Юрий Тубольцев - Сципион. Социально-исторический роман. Том 1

В сырой лощине римский отряд столкнулся с пятью сотнями нумидийцев, посланных в разведку пунийским вождем. Публий еще не успел ни испугаться, ни обрадоваться такой встрече, как противники уже яростно схлестнулись в схватке. Все произошло как во сне. Сципион еще не оправился от морской качки и впечатлений путешествия, в голове его не было ясности, потому он затерялся в сгрудившейся массе воинов, а когда пришел в себя и пробился в первые ряды сражавшихся, нумидийцы уже бежали. Он вместе с другими устремился в погоню. В какой-то миг его копье нависло над врагом, но быстрый африканский конь унес хозяина от верной смерти. Обнаружив, что отстает, Публий изо всех сил швырнул свой снаряд во вражескую спину, но в спешке и возбуждении боя выполнить точный бросок оказалось гораздо сложнее, чем на Марсовом поле во время учений, где он был одним из лучших. Копье слегка задело плечо нумидийца и не помешало ему ускакать. Сципион поднял оружие и впервые увидел на своем копье человеческую кровь.

Римляне потеряли около половины отряда, врагов погибло несколько больше. Если бы не быстроногие нумидийские скакуны, успех был бы убедительнее.

Большая часть римлян осталась для спасения раненых и захоронения сраженных соотечественников, а Публий с тремя десятками всадников осторожно двинулся дальше вдоль берега реки. Пробираясь среди трупов врагов, Сципион брезгливо смотрел на чужеземные лица и не позволял своим людям останавливаться для сбора добычи. К концу дня отряд Публия достиг карфагенского лагеря. Спешившись, несколько человек прокрались ближе и увидели, что враг уже ведет переправу. Вся река была усеяна пунийцами. Корабли покрупнее несли коней, на лодках и плотах переправлялась пехота, множество лошадей вплавь двигалось за плотами, некоторые подразделения плыли на мехах, наполненных воздухом; как потом выяснилось, это были испанцы. Наиболее впечатляюще выглядели плоты со слонами, которых хитростью заманивали на покрытые грунтом бревна. Когда же плоты отчаливали, огромные животные, обнаруживая обман, волновались и некоторые с трубным ревом сваливались в воду, однако, побарахтавшись в реке, все же находили брод и в конце концов выбирались на берег. Слонов ни Публий, ни его спутники никогда прежде не видели, но кое-что знали о них, так как римляне встречались со слонами еще в войну с эпирским царем Пирром.

Сципион замер, пораженный грандиозностью представшего его глазам зрелища. Он увидел великую мощь, надвигавшуюся на его Родину, и впервые у него мелькнула мысль, что война — это не только охота за наградами и почестями, но и борьба людей и целых народов, борьба насмерть. Именно ему и его товарищам в составе консульского войска предстояло остановить эту грозную силу, на них была вся надежда Отечества.

Отряд Публия вернулся в лагерь только на рассвете. Молодой человек доложил отцу обо всем увиденном и, озадаченный его молчаливым спокойствием, осмелился высказать мнение, что войску следует срочно вернуться в Италию и ждать врага у склонов Альп. Ганнибал, по-видимому, намерен покорить горные вершины, но, даже если это ему удастся, армия будет измотана, и пунийцев удастся застать врасплох. Отец хмуро посмотрел на сына и сказал, что не дело военного трибуна давать советы консулу. Когда же Публий повернулся, чтобы уйти, старший Сципион, несколько смягчившись, объяснил, что римский народ поручил ему войну в Испании, и он будет воевать именно в Испании, но сначала с некоторой частью войска действительно вернется в Италию для организации достойной встречи дерзкому пунийскому юнцу.

Однако консул предпринял последнюю попытку задержать африканцев у Родана и повел войско к месту переправы врага. Когда римляне в боевом порядке приблизились к неприятельскому лагерю, там уже было пусто. Ганнибал, решив не давать сражения до прихода в Италию, двинул армию в глубь материка по направлению к Альпам. Страх воинов перед неприступными хребтами он преодолел, заявив, что нет таких высоких гор, которые упирались бы в небо, а значит, и Альпы доступны человеку.

Римляне, разочарованные, как им казалось, бегством врага, вернулись к устью реки, где консул, посадив войско на корабли, большую его часть отправил в Испанию во главе со своим старшим братом Гнеем, который был у него легатом, а сам с небольшим отрядом возвратился в Италию.

Консул высадился в Генуе и пошел к Плаценции на соединение с неудачно сражавшимся против галлов войском, возглавляемым двумя преторами. Когда Публий Корнелий Сципион объединил находившиеся в его распоряжении силы, Ганнибал был уже в Италии. Разведчики сообщили, что карфагеняне потеряли в горах половину войска, однако Пуниец, воспользовавшись междоусобной войной галлов, многие племена склонил на свою сторону и рассчитывал в ближайшее время пополнить армию извечными врагами римлян галлами.

Римляне возвели мост через Пад и стали лагерем в непосредственной близости от врага.

Тут воспоминания Публия о недавнем прошлом слились с настоящим, и мысли обратились в будущее. Завтра предстоит решительное сражение. В случае победы римлян Ганнибал окажется зажат между горами и победоносным войском. Тогда с Ганнибалом, наиболее талантливым и воинственным из карфагенских вождей, а ему было только двадцать восемь лет, будет покончено. Война переместится в Испанию. А в случае поражения… Публий не вынес такой мысли и снова заворочался на ложе, призывая сон, но безуспешно. Тогда он поднялся и вышел из шатра.

Осенняя ночь взбодрила его. Он посмотрел по сторонам, вверх и замер. Таинственный месяц холодно сиял в центре гарема томно мерцающих звезд. Никогда небо не казалось Публию столь близким. А возможно, он видит его в последний раз… И кто-то там, среди звезд, уже знает об этом. Может быть, именно сейчас бессмертные держат на небесах совет, намечая деяния предстоящего дня, распределяя жизнь и смерть, славу и позор. Нет, Публий верит в своего гения. Он вдруг снова, как в храме, почувствовал, что его душа выросла за пределы тела и слилась с миром, со звездами и через них впивает мощь Вселенной.

Тем временем ночь прошла экватор, настала третья стража. Сципион вдруг ощутил спокойствие и умиротворение и, вернувшись в палатку, вскоре заснул.

На рассвете консул велел трубачу играть сбор. Публий очнулся от сна, когда лагерь уже наполнился движением. Он быстро привел себя в порядок, не прибегая к помощи своего раба Фауста, стоявшего поодаль в ожидании приказов господина, и поспешил на трибунал.

Когда войско собралось перед преторием, полководец произнес речь для поднятия духа воинов. Он говорил, что им выпал славный жребий повергнуть вероломного противника, освободить родную землю от захватчика и заслужить славу и любовь народа, обращал внимание на то, что перед ними враг, не раз побежденный римлянами в прошлом, а теперь еще и сраженный альпийскими снегами, самими богами наказанный за нарушение договора, и им, солдатам, надлежит лишь довершить начатое богами; напоминал о том, как отец Ганнибала Гамилькар Барка в свое время сдался консулу и платил дань римлянам. Затем он сказал, что прежде войны с пунийцами велись за Сицилию или Сардинию, но теперь впервые — за Италию. «Пусть каждый из вас представит себе, что он будет биться не только за себя, но и за мать, жену и детей. Взоры сенаторов и всего народа обращены на вас. От вашей доблести зависит судьба Рима!» — закончил консул речь перед воспрянувшим войском.