Оливье Блейс - Торговец тюльпанами

Писано в капитании [1] Капитания — административно-территориальная единица в Бразилии и других португальских колониях в XVI — начале XIX в. (Здесь и далее прим. пер.). Пернамбуко в день Святого Василия, 2 января 1641 года

Дорогой дядя Геррит,

На то, что эти строки меня переживут, надежды мало. Все тотчас портится на смрадной бразильской земле: хлеб черствеет, вино скисает, да и книги выцветают, едва их переплетут. Корнелис недоволен тем, что я расходую попусту бумагу и чернила, когда его секретарю недостает того и другого, чтобы вести счета, а чудесная китайская тушь, которую привозят из Провинций [2] Соединенные провинции или Голландская республика (официальное полное название — Республика Семи Объединенных Нижних Земель) — западноевропейское государство, образовавшееся в результате победы Нидерландской буржуазной революции XVI века. Существовало с 1581 по 1795 год, являлось конфедерацией семи провинций (Голландия, Зеландия, Утрехт, Гронинген, Гельдерн, Оверэйсел, Фрисландия) и земель генералитета, территория примерно соответствовала современному Королевству Нидерланды. , стоит так же дорого, как сахар, который мы вывозим. Так что я развожу сажу в постном масле и выдираю из хвоста у злобного попугая шутовские перья, далеко не такие послушные, как наши.

Писать в этом климате — сущее наказание, право же, он не содействует ни игре мысли, ни телесной бодрости и благоприятен лишь для выращивания пряностей — лишнее доказательство того, что человеку здесь не место.

С самого утра палит солнце, полы в доме щедро окатывают водой, и мы, моя сестра Петра и я, из дому не выходим. Корнелис запрещает нам разговаривать с работницами и даже задерживать на них взгляд. И еще нам запрещено развязывать воротники и расстегивать хотя бы одну пуговку на одежде. Он полагает, что люди нашего звания при туземцах должны носить фрезу [3] В XVI–XVII веках мода требовала, чтобы и мужчины, и женщины носили закрывавшие всю шею огромные белые воротники из гофрированной ткани — такой воротник назывался «фреза», или — в народе — «мельничный жернов». . Увы! Что толку помнить о своем звании в этой деревне с немощеными улицами?

Отец доверил мне управление сахарным заводом, находящимся от нас на расстоянии двух мушкетных выстрелов. Работы не очень много: надо пополнять запасы сахарного тростника, следить за состоянием мельниц и держать в руках рабов, которые без этого совершенно распустились бы. Сегодня днем я там побывал. Завод, на мой взгляд, чересчур грязный, а старший мастер — грубиян и тупица. И как меня занесло в эту страну?

Мое единственное утешение — садик за домом. Там распускаются цветы, названия которых мне неизвестны, и растут удивительные на вкус плоды. Таких даров природы, как здесь, мы в Голландии никогда не видели, и от скуки я рисую все, что прорастает из земли. Я посадил под пальмой луковицу тюльпана, хотел посмотреть, что получится. Это был Semper Augustus. Видели бы вы лицо отца, когда он ее увидел! Впрочем, она в этой чужой земле даже и ростка не дала. Вместо луковицы я нашел гнилое месиво и долго плакал над погибшим цветком.

Почтенный Корнелис ван Деруик закрыл лавку раньше обыкновенного. Еще и полдень не наступил, а хозяин уже взялся за подвешенный к колоколу молоточек и трижды ударил: это означало, что всем пора уходить. «Живее!» — крикнул он тем, кто переминался у дверей, и началось беспорядочное бегство: бросились врассыпную и покупатели, и удивленные приказчики. Корнелис запер дверь снаружи и перешел на другую сторону улицы, где его уже ждали.

— Это вы, дети? — спросил торговец, прикрывая рукой глаза. — Проклятое солнце, так и слепит…

Все четверо закивали, потом расцеловались с отцом, хотя дочерям прикосновение его шершавой щеки было неприятно.

— Ну что, пойдем? Мы и так задержались!

Корнелис привычно взял за руку Петру и зашагал впереди. За ним — Харриет, подпрыгивая, словно играет в классики, следом — Яспер и Виллем, братья, которые хоть и не были близнецами, но выглядели ими, потому что были сходного телосложения и одинаково одевались. Вскоре старший решил выступить глашатаем общего любопытства:

— Отец, вы позвали нас сюда, всех четверых, и все мы явились. Скажите же наконец, зачем вы нас собрали!

Корнелис поднял трость, указав ею куда-то вперед, — и только.

— А куда, куда мы идем? — дергала отца за рукав Харриет.

— К нотариусу, дочка, и надо бы прибавить шагу, чтобы не заставлять его ждать.

— Нотариус? Это еще кто такой?

Безупречно ясную формулировку нашла Петра — она торжествующе выкрикнула, подняв руку, словно на уроке:

— Нотариус, Харриет, это такой человек, который помогает богатым и дальше богатеть!

— Но ведь сказано: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю…» [4] Книга пророка Исаии, 5:8. — откликнулся Виллем, цитируя Священное Писание.

— Похоже, наши пасторы Библию не подряд читают!

Корнелис, промолчав, одобрительно кивнул, а Яспер расхохотался. Прохожие — пузатые мужчины в брыжах и женщины, которые шли потупившись и крепко сжимая молитвенники, — посмотрели на невоспитанную четверку и их преступного отца с осуждением.

Контора нотариуса находилась рядом с церковью Бакенессер, в двух шагах от продуваемых всеми ветрами берегов Спаарне. Корнелис постарался, чтобы их приняли немедленно — раньше простонародья, ожидавшего в приемной возможности поговорить о своих делах, и мелкие торговцы яйцами или селедкой сильно огорчились тем, что их обошли.

— Ничего, потерпят! — буркнул метр Мостарт, закрывая тяжелую дверь своего кабинета, и тотчас шум внешнего мира смолк, зато отчетливее сделался шорох бумаги и тонкого пергамента, которых немало изводили в этой конторе. На стульях, на столах, в тучных разверстых шкафах — повсюду в изобилии лежали листы и тетради, исписанные тонким и ровным, словно чешуя, почерком, иные покоробились от капель горячего воска, несколько листков и вовсе упорхнули в камин. Писцы в люстриновых нарукавниках стояли за узкими пюпитрами, покрывая буквами страницу за страницей. Каждый держал в одной руке тростниковое перо, а тощими пальцами другой скатывал хлебный мякиш.

Четверо детей Корнелиса озирались, словно дикари, внезапно попавшие в цивилизованную обстановку. Их совершенно околдовала пара глобусов на деревянных подставках, один — земной, другой — небесный. Яспер и Харриет смогли угадать лишь зыбкие из-за постоянных войн с Испанией и жестокой борьбы с морем очертания родной страны — остальная часть континента была им мало знакома. Что же до заморских земель — они не только не знали, как эти земли выглядят на карте, но не подозревали и о существовании большей их части.