Нора Лофтс - Королева в услужении

А вслух Иоанн сказал:

— Приехал и Ричард, сейчас смывает дорожную грязь. Перемазался до самой макушки. Для вас дорога тоже была нелегкой. Позвольте мне проводить вас в ваши покои, там ожидают ваши придворные дамы.

Встреча с четырьмя юными созданиями, которых она называла «мои милые девочки», прошла по-другому — волнующе, тепло и сентиментально. Ее встретили: французская принцесса Алис, еще в детстве помолвленная с Ричардом и выросшая в Англии, вдова Генриха-младшего — Маржери, расплакавшаяся при виде Альеноры, которую обожала, жена Джеффри — Констанция из Бретани, которую Генрих II привез в Англию в то самое время, когда захватил Альенору, и как будто не собирался отпускать домой, хотя обращался с ней довольно дружелюбно, и сестра Генриха-старшего Эмма Анжуйская. Эти милые дамы окружили Альенору, плача и смеясь в одно и то же время и говоря, как скучали они по ней и рады видеть ее снова. Альенора воспринимала их слова и поцелуи с открытой душой, без всяких недобрых чувств. Они были не виноваты в том, что их разлучили. Молодые женщины находились полностью во власти короля, зависели от малейших его капризов. Альенора хорошо это знала. Вероятно, Генрих приказал им сначала забыть о ней, а теперь повелел оказать ей теплый прием. Но несмотря ни на что, они были прелестны, трогательны и милы, было радостно смотреть на них, видеть, как расцвели они с годами — счастливыми, славными годами юности!

Вместе с прислугой они открыли сундуки и шкафы Альеноры, вытрясая, чистя и проветривая одежды. Какое платье она наденет сегодня к ужину, на свой первый публичный выход? Альенора выбрала темно-зеленое, бархатное, богато расшитое по рукавам, лифу и подолу золотыми нитками. Оно оказалось слишком широким для нее, похудевшей на тюремной пище, и портнихи сразу же принялись за работу.

— Я не должна выглядеть жалкой, — сказала Альенора. И Эмма Анжуйская, которая была намного моложе своего брата-короля, одобрительно взглянула на нее.

— Как вы дальновидны! Генрих всегда придерживался мнения, что слабых нужно давить. Однако поступить с вами подобным образом он — по крайней мере в данный момент — не решился. Посмотрите, вот ваши украшения. Выберите какие-нибудь из них!

Молодая вдова Маржери настаивала на том, чтобы собственноручно сделать Альеноре прическу, а другие собрались вокруг, выражая восхищение длиной и красотой ее волос, а также чудесно сохранившимся цветом. Потом, когда все немного разбрелись, Альенора и Маржери поговорили о Генрихе-младшем — тихо, со слезами на глазах.

Слуги поспешно внесли горячую воду, мягкие полотенца, дрова для камина, подогретое вино с пряностями — предупредить возможную простуду после поездки верхом по холодной погоде. Королева Альенора вернулась в Виндзорский замок. Ей даже возвратили прежнее зеркало, и, посмотревшись в него, она, обращаясь к Алис, стоявшей рядом, сказала:

— Среди оставленных здесь моих вещей должна находиться шкатулка, которую я много лет назад привезла с Востока. Она изготовлена из сандалового Дерева и инкрустирована серебром и перламутром. Попробуй отыскать ее.

Алис нашла и принесла шкатулку, смахнув многолетнюю пыль своими длинными, широкими рукавами.

Поставив шкатулку на колени, Альенора открыла ее. Внутри — аккуратно уложенные вместе — находились различные флакончики, баночки и коробочки. От них исходил приятный, но довольно сильный мускусный запах.

— Их подарил мне один сарацинский эмир, — пояснила Альенора. — «Не потому, — заявил он, — что они вам сейчас нужны. Но годы — враги женщины, и однажды вам может понадобиться союзник в борьбе с ними». Хорошо сказано, не правда ли? Тогда меня заинтересовал тот факт, что все эти средства применялись с незапамятных времен и подобная шкатулка, вероятно, была у Клеопатры… или у Елены из Трои.

Альенора начала снимать крышечки с баночек и откупоривать флакончики. Они содержали душистые вещества самых разнообразных цветов, свойственных молодости. Розовые для щек, алые для губ, блестящие голубые для век и черные для бровей и ресниц. Они терпеливо ждали своего времени, чтобы бросить вызов годам и внимательным взорам публики. Альенора очень искусно воспользовалась содержимым баночек и флакончиков, и когда она закончила, Алис, почти ревнуя, воскликнула:

— Вы затмите всех нас!

— Глупое дитя, — заметила Альенора. — И это говоришь ты, сохранившая всю свежесть юности. Посмотрим, что произойдет, когда явится Ричард. Даю голову на отсечение, что при виде его твои щечки заалеют ярче всяких искусственных красок.

Алис удивленно замигала:

— Ричард, сударыня? Разве вам никто не сообщил в Винчестере? Его милость король уже давно объявил недействительной нашу помолвку. Он теперь намеревается выдать меня замуж за Иоанна!

— Но ты и Ричард были помолвлены пятнадцать лет назад, почти сразу же после колыбели!

— Верно. Но каждый раз при упоминании свадьбы его величество находит причины, чтобы ее отложить. А совсем недавно я узнала, почему он хочет выдать меня за Иоанна.

В Альеноре зашевелилось и вновь пробудилось врожденное влечение к политическим интригам, уснувшее на целых десять лет в Винчестере из-за отсутствия поля деятельности.

— У Ричарда — Аквитания и Пуату, — проговорила она, будто беседуя с собою. — И для Аквитании, и для Франции полезно заключить брачный союз. Именно потому я в свое время вышла замуж за французского короля.

Тут Альенора вспомнила, что она говорит с дочерью короля Франции от второго брака; но с другой стороны, девушка была французской принцессой и знала не понаслышке, почему и как подобные браки совершаются. И Альенора твердым голосом закончила свою мысль:

— И пока я была женой твоего отца, Аквитания и Франция, по крайней мере, жили в мире. Наш брак оказался неудачным, и я должна признать, что виноваты мы оба в равной степени. Не сошлись характерами. У тебя с Ричардом, я уверена, все будет иначе. В детстве вы охотно играли вдвоем… Я часто смотрела на вас и думала: «Хоть один раз детская помолвка превратится в брак по любви». Неужели я ошибалась? Разве ты не любила Ричарда?

Оживленное, прелестное личико девушки внезапно утратило всякое выражение.

— Сударыня, все бесполезно. Вы лучше других знаете, что противиться королю — чистое безумие. Вы влачите свои дни в Винчестере, но есть много других мест, готовых навсегда похоронить у себя тех, кто сопротивляется ему. Я не обладаю вашим мужеством, сударыня, а потому скорее соглашусь выйти замуж за Иоанна или за придворного шута, лишь бы только не оказаться взаперти, не имея возможности видеть над головой чистое голубое небо. Я осторожна, ваш пример показал мне, как не следует вести себя с королем.