дейзи завладела его сердцем. Когда она не желала ложиться спать и капризничала так, что никто не мог ее успокоить, он начинал ее укачивать, уговаривал ласковым шепотом и пел русские народные песенки — и ее глаза закрывались, крошечное тельце расслаблялось, и она засыпала у него на руках.

— Как она похожа на своего красавца-папу! — сказала Лена.

Левка подумал, что девочка похожа на всех прочих младенцев, но не стал спорить с тещей. Лена его обожала. Она с ним флиртовала, при каждой удобной возможности стремилась прикоснуться, поцеловать. Она была в него влюблена, хотя сама, несомненно, считала, что это не более чем обычная родственная привязанность.

В другом углу комнаты сидела русская девушка Полина. Это была няня, но она не особенно утруждала себя работой: Ольга и Лена большую часть дня занимались исключительно Дейзи. Но сейчас Левка передал Дейзи Полине. При этом Полина взглянула ему прямо в глаза. Это была классическая русская красавица, со светлыми волосами и высокими скулами. У Левки на миг появилась мысль, не получится ли у него затащить ее в постель, и так, чтобы это сошло ему с рук. У нее была собственная крошечная спальня. Мог бы он побывать у нее, чтобы никто не заметил? Может, стоило рискнуть: ее взгляд был достаточно красноречив.

Вошла Ольга, и он почувствовал себя пойманным на месте преступления.

— Вот это сюрприз! — сказала она, увидев его. — Я не ждала тебя раньше трех часов утра.

— Твой отец дал мне новую работу, — мрачно сказал Левка. — Теперь я управляющий литейного завода.