Гисперт Хаафс - Ганнибал. Роман о Карфагене

— …буду рад, когда ты исчезнешь отсюда. Именно это ты хотел сказать, — глухим, безразличным голосом отозвался Антигон, — Среди нас действительно возникли разногласия, но они касаются…

— …гораздо более важных вещей, а потому хватит испытывать терпение моего друга, Магон, — Ганнибал метнул в сторону младшего брата гневный взгляд, и тот смущенно отвернулся.

— Публий весьма умен и осмотрителен. Его так легко, как здешних галлов, в ловушку не заманишь.

— Извини, — робко произнес Муттин, — позволь мне…

— Ну, говори, друг, — поощрительно улыбнулся Ганнибал.

— Я — против. Нам нужно беречь воинов. Иначе в Италии мы ничего не добьемся. Если я, конечно, правильно толкую твой план…

— Я согласен с тобой, — Лицо Ганнибала по-прежнему сохраняло холодное, непроницаемое выражение, — Но мы слишком мало знаем. Может быть, бойи расскажут нам об истинном положении в Северной Италии. И потом, нужно выяснить намерения Корнелия, — Он положил руки на колено и обвел цепким взглядом окружающих, — Ты, Магарбал, немедленно выедешь с десятью отрядами нумидийцев. Карталон и Гимилькон останутся здесь. Они понадобятся мне завтра, когда я наконец объявлю подлинную цель нашего похода. Что вы думаете о Гадзрубале, сыне Бирикта?

— Он еще слишком молод, — Магарбал нерешительно подергал себя за мочку уха. — Сколько ты хочешь отдать под его начало? Десять небольших групп? Ну, может быть, он и справится.

— Пришли его мне сюда через полчаса, — Ганнибал одним ловким движением поднялся, — А теперь оставьте нас. Я хочу поговорить с Тигго.

Он подошел к Антигону, сосредоточенно ковырявшему носком сапога камушки возле валуна.

— Тебя будут сопровождать пятьсот нумидийских наездников. Помню, что благодаря тебе Наравас привел на помощь отцу две тысячи всадников. Хочешь, я дам тебе столько же?

— Надеюсь, они будут не только охранять меня? — чуть повернул голову Антигон.

— Я хочу, чтобы они выяснили, сколько римлян, где они сейчас и куда направляются. Пусть заодно вырежут сторожевые посты и захватят в плен двоих-троих их разведчиков. Думаю, тебя это нисколько не обременит.

— Разумеется, нет. Я попробую пробраться в Массалию к моему брату Атталу.

— Скажи… — Ганнибал легонько постучал пальцем по его груди, — ты хорошо изучил эти земли? Ты посмотрел на них взором купца? Какие здесь растут плоды? Как называются городища и селения на юге Галлии, хорошо ли они укреплены, какие дороги куда ведут, какие товары можно выгодно обменять и так далее?

Антигон подумал об окруженных частоколом селениях, о хижинах с земляным полом, о зерне, плодах, вине, пиве и масле, которые ему довелось отведать здесь, об увиденных резных и кованых изделиях, о дороге, ведущей через долины севернее Пиренеев прямо к устью Гарина, о малорослых, но очень крепких и выносливых здешних лошадях, о множестве обитавших здесь племен, их нравах и обычаях, их отношениях с массалиотами и иберами. Все эти разнообразные сведения стратег должен был не то что ежечасно, нет, ежеминутно держать в голове. И при всей своей непомерной загруженности Ганнибал еще интересовался плодородием здешней почвы и возможностями местных купцов.

— Я подробно расскажу в Карт-Хадаште об этих землях, — сказал Антигон и сам не узнал своего хриплого, какого-то чужого голоса, — и о самом умном и осмотрительном стратеге на свете.

— Только не говори им, что он порой колеблется и сомневается. А также приходит в отчаяние, — В нарочито веселом тоне Ганнибала Антигону послышались грустные нотки.

Стратег помолчал немного и вдруг порывисто схватил грека за руки.

— Благодарю тебя, друг, — с несвойственной ему горячностью промолвил он. — Возможно, в конце жизненного пути меня ждут крест или кол, но я хоть рад, что здесь нет Ганнона, способного свести на нет все мои усилия. Мне кажется, он погубит Карт-Хадашт.

— Ганнону столько же лет, сколько было бы сейчас Гамилькару. — Антигон с тоской посмотрел на темное, мрачное, покрытое тучами небо, — Лишь одним несуществующим богам ведомо, почему они отнимают жизнь у медведей и оставляют ее змеям…

— Ему уже за шестьдесят, так? Может быть…

— Может быть, — не сказал — выдохнул Антигон. — По-моему, в подземном царстве Ганнона уже заждались. Наверное, стоит ему помочь сойти туда.

— Но только если не будет другого выхода.

— Я поразмыслю на досуге над твоими словами, стратег. Но что это ты вдруг заговорил о колебаниях, сомнениях, отчаянии?

— Какой бы я сейчас выбор ни сделал… — чуть слышно ответил Ганнибал и присел на большой, покрытый сетью трещин камень, — у римлян всего двадцать четыре тысячи воинов. Мы могли бы попробовать покончить с ними одним ударом. Но… Приближается осень, а и в Иберии, и здесь потеряно столько времени. Если мы пойдем на перехват Корнелия и вступим с ним в бой, придется затем дать войскам отдых — все вместе это займет восемь−десять дней, — Он замолчал, потом заговорил снова: — Но ждать нельзя, последствия могут быть ужасными.

— А если двинуться к Альпам вдоль побережья?

— Об этом даже речи быть не может. Массалиоты нас не пропустят. Нам пришлось бы сражаться с ополчением не менее трех греческих городов — Массалии, Антиполя, Ники. В Лигурии много римских крепостей, а их флот в любое время может высадить войска, которые атакуют нас с флангов. И уж если мы стремимся избавить Карт-Хадашт от смертельной опасности, то должны как можно скорее, как можно с большим количеством воинов объявиться в Северной Италии. И отнюдь не на землях лигуров, из которых многие открыто поддерживают римлян. Бойи и инсубры — вот кто может оказать нам помощь. Все остальные… — Он вскинул сжатые кулаки. — Придется идти через перевалы. Правда, там много ледников.

— Что значит смертельная опасность? В Иберии ты был склонен скорее преуменьшать угрозу.

— Семпроний готовится очень основательно, — криво усмехнулся Ганнибал. — Я получил довольно неприятные известия. Он все еще в Лилибее, где набирает воинов, строит новые корабли или попросту забирает их у купцов. Консул также захватил последние острова между Сицилией и Ливией. Мелита очень удобно расположена, и было бы наивно полагать, что Рим не воспользуется тамошними хранилищами и судостроильнями… — Он запнулся и тихо пробормотал: — Будь я на его месте…

— И что тогда?

— Я бы выждал еще месяц, высадился бы в Ливии и постарался привлечь на свою сторону как можно больше городов и селений.

— Но ведь то же самое пытались сделать наемники и Атилий Регул. Я уже не говорю об осаждавшем Карт-Хадашт девяносто лет назад Агафокле.

— Сейчас совершенно иное положение, — убежденно сказал Ганнибал. — Тогда на море господствовали мы, а сейчас — Рим. И еще у Семпрония есть осадные орудия и тараны. Ничего подобного в Италии мы иметь не будем.