Александр Башкуев - Призвание варяга (von Benckendorff)

В ответ на сие я люблю указывать на один парадокс, по коему я никак не могу быть буддистом:

Что говорится в Буддизме? Весь мир — заключен в самое себя и в себе самом — отражается. Из этого следует, что все, что происходит с нами — на грешной Земле описано движеньем планет в небесах. Планет же — семь.

Сии семь планет делятся на два "лагеря" и три "свойства": каждая из планет может быть от "Божеств", или — "Демонов", а кроме того "Светилом", "Учителем", или — "Мучителем.

В сие не включен Меркурий, иль — "Буддха". Иными словами — Будда не добр, и ни зол. Он — никакой. Нейтральный. И цель буддиста попасть в сию "нейтральную область" — вне Добра, или — Зла.

Попадаю ли я под определенье "буддиста"? Отнюдь.

"Светило" "божеств" — Солнце, а "демонов" — Луна. Стало быть те, кто идет путем к "божествам" должен не скрывать своих действий. Но как может не скрывать своих действий Начальник Разведки и Контрразведки Империи??! Итак — в плане духовном я следую, конечно — Луне.

"Учитель" "Божеств" — Юпитер, планета святости, науки и Знания. Я мог бы пойти по сему пути и тогда — мои действия, конечно — были б открыты и меня озарил Свет Божества, но… Я выбрал "учителя" "демонов". Выше Юпитера я ставлю Венеру. Планету Любви. Любви к Женщине, пусть это будет родная сестра, Любви к Родине, пусть сие означает Мятеж… Немудрено, что "Любовь" в понятиях восточных людей — категория "демоническая"! А я с сим — не согласен… (Кстати, — любой буддист по сути — Антихрист, ибо Христос учил — "Бог есмь Любовь!" Вы о том не задумались?!)

"Мучитель" "Божеств" — Сатурн, планета труда, лишений и тягот. Именно сим путем приходят к высшему мастерству и своему месту в обществе. Но я выше него ставлю Марс. Планету Войн, Разрушений и Смерти. Я — офицер и этим все сказано. Даже в моих занятьях Наукой меня привлекают разрушительные силы Природы. Даже в Трудах я преуспел лишь в умении владеть холодным оружием, да боевой лошадью. Поэтому я — Дитя Марса.

Теперь поглядите, — по все трем позициям я руководствуюсь Планетами "демоническими". Так как же я могу быть буддистом?!

Дамы, услыхав от меня сие объяснение, впадают в состояние легкого транса и тают у меня прямо в руках. Тают и шепчут, что тоже хотели б пойти вместе со мной — по Пути "Учителя демонов". В чем я им редко отказываю. Ну какие после того могут быть разговоры о Лхасе?!

Знаете, если бы я владел сими тайными знаниями — мои жандармы были бы всеведущи и вездесущи, а мы — все ж таки смертные, так что — "не будем создавать избыточных сущностей", как сказал мудрый Оккам. (Кстати сказать не тибетец, но — англичанин!)

Тем временем, моя матушка, прослышав о моем прискорбном пристрастии к опию, решилась спасти меня от этой напасти — удачной женитьбой. Размеры ее состояния превзошли рамки мыслимого и недостатка в невестах, скажем, — не ощущалось. В обсуждении планов приняла участие вся наша родня со стороны фон Шеллингов и, согласно древней традиции меня решили женить "в кругу семьи", дабы денежки не ушли на сторону.

Матушка выбирала из двух моих малолетних кузин — английской из дома Виндзоров, или — прусской из Гогенцоллернов. Брак с англичанкой дал бы Риге возможность промышленного развития, брак с пруссачкой — укрепление армии и дисциплины. Все решили наши быстро укрепляющиеся связи с Россией. Мы на глазах превращались в имперскую мастерскую и мануфактуру, при том, что мы все теснее привязывались к Империи по сырью.

Что касается английской невесты… Россия готовилась к войне с Англией на Кавказе, в Китае и на Аляске. Мой брак с девицей из дома Виндзоров неминуемо привел бы к войне меж Россией и Ригой.

Так я был заочно сосватан за юную Софью Шарлотту фон Гогенцоллерн. Девочке шел, если не ошибаюсь — восьмой, или девятый год, но это был самый старший ребенок в прусской королевской семье.

Мой успех в чеченских горах вдохновил фон Кнорринга на создание целого полка альпийских стрелков. Здесь опять-таки было немало яду и политических завихрений, — князь Цицианов, надеясь со временем стать грузинским правителем, не хотел ставить грузин на важные должности — дабы не создавать себе конкуренции.

Вот он и требовал поставить во главе альпотряда — русских. Моему ж дядюшке совсем не нравились эта идея, — чего ради ему было уступать князю Тифлис? Тогда мы заручились поддержкой грузинских вождей и армянских торговцев и я получил под начало полк альпийских стрелков.

В итоге Персидская война приобрела странный характер. В Тифлисе был фон Кнорринг с грузинскими и армянскими полками (среди коих и мой горнострелковый). В Астрахани — Котляревский с главными силами русской армии. "Кавказской" же армией командовал Цицианов. Основу ее составили осетины, коих Цицианов в незапамятные времена вооружил против грузин.

Теперь к ним подошли чечены, готовые мстить за "персидские зверства". При этом осетины "не дружили" с чеченами и управлять этой "армией" никто не знал — как. Базировалась же она — черт знает где.

Все прекрасно понимали, что такое "треглавое" устройство армии ни к чему хорошему не приведет, но обстоятельства были выше. Государь просто самоустранился ото всех кавказских проблем. Точно так же он поведет себя и перед Аустерлицем, и перед Фридляндом, и во время шведской кампании и — даже в дни Бонапартова нашествия на Москву. Энергия просыпалась лишь в дни балов, да интриг…

Моим заместителем альпийского полка стал Петер, главным врачом и полковым священником — Андрис, латыши были выделены в специальный отряд снайперов, все ж остальные должности я роздал союзным грузинам. И с десяток армян составляли глаза и уши моего полка — мою полковую разведку.

Сперва думалось, что мои стрелки будут вооружены штуцерами, — но сим планам не суждено было воплотиться. Повторилась история с персами, — южане не умеют стрелять. Если прицеливание из мушкета им еще удается, стрельба из нарезного оружия, требующая гораздо большего сосредоточения и внимательности не по нутру сим горячкам.

В итоге грузины получили на вооружение мушкеты, — зато превосходили латышей в способностях к скалолазанию. Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. К войне мой полк подготовился только к весне 1804 года.

В марте того года Петя Котляревский обрушился на лезгинские земли, в коротком бою разбил отряды лезгин и приступил к планомерной бомбардировке английских фортов. Он объяснил свои действия "постоянными набегами лезгинских разбойников в пределы Астраханской губернии.

Дагестанские и лезгинские земли были вассальны Персии, но не входили в ее состав (в отличие от Бакинского ханства) и шах ничего не мог сделать, наблюдая за тем, как пушки Котляревского крошат его союзника на Кавказе. Но он предъявил претензии в Грузии.